Он — ничем не удивил. Она — порадовала, чем смогла
Каждый приезд в Москву Дмитрия Хворостовского подобен визиту кумира шоу-бизнеса: яркие постеры и билборды по всему городу, шумная реклама в СМИ и астрономические цены на билеты. Причем и площадку в последнее время певец осваивает статусную (с точки зрения посетителей гламурных мероприятий), но лишенную естественной акустики и потому весьма подозрительную в плане академического музицирования — Кремлевский Дворец съездов.
Тем приятнее, что на этот раз Хворостовский появился в консерваторских стенах. Певца сопровождал далеко не всегда чутко аккомпанировавший Камерный оркестр Константина Орбеляна. Хворостовский представил еще одну (после Рене Флеминг и Суми Йо) свою западную коллегу в рамках проекта «Хворостовский и друзья»: первоначально на эту роль планировалась суперзвезда со стажем Анжела Георгиу, но в итоге до Первопрестольной доехала новая примадонна — Сондра Радвановски. Ее дебют в России должен был состояться еще в декабре прошлого года, но был отменен в связи с болезнью певицы.
Если о Хворостовском у нас известно каждому, то имя американской гостьи мало что говорило даже заядлым меломанам. Между тем карьера уроженки Чикаго развивается сейчас стремительно, и она уже успела отметиться на всех значительных европейских и американских сценах, включая «Метрополитен», Ковент-Гарден, Парижскую и Венскую оперы. Последняя взятая вершина — миланский «Ла Скала», где Радвановски предстала Роксаной в редко исполняемой опере Франко Альфано «Сирано де Бержерак» в дуэте с Пласидо Доминго.
Для московского дебюта певица предпочла проверенный вердиевско-пуччиниевский репертуар: Эльвиру из «Эрнани», Леонору из «Трубадура», Амелий из «Бала-маскарада» и «Симона Бокканегры», Елену из «Сицилийской вечерни», арии главных героинь из «Сестры Анджелики» и «Тоски». Радвановски не откажешь в музыкальности, темпераменте и умении создавать яркие образы, что в сочетании со статной и стройной фигурой и стильными концертными нарядами производит эффектное впечатление.
Но вокал Радвановски небезупречен. Тембр голоса нельзя назвать особенно красивым, есть в нем что-то победно-однообразное. Красивый грудной регистр сочетается со склонной к тремоляции серединой и беловатым, «обезжиренным» и не всегда сфокусированным верхом, отчего кульминационные, коронные ноты любой арии зачастую интонационно не точны. Наименее удачно прозвучало знаменитое болеро из «Сицилийской вечерни», где к тому же смазанными вышли практически все колоратурные пассажи. Зато превосходно получились пуччиниевские арии и в особенности спетая на бис молитва луне из «Русалки» Дворжака: возможно, славянские корни певицы помогли ей исполнить этот номер и прочувствованно, и технически безукоризненно.
Именитые солисты побаловали публику и оперными дуэтами, что ныне случается в концертах не часто. Всполохи вдохновения промелькнули в большой сцене из «Бала-маскарада», не просто спетой, но и сыгранной с театральным размахом.
А в одиночку первенствующий российский баритон не удивил абсолютно ничем. Стабильный, грамотный вокал, местами тускловатый, малополетный звук, красивый, узнаваемый тембр, несколько пафосная (хотя менее, чем обычно) манера держаться на сцене, дежурные вердиевские арии. Консерваторский зал он полноценно не озвучивал, заметно проигрывая в яркости саунда своей партнерше. Наиболее интересной оказалась каватина Валентина из «Фауста» Гуно с редко звучащей каденцией в финале, где хороши были и молитва, и чеканный шаг солдата.
