Новые фильмы Егора Кончаловского и Павла Руминова
В прокат вышло два новых фильма — «Мертвые дочери» Павла Руминова и «Консервы» Егора Кончаловского. Первый называют кто триллером, кто хоррором, второй — политическим детективом и боевиком.
Павел Руминов, уже достаточно известный в узких кинематографических кругах молодой режиссер и даже успевший получить за свои короткометражки, снятые на цифру, несколько призов, впервые сделал полнометражный фильм на пленке. Пиарили его «Мертвых дочерей» — дай бог каждому, задолго до выхода картины. Права на ремейк не снятого еще фильма купила голливудская компания «Gold Circle Films», чего прежде ни с кем у нас не случалось. До официальной премьеры «Мертвых дочерей» показали в Самаре, Нижнем Новгороде, Челябинске, Екатеринбурге, Магнитогорске и Казани. Мнения о картине собирали на отдельном сайте, даже в буклет включили. Народ наш удивлен, иногда восхищен, а вот чем — и сам не всегда понимает, но желает в чувствах разобраться. Кого-то смущает количество ужасов на экране, ведь этого добра и в жизни хватает. В любом случае, как выясняется, потенциальная аудитория до встречи с фильмом разогрета основательно, за что следует похвалить продюсеров. А это Рубен Дишдишян, возглавляющий компанию «Централ Партнершип», и дебютант в кино Эдуард Бояков, хорошо известный театральным людям по премии «Золотая Маска» и Театру «Практика». Его направляющая рука в фильме чувствуется хотя бы в подборе актеров, среди которых немало молодежи, в кино еще по минимуму задействованной, но пытающейся что-то новое осваивать в театре. «Мертвых дочерей» покажут на Филадельфийском фестивале. А вообще-то им самое место в Роттердаме, что тут же заметили опытные кинокритики, знающие пристрастия тамошнего фестиваля. Павел Руминов уже показывал на нем свою короткометражку «Deadline». Но продюсеры пошли другим путем и работают с картиной не как с арт-кино, а как с блокбастером. Зачем?
Пытаются пугать нас два с лишним часа какой-то призрачной мамашей, умертвившей дочек, а потом и дочками, слоняющимися по земле в поисках новых жертв. Получилось не очень страшное кино, но картинка вышла довольно стильная. В любом случае за попытку освоения все еще нового для российского кино жанра — спасибо. Но вопросов — масса, как и длиннот. «Мертвые дочери» ничуть бы не пострадали, когда б ужались минут на тридцать. Всем бы сразу стало легче.
В общем, с кем встретятся в течение двухчасового фильма прелестные дочурки — тому несдобровать. Человек погибает при загадочных обстоятельствах, а вслед за ним тот, что видел его последним. А если таковых было несколько, кто на очереди — поди угадай. Вот и страдают ребятки, просчитывая варианты, изгоняют из себя, словно беса, страх. Но все они — очень приличные люди. Ходят на службу в стерильные офисы, работают в рекламном бизнесе (создают обертки для йогуртов, которые не одинаково полезны, с изображениями, напоминающими пресловутых мертвых дочерей), имеют профессии риелторов, туроператоров, дизайнеров, осваивают «желтую» журналистику и прочие ходовые специальности. Все они — сущие дети города, как и сам Павел Руминов. Живут так, что величайшей трагедией становится момент, когда гикнется «Windows», тусуются по квартирам и кафе, торчат в Интернете, воздуха свежего «не видят». Но ничего плохого, никаких галлюциногенных грибков, которые спасают от кошмара народ, как в «Консервах» у Егора Кончаловского. Поешь таких, и Кольский полуостров покажется Ибицей. Только дело тут происходит в каких-то подземных пещерах, напоминающих бассейн, где оттягивается по полной программе молодежь и вполне может протянуть руку помощи матерым уголовничкам в смысле ухода в «сон».
Кончаловский снял очередной свой боевик, на которых уже собаку съел, и отчасти преуспел на этом поприще. Он профессионал в своем деле в отличие от Павла Руминова, у которого опыта нет. Но иногда и он концы с концами свести не может. Но выход есть всегда: все можно объяснить, если дело происходит во сне. Что, собственно, и случается в финале картины, когда вдруг все разборки спецслужб планетарного масштаба оказываются жизнью не наяву. Словом, жизнь есть сон, что вполне применимо и в случае «Мертвых дочерей». А кто в «Консервах» борется друг с другом — это, в общем, и не важно, прежде всего самому режиссеру, в чем он чистосердечно признался. Абстрактные полковники и генералы уничтожают друг друга, устраивая свирепое мочилово, которое слегка оттеняют более нежные истории с участием женщин. «Это Россия!» — прокомментирует происходящее герой Марата Башарова. Перебили друг друга — вот и вся история. А то, что жестокости перебор, это можно и Шекспиру предъявить, успокоил нас Егор Кончаловский. Страшно — нечего тогда читать. А «консервы» — это люди, которых берут с собой, чтобы съесть. В России лучше жить смирно и никуда свой нос не совать. Вот сунул его куда не надо герой Башарова — журналист-международник, перехватил какой-то диск (в очередной раз диск, без них мы никуда), узнал о тайнах военного чиновника и депутата в области производства ядерного оружия и поплатился свободой. В «Консервах» воруют детей, кого-то обвиняют в хранении наркотиков и добывают золото на руднике, копят его и хранят до лучших дней, если повезет с последними. Заканчивается все побегом уголовников во главе с героем Сергея Шакурова, похожим мимикой на Брежнева. Кто тут и в чем виноват — не важно. Дело происходит в России — и этим многое сказано. А снято красиво, даже все самое безобразное.
Светлана Хохрякова
