Две апрельские премьеры Мариинского театра, «Путешествие в Реймс» Дж.Россини и «Кармен» Ж.Бизе, пришли к нам одна за другой и явили два лика сегодняшней Мариинки, полярные, как земля и небо, как две далекие планеты.
Спектакль «Путешествие в Реймс» в постановке французского режиссера Алена Маратра (совместная постановка с парижским театром Шатле; сценограф — Пьер-Ален Бертола, художник по костюмам — Мирей Дессанжи) начинается прямо посреди зрительного зала, в центре которого установлен длинный помост, ведущий на сцену. К нему в радостном волнении из всех дверей зала устремляются «путешественники» с чемоданами, приглашающие изумленных зрителей присоединиться к их веселой, безалаберной компании. Уговаривать не приходится: зал, ахнув, счастливо включается в игровые условия и вместе с персонажами проживает весь «бессюжетный» оперный анекдот о том, как аристократы из разных европейских стран собираются в небольшом отеле, чтобы сменить лошадей для скорейшей поездки в Реймс на коронацию Карла Х, однако после целого дня их взбалмошного и бестолкового общения (ссор, примирений, любовных и прочих неурядиц) выясняется, что лошадей нет в помине — так почему бы вместо вояжа в Реймс не устроить пирушку на деньги, собранные для путешествия, и не повеселиться в Париже?.. В завершение всего ироничного сюжета об абсурдности самой человеческой природы каждый из гостей отеля исполняет песню своей страны, а затем все вместе сливаются в прославлении Франции и ее короля, причем звучит этот небывалый музыкальный парад как гимн вечному искусству оперы — будь то эпоха Карла Х или наши дни. Художники спектакля в минималистской сценографии и изобретательно-разноликих костюмах, неповторимых и эксклюзивных для каждого из героев, акцентировали современный элегантный стиль. Сцена почти пуста: лишь высокий наклонный белый помост вдоль задника и передвижная белая лестница — трап самолета. При этом оркестрантов, сидящих в глубине сцены, одели в белые фраки, будто участников диксиленда, а трех солирующих музыкантов (флейта, арфа, клавесин), остроумно включенных режиссером в действие, облачили в пудреные парики и камзолы, превратив их в современников Россини и Карла Х.
С «Путешествием в Реймс» в концертном исполнении петербуржцы и москвичи хорошо знакомы. Еще в 2001 году солисты Академии молодых певцов Мариинского театра успешно штурмовали сложнейшую россиниевскую партитуру и представили ее на фестивале «Звезды белых ночей» с Юрием Башметом за дирижерским пультом, после чего «Путешествие в Реймс» не раз исполнялось как на родной сцене, так и в рамках гастрольных программ. К нынешней премьере — первой в нашей стране постановке этой оперы Россини — молодые певцы успели освоить не только виртуозный вокал, но и блестящий белькантовый стиль, немыслимый здесь без ликующей витальной энергии и живейшего юмора, без легкомысленного и веселого азарта в самом пении. Наверное, оттого, что уже в концертном варианте эти вершины были покорены и вокально «присвоены» артистами, сценическая жизнь персонажей, детально и смешно сочиненная режиссером, оказалась на диво органично слита с певческой, музыкальной стихией оперы Россини. В спектакле суть всякого события, «соль» каждого образа — именно в этом редкостном качестве актеров-певцов, среди которых царили лихая виртуозка Лариса Юдина (Графиня де Фольвиль), Дмитрий Воропаев (Кавалер Бельфьоре) с его искусительно нежным и мягким тенором, превосходные Анастасия Беляева (Мадам Кортезе) и Ирма Гиголашвили (Коринна). Триумфальными для всех певцов стали легко и технично исполненные сложнейшие ансамбли, в том числе и такой музыкальный «аттракцион», как номер на 14 голосов в первом акте. «Звездным часом» спектакль стал и для дирижера Тугана Сохиева, и для Ларисы Гергиевой, ответственного концертмейстера спектакля.
Но что стряслось с тем же дирижером в премьерной «Кармен»? Всенародно любимая музыка попросту скромно озвучена, и в усредненно-обезличенном музыкальном потоке уже не расслышать ни любви, ни голоса рока, ни блестящей инструментовки Бизе — зато нередко слышишь, как хор и ансамбли живут отдельной от оркестра жизнью. «Кармен» режиссера Алексея Степанюка и художника Игоря Гриневича повторяет новосибирскую постановку тех же авторов, что вызывает полное недоумение: зачем тиражировать на Мариинской сцене отнюдь не лучшую работу Новосибирской оперы?
Многословный спектакль, действие которого перенесено во франкистскую Испанию 1930-х годов, полон не сводимых к цельной концепции подробностей, безвкусных сценографических деталей и уязвим в главном: он лишен не только глубокого, личного, авторского взгляда постановщиков на оперу Бизе (а иначе зачем за нее браться? — времена бенефисно-шлягерных «Кармен» давно позади), но и главного режиссерского умения — сделать предельно внятными и одушевленными отношения героев и каждый миг их сценической жизни. Вот уж где место деталям и подробностям! Но ни в одном из представленных премьерных составов Кармен и Хозе (Злата Булычева и Олег Видеман; Екатерина Семенчук и Август Амонов) не обременены узами реальных человеческих связей, а актеры лишь выполняют придуманный режиссером внешний рисунок. От сонного уныния в зале в конце концов не спасают ни красивое меццо и природное женственное обаяние Екатерины Семенчук, ни интересные вокально-артистические краски Златы Булычевой, в чьей Кармен порой угадывается настоящая цыганская гипнотическая власть над теми, кто рядом. В спектакле, где подлинную режиссуру подменяет ее имитация, слишком многое лишь угадывается.
Марина Корнакова
