На сцене Большого зала консерватории выступил известный американский пианист Гарри Граффман. Необычна его артистическая судьба, резко поделенная на две части. В первой — ученик Изабеллы Венгеровой и Владимира Горовица — Граффман блестяще дебютирует с Филадельфийским оркестром под управлением Ю.Орманди, много исполняет русскую музыку, в частности одним из первых записал все три фортепианных концерта Чайковского. В 1971 году пианист гастролировал в России, и очевидцы помнят теплый прием, оказанный ему отечественной публикой. Однако с 1979 года Граффман вынужден резко поменять свое амплуа: из-за травмы правой руки он теперь ограничился леворучным репертуаром, где достиг значительных высот. Он также ведет активную преподавательскую деятельность в своей альма-матер — филадельфийском Институте Кёртиса.
В нынешний свой приезд Гарри Граффман исполнил редко появляющийся в отечественных программах Четвертый (леворучный) фортепианный концерт Прокофьева. Вместе с ним выступили Московский симфонический оркестр, за пульт которого поднялся еще один американский гость — Игнат Солженицын.
76-летний Граффман продемонстрировал отличную пианистическую форму. Его сильной стороной всегда была прозрачная мелкая техника, без которой этот концерт просто не сыграть. В то же время многие динамические контрасты, предусмотренные Прокофьевым в партитуре, остались вне поля зрения солиста. Особенно это чувствовалось в кульминациях, где звучанию рояля (по замыслу композитора — на предельной громкости) явно не хватало силы, и оно «тонуло» в тутти оркестра. В целом облик Граффмана не претерпел за прошедшие годы особой эволюции: ему всегда были свойственны холодноватый темперамент, некоторая монотонность звучания, но в то же время абсолютная выверенность фразировки и стилистическая точность, что мы и услышали в прокофьевском концерте.
В этот вечер в новой для московских меломанов роли предстал Игнат Солженицын, которого мы знаем как даровитого пианиста. Однако в США он в равной степени занимается дирижированием, возглавляя Филадельфийский камерный оркестр. Судя по этому выступлению, И.Солженицын, как и в своей пианистической деятельности, наивысших результатов достигает в современном репертуаре. И в прокофьевском концерте, и в сюите «В стране полночного солнца» В.Рябова оркестр под управлением Солженицына выглядел вполне достойно.
Однако Первая симфония Брамса прозвучала в этом контексте гораздо слабее. Дирижер и оркестранты явно не нашли общего языка относительно того, как надо интерпретировать это сочинение, которому как-то не везет в этом сезоне. Трудно представить себе более формальную игру и бесчувственное отношение к этой великой музыке: ни дыхания, ни выразительных фраз, не говоря уже о какой-либо концепции целого. Казалось, музыканты обращают внимание лишь на ремесленную сторону исполнительского процесса, однако и здесь случались огрехи по части строя духовых. Лишь на момент возникла поэтическая аура — во вступлении к финалу, но далее однообразно-бессмысленное движение поглотило эти слабые ростки чувства.
Трудно предположить причину подобного художественного провала, поскольку под руководством главного дирижера МСО Владимира Зивы сочинения Брамса в других случаях звучали на качественно ином уровне. Так или иначе, но в этот вечер музыканты и дирижер на сакраментальный вопрос: «Любите ли вы Брамса?» — ответили отрицательно.
Евгения Кривицкая
