Музыка Софии Губайдулиной в Америке
Одним из событий уходящего музыкального сезона в Америке стали прозвучавшие здесь сочинения Софии Губайдулиной. Мировая премьера «The Light of the End» («Свет в конце») — опуса, написанного по заказу Бостонского филармонического оркестра, — состоялась в Бостоне в апреле. Губайдулина не стала подробно комментировать название опуса, удивившее критику и слушателей, ограничившись замечанием в программе, что оно возникло из «яркого звука древнего цимбала, который приводит к завершению коду этой вещи».
Курт Мазур, дирижировавший новым сочинением, считает его идею скорее жизнеутверждающей, связанной с бетховенскими образами осуществления личности через борьбу. «Мне кажется, что эта вещь напоминает о древнем изречении per aspera ad astra — через тернии к звездам. Ее форма постоянно меняется от безмятежности до бури. Читая партитуру, я поверил в идею композитора и был очень взволнован. Губайдулина говорит загадками, но вы чувствуете, что у нее есть очень ясное представление о том, что она хочет сказать. И кроме того, она очень часто знает, как привести слушателей в особое настроение или заставить их воображение работать. Каждая нота в новой вещи наполнена особым значением», — говорит дирижер, признанный одним из лучших исполнителей музыки Губайдулиной.
Второе сочинение — «Два пути (посвящение Марии и Марфе)» — для двух солирующих скрипок и симфонического оркестра, написанное для солисток Нью-Йоркского филармонического оркестра в 1999 году, было впервые исполнено на фестивале камерной музыки «La musica» в Сарасоте. Импульсом для создания новой вещи стал рассказ Курта Мазура о скрипачках Нью-Йоркской филармонии: двух близких подругах с совершенно разными характерами. Но, как часто бывает у Губайдулиной, жизненная подробность стала поводом перенести историю в иное духовное измерение. Идея «Двух путей» тесно связана с библейской притчей о Марии и Марфе. «У этой вещи изумительная окраска и разнообразие звуков. Моя партия довольно высокая, а у моих партнеров низкая», — говорит Синтия Фелпс, первая скрипка Нью-Йоркской филармонии, сыгравшая концерт на фестивале.
Губайдулина впервые приехала в Америку в 1987 году по приглашению музыкальной ассоциации «Sound Celebration». С тех пор композитор почти ежегодно бывает в этой стране. Здесь состоялись мировые премьеры ее сочинений «Про и контра» (1989-й, в исполнении Луизвилльского оркестра), в 1994-м легендарный Кронос-квартет сыграл ее Струнный квартет № 4, а Кент Нагано дирижировал в 1997-м Чикагским симфоническим оркестром, исполнившим Концерт для альта (солистом в этот вечер был Юрий Башмет). Издательство Sсhirmer Inc. публикует сочинения композитора в Северной Америке.
Губайдулина решила перебраться на Запад в 1991-м, в то время она получила первую немецкую стипендию. С 1992 года она живет в собственном доме в Аппен-Унтерглинде, неподалеку от Гамбурга. Ее дела в Европе складываются удачно. Губайдулина — член Академии искусств в Берлине и Свободной академии искусств в Гамбурге. За последние годы она была награждена «Премиум Империале» (Япония, 1998), «Зоннинг Приз» (Дания, 1999), престижной премией «Полар» (Швеция, 2002) и дважды вручавшимся ей «Koussevitzky International Recording Award» — об этом призе за лучшие записи мечтают многие музыканты. CD с сочинениями композитора выпускают фирмы «Phillips», «Sonny Classical» и «Berlin Classics». Мюнхенский камерный оркестр недавно записал на EMC «Семь слов». В конце прошлого сезона на «Deutsche Grammophon» вышли два диска. (На первом Гидон Кремер вместе с Бостонским симфоническим оркестром исполняет «Офферториум», на втором записан Скрипичный концерт Губайдулиной.)
Ей очень нравится Аппен-Унтерлинде. «Это небольшая деревня, где всего две улицы. Здесь живут очень милые, приветливые люди, — рассказывает София Асгатовна. — Я заработала себе право работать в тишине». Композитор считает, что только в этой тишине могут родиться звуки, всегда интересовавшие ее как первопричина музыки и единственная непреложная ценность в современном музыкальном пространстве, где больше не возникают мелодии и гармонии. Она с детства жила в окружении фантастического мира звуков, воспринимая его значительно острее, чем большинство обычных людей. И хотела заниматься композицией, чтобы «научиться записывать то, что слышит».
Губайдулина искала свой «звук» то в необычных сочетаниях известных инструментов, то в предельном расширении их диапазона: струнные, клавишные и ударные в сочинениях композитора переходят в неожиданные регистры, стонут, плачут и вздыхают, словно живые существа. То в сочетании естественных шумов и звуков и их электронных отражений, прошедших через синтезатор (как было в ее сочинении «Vivente — non vivente», где смех человека перекликался с его синтезированной копией). Звучание старинных экзотических инструментов и фольклорного пения интересовали композитора не меньше, чем искусственные микротона. Она пыталась «проникнуть в глубину звука», сравнивая этот процесс с попыткой погрузиться в микрокосм человеческой души, «дематериализовать оболочку, дойти до процесса молчания». Рожденная из таких погружений музыка напоминает запись внутренних, душевных состояний человека, картины того самого «коллективного бессознательного», о котором впервые заговорил Карл Густав Юнг.
Юнг и Платон всегда были любимыми философами Губайдулиной. Поэтому неудивительно, что эксперименты со звуком временами переходили в проверку на практике философских постулатов. Придумывая новые способы звукоизвлечения, Губайдулина вместе с Виктором Суслиным и Вячеславом Артемовым решили доказать платоновскую аксиому, что «знание на самом деле всего лишь припоминание». Композиторы, объединившиеся в группу «Астрея», играли на старинных и народных инструментах, не имея представления о том, как это нужно делать на самом деле, и придумывали неслыханные звуковые сочетания.
«Моя работа заключается в том, чтобы превратить вертикальный звук в горизонтальную линию. Две линии, горизонтальная и вертикальная, составляют крест, и я думаю об этом, когда сочиняю музыку», — скажет Губайдулина в одном из интервью. Она всегда пыталась соединить несоединимое: восточные и западные традиции, рациональные концепции и импульсивные порывы, земное и небесное, горизонталь и вертикаль. Темы креста и «страстей» появились в ее музыке неслучайно. Губайдулина всегда верила, что главное для художника — внутренняя свобода. За свободомыслие приходилось расплачиваться: Губайдулина надолго попала в «черный список», ее музыка находилась под неофициальным запретом.
Новый, западный этап жизни оказался очень интенсивным. И если раньше сочинения композитора порой напоминали изысканные медитации, сейчас она все чаще обращается к крупным музыкальным формам. В Аппен-Унтерглинде по заказу Баховской академии в Штутгарте были написаны в 2000 году «Страсти по Иоанну» и вторая часть опуса «Пасха по Иоанну». Последнее сочинение недавно прозвучало в рамках фестиваля «Звезды белых ночей» в Санкт-Петербурге. В наступающем сезоне «Два пути» будут исполнять в Кеннеди-Центре, в Карнеги-холле и во время гастролей Нью-Йоркского симфонического оркестра в Европе. В 2006-м в США должна состояться премьера нового опуса Губайдулиной, который она пишет по заказу Питсбургского и Филадельфийского оркестров.
Ольга Романцова
