Творческий путь Сергея Слонимского не подвластен обычной логике. Сложные, полифонически многослойные, подчас серийные композиции соседствуют с пьесами, предназначенными широкому слушателю, опирающимися на городской фольклор или современные бытовые интонации. Однако в ритме смен и повторов есть своя закономерность. Можно наметить, например, линии достаточно традиционные и экспериментально-новаторские, исследующие богатый спектр фольклорных или популярных интонаций, и «ученые» опусы, осваивающие технологию ХХ века. При этом все эти несходные произведения живут в саду творчества Слонимского органично, и именно их взаимодействие приносит свои оригинальные плоды.
Умение свободно проникать в эпоху, о которой он рассказывает, — ценнейшее свойство композитора. Любая тема, к которой он обращается, выдает в нем истинного историка (естественно постоянное сотрудничество Слонимского с видным историком, литературоведом Яковом Гординым в качестве либреттиста). Но фантазии, способности к яркому художественному вымыслу Сергею Михайловичу тоже не занимать. Идет ли речь о русской революционной деревне в опере «Виринея», где Слонимский среди первых воплотил по-своему неиспользованные возможности русского фольклора; периоде Шотландии времен трагического правления Марии Стюарт в одноименной опере-балладе, увлекающей зажигательными шлягерными мотивами, драматургической виртуозностью; фантасмагорическом чередовании временных и стилевых моделей «Мастера и Маргариты», где причудливо переплетаются пассионы и инструментальный театр, лирико-психологическая драма и эпизоды эпического отстранения. Идет ли речь о «Видениях Иоанна Грозного», где события жизни царя-ирода и измученной властью Руси показаны как серия являющихся ему в предсмертный час видений. К такому прошлому Слонимский-художник обращается как гражданин — чтобы оно послужило людям уроком и никогда не повторилось. Все эти и многие другие знаки былого в искусстве Сергея Михайловича всегда приближены к аудитории сегодняшней, мастер безошибочно выбирает то, что ей наиболее созвучно.
Слонимский обладает счастливым, поистине актерским даром перевоплощения. Наверное, поэтому он так легко — по видимости — воспринимает черты разных стилей, направлений, будь то русский фольклорный пласт, шотландский мадригал, древний псалом. Этот «чужой язык» словно без остатка растворяется в собственном почерке Слонимского, который имеет устойчивые черты, остается на слуху. Профессор, глава одной из современных композиторских школ, академик Российской академии образования, автор блестящих аналитических работ — и великолепный импровизатор! Трудно поверить, но это так. Причем как импровизатор Слонимский мыслит чрезвычайно образно и органично, поражает артистизмом и фантазией. Он импровизирует в заданном стиле или на заданную тему, использует по заказу «живописные мотивы» (Шагал) или «зарисовки из жизни» (Иерусалим, Разбитое зеркало).
Такое крупное и своеобразное явление, как Сергей Михайлович Слонимский, — плоть от плоти Петербурга. И по происхождению, и по воспитанию. Композитор вырос и был одухотворен аурой «Серапионовых братьев», среди которых его отец, известный писатель Михаил Леонидович. Петербург для Слонимского действительно был и остается культурной столицей России. И его деятельность в том числе делает реальностью это почетное звание.
Петербург не всегда склонен был поддерживать своих сынов-художников. Но сегодня, может быть, предвещая юбилей города и в честь славного события, семидесятилетия самого Слонимского, его творческие дела сосредоточены именно здесь. После симфонической поэмы «Петербургские видения», открываемой эпиграфом из «Бедных людей» Достоевского, этот, наверное, самый петербургский писатель вновь завладел вниманием Слонимского. В содружестве с художником Михаилом Шемякиным, автором либретто, композитор работает над полнометражным балетом по «Преступлению и наказанию». По замыслу роль музыканта — двойника Раскольникова должен исполнять альтист Юрий Башмет.
Композитор надеется, что осуществится творческое содружество с Мариинским театром. Музыку его балета «Принцесса Перлипат, или Наказанное благородство» по первой части «Щелкунчика» Гофмана (либретто все того же Шемякина) уже записал Валерий Гергиев со своим оркестром. А «Видения Иоанна Грозного» после премьеры в Самаре тоже должны увидеть свет в Петербурге — в Ледовом дворце.
Марина Нестьева
