Die Geschöpfe des Prometheus, Op. 43
Первая увертюра Бетховена была написана для балета «Творения Прометея», поставленного в Вене знаменитым итальянским балетмейстером С. Вигано в 1801 году. Кроме увертюры, музыка балета состояла из написанных Бетховеном интродукции (картина грозы) и шестнадцати танцевальных номеров.
В увертюре Бетховен проявил себя как вполне зрелый по мастерству композитор, но тот героический размах симфонизма, который характеризует произведения центрального творческого периода (1802–1812), здесь еще не чувствуется, хотя стремление выявить героический характер музыки уже проявляется в отдельных штрихах.
Таковы самые первые резкие и решительные аккорды оркестра во вступительном Адажио, такова упорно повторяющаяся энергичная синкопированная ритмика, столь характерная вообще для Бетховена (и его предшественника Керубини). В целом же преобладающий жизнерадостный характер и легкий, изящный стиль изложения сближают эту увертюру с образцами венско-классического симфонизма XVIII века.
С точки зрения постепенного становления будущего героико-драматического стиля, увертюра к «Прометею», в полном согласии с хронологией, занимает место между Первой (1800) и Второй (1802) симфониями Бетховена.
Уже Адажио увертюры, претендуя на известную значительность, имеет несколько большее значение, чем вступление в Первой симфонии, но сильно уступает глубоко выразительному и масштабному вступлению ко Второй симфонии. Легкое и стремительное Аллегро, сжатое по форме, не имеет разработки, то есть такого раздела, который позже приобретает центральное значение в бетховенском сонатном аллегро. Здесь также сказались традиции некоторых увертюр конца XVIII века, прежде всего моцартовской увертюры к «Свадьбе Фигаро».
Бетховен идет несколько дальше, устанавливая тематическую связь с музыкой спектакля: главная тема его увертюры перекликается с финальной сценой балета. Некоторые исследователи (например, П. Беккер) видят в общей концепции бетховенской увертюры отражение балетного сюжета, связывая вступление с первым появлением Прометея, а всё Аллегро — с радостью осчастливленных им людей, хотя такая трактовка замысла композитора остается гипотетической.
Так или иначе, в своей увертюре к балету Бетховен нащупывает некоторые важные принципы театральной увертюры нового типа, но разрешение проблемы пришло несколькими годами позже.
Г. В. Крауклис
