Violin Concerto (D-dur), Op. 35
Конец 1870-х гг. был непростым временем в жизни Петра Ильича Чайковского. В 1877 г. скоропалительная женитьба и последующий разрыв с супругой привели к глубокому душевному кризису – настолько серьезному, что ходили слухи о сумасшествии Петра Ильича. Врачи рекомендовали сменить обстановку, и композитор отправился за границу. Постепенно он приходил в себя – была написана Симфония № 4, завершена опера «Евгений Онегин». Закончив эти крупные произведения, Петр Ильич одновременно и чувствовал потребность приняться за новое сочинение, и испытывал сомнения – будет ли он в состоянии что-то написать? Находясь во Флоренции, он ежедневно сочинял небольшие фортепианные пьесы и романсы. Эта регулярная творческая активность и наслаждение красотами Италии помогли ему почувствовать вкус к жизни. В феврале Чайковский переехал в Швейцарию – в Кларан, где поселился в пансионе. Спокойная обстановка Кларана располагала к творчеству.
Вскоре к Петру Ильичу приехал скрипач Иосиф Иосифович Котек – его друг и ученик. Прежде они нередко совместно музицировали, по просьбе Котека был написан Вальс-скерцо. Теперь композитор задумывался о монументальном скрипичном сочинении концертного плана. К тому времени он не был новичком в этой области музыки – уже был написан Первый фортепианный концерт, но применительно к партии солирующей скрипки он еще не ощущал полной уверенности. Очень помогли ему те произведения для скрипки, которые Котек привез в Кларан, особенно впечатлила его «Испанская симфония» Эдуарда Лало. Несколько дней совместного музицирования с Котеком окончательно укрепили намерение композитора – отложив фортепианную сонату, не слишком его увлекавшую, он принялся за сочинение Концерта для скрипки с оркестром (впервые в своей творческой жизни композитор принялся за новое произведение до того, как закончил предшествующее).
«Сегодня с утра я был охвачен тем непонятным и неизвестно откуда берущимся огнем вдохновения, о котором я говорил Вам и благодаря которому я знаю заранее, что все, написанное мною сегодня, будет иметь свойство западать в сердце», – так описывал Петр Ильич в письме к Надежде Филаретовне фон Мекк свое душевное состояние в пору работы над Скрипичным концертом. Сочинение настолько захватило его, что музыка поистине писалась сама собой – композитору потребовалось всего двадцать пять дней, чтобы написать и даже оркестровать столь крупное произведение.
В Скрипичном концерте отразилось то душевное состояние, в котором пребывал композитор, преодолевший душевный кризис. Хотя над этим произведением он работал зимой, когда дождь в Кларане чередовался со снегом, в нем явственно чувствуется «весеннее» настроение. Оно пронизывает обе темы первой части – энергичную главную партию, лирическую побочную – между которыми нет большого контраста, они скорее дополняют друг друга. Ощущение радости жизни постепенно нарастает в музыкальном развитии, достигая апогея в середине первой части, когда мощно и торжествующе звучит главная партия. С воспоминаниями о Флоренции определенно связана вторая часть – канцонетта – лаконичная, напоминающая итальянскую песню. Она имеет простую трехчастную форму с более оживленной серединой. Стремительный финал, проникнутый атмосферой народного веселья, убеждает в том, что в пору пребывания за границей Петр Ильич не утрачивал духовной связи с родиной. Русские черты особенно отчетливо проявляются в побочной партии рондо-сонатной формы.
Концерт впервые прозвучал в приватном собрании, и первым исполнителем был, разумеется, Иосиф Котек – Чайковский ему аккомпанировал на фортепиано. Кажется, что логично было бы посвятить Концерт ему – ведь именно общение с Котеком сподвигло композитора на создание этого произведения – и все же отношения Чайковского с Котеком отличались некоторой неровностью, поэтому у Петра Ильича были сомнения относительно посвящения. В конечном итоге он остановился на Леопольде Семеновиче Ауэре и преподнес ему первое издание клавира с посвящением ему в надежде, что Ауэр исполнит Концерт с оркестром. Однако скрипач, ознакомившись с произведением, пожалел, что автор не показал ему скрипичную партию до публикации, чтобы ее можно было отредактировать – по мнению Ауэра, некоторые фрагменты «не соответствовали характеру инструмента», да и в целом произведение не вызвало у него энтузиазма. Чайковский болезненно воспринял отказ Ауэра от исполнения. Ожидаемое исполнение с оркестром в тот год не состоялось. В 1879 г. немецкий скрипач Леопольд Дамрош исполнил Концерт в клавирном варианте в Нью-Йорке.
Первое исполнение Концерта с оркестром состоялось в Вене в 1881 г. Дирижировал Ханс Рихтер, солировал Адольф Давидович Бродский. Впоследствии он не раз исполнял Концерт и в России, и в Европе. Именно ему Чайковский посвятил свой Концерт для скрипки с оркестром.
Концерт для скрипки с оркестром (1878), созданный в пору высокого творческого подъема, вскоре после окончания «Евгения Онегина» и Четвертой симфонии, не уступает Первому фортепианному по яркости материала и мастерству его разработки, но отличается большей «классичностью», стройностью и гармоничной уравновешенностью композиции. Богатство и смелость творческой фантазии подчиняются твердой конструирующей воле и укладываются в рамки строгих рационально организованных форм, не стесняющих, однако, свободы и непосредственности выражения.
Естественно и непринужденно развертываются пленяющие своей мелодической красотой и пластичностью темы, постепенно ширясь, разрастаясь и «набирая дыхание». Две темы первого Allegro — одна более энергичная, мужественная, ритмически чеканная, лежащая в основе главной партии, и другая — лирическая, женственно мягкая (побочная партия), — не столько контрастируют, сколько дополняют друг друга. Обе они имеют светлую мажорную окраску и различаются только в оттенках выражения. Особенно примечательна своей мелодической широтой и пластичностью рисунка вторая тема, которую можно отнести к прекраснейшим лирическим мелодиям Чайковского. Вырастая из простого мотива опевания, она достигает в своем непрерывном напряженном развертывании обширного диапазона более чем в две октавы и приобретает ярко экспрессивное звучание.
Не нарушает общего светлого настроения и средняя его часть — миниатюрная канцонетта, подернутая дымкой легкой, неглубокой задумчивости (Известно, что Чайковским была сначала написана другая средняя часть, более развернутая по форме и окрашенная в элегические тона. Но, очевидно, композитор почувствовал, что она недостаточно соответствует общему строю произведения и может вызывать ощущение затянутости. Этим была вызвана ее замена другой более простой и краткой. Первоначально же написанная часть вошла в цикл из трех пьес для скрипки и фортепиано ор. 42 под названием «Meditation» («Размышление»).), написанная в простой трехчастной форме с песенной основной темой, в которой можно услышать отголоски итальянских впечатлений композитора, и более оживленной подвижной серединой.
В стремительном вихревом финале Чайковский следует уже установившейся в его творчестве симфонической концепции, обращаясь к образам праздничного народного веселья. Особенно ярко выраженный народно-жанровый характер носит побочная партия рондо-сонатной формы с ее размашистой ритмически остро акцентированной темой, звучащей на фоне «сельских» квинт виолончели, и упорными, словно дразнящими повторениями одного краткого мелодического оборота. В ходе развития эта тема неожиданно изменяет свой облик, приобретая мягкий женственно грациозный характер (Molto meno mosso), но вскоре опять уступает место энергичному моторному движению. Удальство, задор и ощущение полноты жизненных сил господствуют в этом финале.
Ю. Келдыш
