Рихард Штраус. Домашняя симфония

Домашняя симфония (Symphonia Domestica), Op. 53 — сочинение немецкого композитора Рихарда Штрауса (1903).

Состав оркестра: 3 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, гобой d'amore, английский рожок, 3 кларнета, кларнет-пикколо, бас-кларнет, 4 фагота, контрафагот, 4 саксофона, 8 валторн, 4 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, треуголь­ник, тамбурин, колокольчики, тарелки, большой барабан, 2 арфы, струнные (не менее 62 человек).

История создания

К началу XX века Рихард Штраус достиг первой творческой вершины. Созданы семь симфонических поэм — самые популярные произведения из всего наследия композитора. Он выступает во многих городах Германии в качестве симфонического и оперного дирижера, гастролирует в раз­личных странах, пропагандируя собственные сочинения. В 1898 году занимает пост первого придворного капельмейстера Берлинской оперы, через три года его избирают президентом Всеобщего немецкого музыкального союза. Его первые две оперы, еще незрелые, ставятся в Вейма­ре, Мюнхене, Праге, Дрездене, Вене. В день премьеры оперы «Гунтрам» 10 мая 1894 года в Веймаре, под его управлением, он обручился с исполнительницей роли главной героини известной певицей Паулиной де Ана. Три года спустя родился их единственный сын Франц.

Домашняя симфония — первая из двух программных симфоний Штрауса — создавалась в 1902—1903 годах и завершила серию его симфонических поэм, к которым близка и по форме, и по содержанию, особенно к «Жизни героя» (не случайно друг Штрауса, французский писатель Р. Роллан называл эту симфоническую поэму «Героической симфонией»). Штраус выступил продолжателем традиций Берлиоза и Листа. Подобно Берлиозу, он сам сочинил автобиографическую про­грамму. Но если у французского романтика реальность причудливо сплеталась с грезами, а события личной жизни прикрывались именем «Лелио» или просто «артиста», то Штраус откровенно называет героем своих сочинений себя: «Я не вижу, почему бы мне не написать сим­фонию о самом себе. Я нахожу себя не менее интересным, чем Напо­леон или Александр ... Знаете ли вы хотя бы одного композитора, который, сочиняя музыку, изображал что-либо другое, а не самого себя?» И он посвящает Домашнюю симфонию «моей дорогой жене и нашему мальчику», портреты которых, наряду с его собственным, ри­сует эта музыка.

Каков же был Штраус в 38 лет, в годы работы над Домашней симфо­нией? Познакомившийся с ним незадолго до того Ромен Роллан создает «странный и властный портрет того, кто считается в Германии преемни­ком вагнеровского гения, — того, кто имел сугубую дерзость написать вновь, после Бетховена, Героическую симфонию и выставить себя в ней героем: высокий, стройный, довольно элегантный, высокомерный, он кажется принадлежащим к более тонкой расе, чем другие музыканты, среди которых он находится. Презрительный, пресыщенный успехом, весьма требовательный...»

Первое исполнение Домашней симфонии состоялось 31 марта 1904 года в Нью-Йорке под управлением автора на фестивале музыки Штрау­са — он провел 35 симфонических концертов и вокальных вечеров, в которых принимала участие его жена Паулина. Накануне премьеры Штраус в интервью американским журналистам назвал Домашнюю сим­фонию симфонической поэмой, «которая изображает один день моей се­мьи», и говорил о ее отчасти лирическом, отчасти юмористическом ха­рактере. Однако вскоре заявил, что «не хотел шутить. Разве может быть что-либо более серьезное на свете, чем супружеская жизнь? Я желаю, чтобы эту симфонию воспринимали всерьез».

Первоначально композитор дал разделам партитуры заголовки (лю­бовная сцена, сны и заботы ребенка, веселая ссора супругов), ремарка­ми были снабжены отдельные темы (муж, жена, ребенок), но в окончательном варианте остались лишь некоторые из них. Предполагаемая программа вызвала ожесточенную критику. Роллан писал, что «это один из самых дерзких вызовов, которые он (композитор. — А. К.) когда-либо бросал здравому смыслу и хорошему вкусу. Я понимаю, что артист его масштаба может говорить публике о самом себе. Меня гораздо больше коробит, как он об этом говорит. Слишком велика диспропорция меж­ду сюжетом и манерой выражения. Больше всего мне не нравится то, что он выставляет напоказ самые сокровенные чувства... Кухня, гости­ная, даже спальня открыты для всеобщего обозрения». О том же гово­рил отец Штрауса: «Навряд ли можно у себя дома так сильно шуметь». Это подчеркнуто и мощью, монументальностью огромного по составу оркестра (около 110 человек) с расширенными группами духовых и удар­ных инструментов.

Музыка

Одночастная симфония состоит из четырех больших разделов, напо­минающих четыре части сонатно-симфонического цикла. В первом «представляются» герои произведения. Мужа рисуют четыре мотива, характер которых обозначен самим Штраусом: спокойный (виолонче­ли и фаготы), мечтательный (гобой), ворчливый (кларнеты), пылкий (скрипки). Два мотива (первым из них является обращение мотива мужа) характеризуют капризный и изменчивый темперамент жены: мотив оживленный и грациозный сменяется манящим и страстным; про­зрачное звучание солирующей скрипки, альта, кларнета внезапно прерывается гневным, бурным взрывом всего оркестра. Тихую безмятеж­ную тему ребенка поет нежно звучащий старинный гобой (oboe d'amore — гобой любви) в сопровождении небольшой группы солирующих струнных; Штраус охарактеризовал ее как тему «гайдновской просто­ты». Другой мотив отнюдь не столь безмятежен — он передает гром­кий визг ребенка, изображаемый трелями деревянных духовых и фор­шлагами труб с сурдинами. Тетушки уверяют: «Весь в папу» (мотив отца у засурдиненных труб и кларнетов); дядюшки возражают: «Весь в маму» (мотив матери у засурдиненных тромбонов и валторн, гобоев и английского рожка).

Второй раздел — скерцо — рисует игры ребенка, «страшно шумные игры веселящегося Геркулеса» (Роллан). Тема ребенка подвергается мно­гочисленным мастерским преобразованиям. Под конец она становится покачивающимся фоном нежной колыбельной, чувствительную мелодию которой ведут два кларнета: здесь Штраус почти дословно цитирует по­пулярную Песню гондольера Мендельсона из фортепианного сборника «Песни без слов». Раздается бой часов (колокольчики) — семь ударов, семь вечера.

Следующий раздел — адажио — лирический центр симфонии, свое­образный ноктюрн с широким разливом тем, то сопоставляющихся в звучании различных инструментов, то сливающихся в согласном дуэте. Вновь раздаются звуки колокольчиков — часы бьют семь утра.

Уверенно звучит мотив мужа, его сменяют громкий крик ребенка, мотив жены — начинается стремительный, жизнерадостный финал. Он близок по настроению к начальному разделу. Темы мужа и жены разви­ваются в форме двойной фуги, рисуя комическую сцену ссоры супругов; в нее вплетается и голос ребенка; победителем выходит, конечно, муж. Торжественный патетический апофеоз, мощное звучание колоссального оркестра венчают симфонию.

А. Кенигсберг

Симфоническое творчество Р. Штрауса →