Buffoons
Действо для солиста, мужского хора, балета и симфонического оркестра. Слова В. Н. Коростылева (1967 г. — 1-я редакция, 1970 г. — 2-я редакция, 1986 г. — 3-я редакция)
История создания
В 1966 году в ленинградском театре имени Ленсовета ставилась пьеса «Через сто лет в Березовой роще» драматурга и сценариста В. Н. Коростылёва (1923—1997), автора пьес «Шаги командора», «Дон Кихот ведет бой», «Праздник одиночества (Пиросмани)», «Варшавский набат», «Бригантина», нашумевшего в свое время кинофильма «Айболит — 66». Музыку пригласили писать Валерия Гаврилина, всего три года назад окончившего консерваторию, но уже успевшего зарекомендовать себя ярким и самобытным композитором.
Гаврилин вспоминал: «Меня пригласили... на спектакль... Там я познакомился с Вадимом Николаевичем Коростылёвым. Автор поэтичный, философичный, ученик Тынянова, человек тыняновской школы. Я влюбился в эту пьесу. Там были такие стихи!» Для спектакля им были написаны чегыре скоморошьих хода, как их назвал автор — «Как цари убили смех на Руси», «Скоморох смеется над барином, идущим на восстание», «Скоморох пугает царей страхом» и «Про царево убиение», — а также Императорский вальс, монашеский хор, хор царей, николаевский марш и Шествие на Петровскую площадь. К сожалению, спектакль прошел всего три раза в 1967 году и был снят: по-видимому, показался чересчур острым.
Позднее композитор рассказывал: «Мне было жаль, что музыка пропадет... Сделал сочинение более симфоническим, обновил вокальную строчку, добавил несколько сцен на русскую поэзию. Это первое сочинение, где я как-то нащупал форму действа... Сохранил скрытую сюжетность. В идеале это сочинение предназначено для миманса и балета».
В партитуру вошли четыре скоморошьих хода и Императорский вальс. Получившая название «Скоморохи», оратория для солиста, хора и оркестра, партитура была отдана композитором А. Владимирцову, руководителю эстрадно-симфонического оркестра радио. Так в 1967 году возникла первая редакция сочинения.
Гаврилин продолжал работать над ним. К 1970 году добавились новые номера — «Скоморохи на Невском», «Сказка», «Черная река», оркестровые эпизоды «Шествие на Петровскую площадь», «Государева машина» и «Скоморохи на природе», и небольшие, но очень важные драматургически «Ой, вы, песни» и «Скоморошек молодой», в которых появился еще один солист — мальчик-дискант. Эта вторая редакция «Скоморохов» восемь лет ждала первого исполнения. Оно состоялось 19 января 1978 года в Большом концертном зале «Октябрьский» с участием балета.
Дальнейшие исполнения и издание произведения были запрещены всесильным тогда Горлитом — цензурным комитетом, которого не устроили тексты, действительно очень смелые и вызывавшие нежелательные для власти ассоциации. По этому поводу много лет спустя, уже после падения советской власти, Гаврилин сказал: «Я всегда считал, что художники — это люди, которые говорят правду. Каждый — способом своего искусства. Работая над «Скоморохами», я старался сказать правду, сколько я ее знал и сколько я ее чувствовал. Судьба у этого сочинения не очень пока радостная. Я не люблю, как делают сейчас многие, рассказывать о том, что запрещалось, что не запрещалось. Любому художнику всегда приходится сталкиваться с властями, начальниками, независимо от строя. Какое бы устройство не было — монархия, демократия или социалистический строй — все равно за что-то будут бить обязательно. «Скоморохи» много лет были под запретом из-за текстов. Частично удалось что-то из них исполнить. Это, действительно, путешествие по России. С одной стороны, это история русской государственности, а с другой стороны, для меня тоже важной, — ведь сочинению уже тридцать лет, — это своеобразная история и антология русской музыки. Я был тогда начинающим композитором, увлекался фольклором, народным творчеством, творчеством всех русских композиторов, которых боготворю и сейчас.
В «Скоморохах» есть образцы, идущие прямо из народного крестьянского творчества. Для меня сам народ представлялся в виде огромного веселого скомороха, у которого смех сквозь слезы. Видимый смех сквозь невидимые слезы. И далее у меня в скоморохов обращаются все люди, которые так или иначе являли миру какие-то открытия правды. Это портреты композиторов Модеста Мусоргского, Дмитрия Шостаковича, моего учителя и друга Георгия Свиридова».
С приходом к власти Михаила Горбачева появились надежды на возможность исполнения, и в 1986 году Гаврилин осуществил третью редакцию «Скоморохов», в которой некоторые части от солиста были переданы хору. «Пятнадцать номеров оратории образуют форму, в которой сюжет как будто бы призван осветить ряд эпизодов истории России в лубочном представлении скоморошьего театра, — пишет редактор сочинения композитор Г. Белов. — Но «видят» это действо не только слушатели (зрители) в зале, но и солист оратории. Кто он? Вероятно, авторы произведения представляют его как фигуру собирательную. То солист — как бы один из скоморохов: начиная с №3 он размышляет о недоле крепостного артиста и бедственной его судьбе, когда этот артист осмеливается высказать правду; иногда как старший он «беседует» со скоморохом-мальчиком. То солист — это просто человек из народа, задумывающийся о своем горьком житье-бытье («Черная река»). То он далеко не равнодушный наблюдатель порочного флирта вальсирующего императора. И, наконец, он снова разудалый скоморох (№13, «Про царево убиенье»). Есть в произведении и чисто инструментальные... части, с одной стороны, вероятно, предназначенные для скоморошьего «балета» (пантомимы), а с другой — призванные подчеркнуть общую философско-этическую концепцию оратории: историческая судьба России еще не исчерпала трагедий, связанных с противостоянием народа и власти, с безнравственностью социального и бюрократического гнета... В оратории скоморохи «обсмеивают» в сатирических сценках в сущности-то трагические вехи русской истории: физическое истребление скоморохов... подавление декабрьского восстания... расстрел царской семьи... Однако Гаврилину-художнику силой своего драматического таланта удается сразу вслед за «Картинкой» скоморошьего балагана донести до слушателя эмоциональную реакцию современника... выражающую ужас от содеянного...»
В третьей редакции «Скоморохи» были исполнены впервые 15 марта 1986 года в Большом зале Московской консерватории. Успех был потрясающим. Одна из слушательниц того концерта писала: «Зал приветствовал автора, исполнителей. Гаврилин, прижимая к груди руку, выглядел растерянным, кланялся где-то в глубине сцены, кланялся истово, как сын отцу-матери после благословения на дальнюю путь-дорогу...». А Микаэл Таривердиев после прослушивания прислал телеграмму, в которой были такие строки: «Это потрясение удивительное, полное бесконечной красоты и таланта... Счастлив, что являюсь Вашим современником».
Музыка
«Скоморохи», определенные композитором как оратория-действо, — одно из самых ярких и значимых его творений. В пятнадцати номерах простыми, лаконичными средствами достигнута огромная искренность и правдивость образов. Музыка отличается хлесткостью, дерзкой сатиричностью, блеском звучания как хора, так и оркестра. Наряду с ясной, традиционной оркестровкой, композитор прибегает и острым современным средствам — использованию кластеров, длительной игрой древком смычка у струнных, игрой глиссандо ad libitum. В оркестр классического парного состава привнесены такие инструменты, как орган, гитара, балалайка, даже детский молоток. В некоторых случаях Гаврилин прибегает к эффекту не поющих, а ритмизованно говорящих групп хора.
От №1, оркестровой «Сказки», играющей роль вступления, действие развивается по восходящей — через остро сатирические скоморошьи ходы, на мгновение прерываемые тоскливым и многозначительным соло баритона «Ой вы, песни мои, песни, песенки сердечные. Ой вы, думы мои, думы вековечные», через страшное, словно надвигающаяся неведомо откуда нечеловеческая сила, «Шествие на Петровскую площадь» к №7, «Скоморохи на природе». Это передышка после кошмарных в своем глумливом бесшабашном веселье картин, лирический островок, светлый оркестровый эпизод, лишь в заключении которого появляются реплики — ритмизованная, но без точной звуковысотности речь баритона «Ладушки, ладушки...» №8 — почти акапельный хор «Черная река» (его сопровождает гул литавр, да ту же мелодию играют два кларнета) и №9, краткий разговор солистов «Скоморошек молодой, далеко ли отошел? От моря до моря, до Москвы до города», внезапно сменяются еще более страшным, чем прежние механистичным оркестровым эпизодом «Государева машина» (№10), непосредственно после которого звучит величественный и горький, ироничный и трепетный «Императорский вальс». №13, «Про царево убиенье» — вершина глумливого смеха, приводящая к острой реакции: №14, снова «Сказка», в которой звучит потрясенно лишь одна фраза: «Ой ты, нонешной народ...». Краткое оркестровое «Заключение» (№15) помечено ремаркой композитора «Ропот толпы, беспокойство».
Л. Михеева
