String Trio (G-dur)
В период становления своего индивидуального творческого стиля Александр Порфирьевич Бородин активно осваивал опыт западноевропейских композиторов. Своеобразным «испытательным полигоном», на котором подражание зарубежным образцам вступало во взаимодействие с самобытными национальными чертами и зарождающейся композиторской индивидуальностью самого Бородина, стала камерно-инструментальная музыка. К середине 1850-х гг. относится создание Струнного трио соль мажор. Это произведение предназначено для такого же инструментального состава, как и предыдущее ансамблевое сочинение, созданное композитором на основе русской народной песни – две скрипки и виолончель, но в данном случае основой музыкального развития становятся не образцы русского песенного фольклора, а оригинальные темы – что, впрочем, не исключает наличия в трио особенностей русской музыки, определяющих национальную природу творчества Бородина.
В отличие от одночастного Трио на тему русской народной песни «Чем тебя я огорчила», Струнное трио соль мажор представляет собою циклическое произведение, состоящее из двух частей. Судя по сохранившимся черновикам Бородина, композитор намеревался написать еще по крайней мере одну часть – скерцо. В уцелевшем фрагменте прослеживается стремление к господству непрерывной ритмической пульсации, но композитору в то время не удалось реализовать идею с таким совершенством, какое удовлетворило бы его. Подобные музыкальные образы были полноценно воплощены в последующих сочинениях Александра Порфирьевича – в Скерцо ми мажор для фортепиано, в Первой симфонии. Скерциозные образы получили дальнейшее развитие и в камерно-инструментальном творчестве Бородина – в Первом квартете. Но все это было гораздо позднее, а тогда – в середине 1850-х гг. – скерцо соль-мажорного Трио так и осталось нереализованным замыслом, не вышедшим за пределы эскиза, а произведение стало двухчастным, что не вступает в противоречие с его художественной ценностью и не препятствует исполнению Струнного трио соль мажор.
Первая часть имеет форму сонатного allegro, но не только это роднит ее с традициями западноевропейской классики конца XVIII – начала XIX столетия. Соотношение главной и побочной партий в экспозиции воспроизводит схему, типичную для венского классицизма. Главная партия исполнена энергии, ее отличает активный и бодрый характер. Опора на движение по звукам тонического трезвучия, взаимное уравновешивание восходящего и нисходящего движений вызывает ассоциацию с моцартовскими темами (особенно очевидным представляется сходство с первым элементом главной партии до-минорной сонаты Вольфганга Амадея Моцарта). Главной партии противопоставляется побочная, состоящая из двух тем – не лишенная подвижности, но размеренная, напевная и в целом спокойная. Заключительная партия интонационно родственна главной и тоже перекликается с темами Моцарта. В приемах развития, используемых в разработке, можно усмотреть нечто общее с Семнадцатой фортепианной сонатой Людвига ван Бетховена. Типичны для венского классицизма и каденционные обороты, используемые композитором. Но было бы ошибкой считать Allegro подражанием венским классикам в чистом виде – в нем проявляются некоторые черты, которые нетипичны для венского классицизма, но впоследствии будут нередко встречаться в произведениях Бородина. Обращает на себя внимание завершение разработки: возвращение активной, волевой главной партии не подготавливается постепенным нарастанием звучности – напротив, звучность как бы «истаивает», а затем, после цезуры, происходит внезапное «пробуждение». Таким образом, разработка превращается в относительно обособленный раздел. Типична для Бородина и вторая тема побочной партии – гибкая, пластичная, с плавными хроматизмами и минорной субдоминантой в мажоре.
Такое же сочетание чужих влияний и собственной индивидуальности можно наблюдать и во второй части – Andante, тоже имеющей сонатную форму. Протяженность лирических мелодий широкого дыхания сочетается в ней с остинатностью пунктирного ритма. Главная партия – спокойная и неторопливая – несколько напоминает «Грезы» Роберта Шумана, но в фактуре ее изложения присутствуют полифонические элементы. Эмоционально насыщенная побочная партия, излагаемая в «дуэте» скрипки и виолончели, перекликается с некоторыми страницами итальянской оперы. Краткие, но быстро гаснущие порывы чувств в разработке вызывают ассоциацию с романтическими образами Феликса Мендельсона-Бартольди и Франца Шуберта. Привлекает внимание тщательная детализация фактуры, свидетельствующая о том, что композитор достиг достаточно высокого уровня в области ансамблевого письма.
Струнное трио соль мажор представляет собой органичный сплав европейских традиций и творческой индивидуальности Бородина. Даже в ранний период творчества, ориентируясь на творения великих предшественников, композитор перенимает те черты их творческого наследия, которые особенно близки ему.
