Перемена обстановки – даже если она происходит при тяжелых и даже печальных обстоятельствах – иной раз приводит к неожиданным результатам. Во время Великой Отечественной войны Николаю Яковлевичу Мясковскому пришлось отправиться в эвакуацию в Тбилиси, и там композитор немало времени проводил наедине с фортепиано, которое было в предоставленной ему комнате. Возможно, именно поэтому в 1942 г. – после многолетнего перерыва – Николай Яковлевич возвращается к жанру фортепианной сонаты, но возвращение это происходит постепенно: Пятая соната будет написана только по прошествии двух лет – в 1944 г. – а пока композитор создает Сонатину, а также произведение, которое он в своих дневниковых записях охарактеризовал как «нечто вроде сонаты» – «Песню и рапсодию» си-бемоль минор, об этом сочинении мы и поговорим.
Что имел в виду Мясковский, говоря о сочинении «вроде сонаты»? Чтобы разобраться в этом, вспомним, как обычно выглядит соната: быстрая первая часть в сонатной форме, медленная вторая, быстрый финал в форме рондо-сонаты (иногда между медленной частью и финалом бывает еще одна часть – скерцо). Конечно, композиторская практика знает немало отступлений от этой классической схемы (например, у самого Мясковского есть одночастные сонаты), но в данном случае отступление оказалось настолько серьезным, что композитор не решился назвать свое сочинение сонатой (хотя и думал о нем в таком качестве). «Песня и рапсодия» – произведение двухчастное, причем ни одна из его частей не написана в сонатной форме. Одна из частей («Песня») – медленная, другая – быстрая рондообразная («Рапсодия»), что соответствует двум частям традиционного цикла. Таким образом, перед нами некое подобие традиционного сонатного цикла – но «усеченного», без первой части (действительно – «нечто вроде сонаты»).
Почему композитор построил произведение именно так? Как правило, первая часть сонаты – сонатное allegro – становится средоточием драматических коллизий, а в этом произведении конфликтности нет. Медленная первая часть – «Песня» – развертывается неторопливо, повествовательно. Кантиленная мелодия ее первой темы – Andante cantabile e rubato – напоминает русскую песню (но не самые древние ее образцы), но речь не идет о фольклорной цитате – композитор не позаимствовал эту мелодию у народа, а создал ее сам, претворив в ней характерные черты русской песенности: опору на квинтовый тон, диатонический склад, плагальные гармонические обороты, преобладание поступенного мелодического движения. Затаенная печаль звучит в этой лирической мелодии. Ее напевность подчеркивается мелодической фактурой, пронизанной подголосками, один из которых излагается параллельными секстами. Лишь в середине части первого раздела («Песня» имеет сложную трехчастную форму) облик музыки несколько изменяется: минор уступает место мажору, в мелодии появляются широкие скачки, а в сопровождающих ее голосах – хроматизмы. Чуть большей взволнованностью отличается средний раздел трехчастной формы – Poco animado e con passione. Диатоника, характерная для русской песенности, преобладает и здесь, однако в тональном отношении средний раздел не так устойчив, как крайние: в процессе варьирования его тема словно «разрастается вширь», захватывая все новые тональные сферы в многочисленных модуляциях. Репризный раздел после такого развития воспринимается как успокоение, умиротворение. Один из подголосков, сопровождавший основную тему в первом разделе в движении параллельными секстами, теперь звучит в верхнем голосе, и благодаря его выразительности реприза становится еще более лиричной.
Часть вторая – «Рапсодия» – следует за первой без перерыва. После лаконичного вступления начинается музыкальное движение, исполненное волнения. При всей образной контрастности частей цикла, между ними немало тематических связей, благодаря которым цикл становится единым целым. Рефрен рондо-сонатной формы интонационно связан с первой темой «Песни», но четкость ритма в сочетании с постоянной пульсацией восьмыми, напоминающей неудержимую скачку или быстрый танец, придает этой теме напористую стремительность. Побочная партия представляет собою модификацию середины первого раздела «Песни» – здесь мелодия звучит в ритмическом увеличении. Связь с «Песней» ощущается и в эпизоде – он основывается на музыкальном материале ее среднего раздела. Благодаря этому возникает особое сходство между образным строем отдельных частей: весьма определенным в жанровом отношении крайним разделам (песенность в первом случае, танцевальность во втором) противопоставляется углубленность среднего (примечательно, что и средний раздел «Песни», и эпизод «Рапсодии» композитор требует исполнять con passion – «со страстью»). Тема среднего раздела «Песни» преображена в эпизоде и более быстрым темпом, и уплотненной фактурой, насыщенной фигурациями. В репризе побочная партия приобретает патетический характер, а в коде над «осколками» различных тем доминирует рефрен, звучащий здесь уверенно и даже воинственно.
Премьера «Песни и рапсодии» состоялась в 1943 г. в Тбилиси, ее первым интерпретатором стала Вера Константиновна Куфтина.
