В творчестве американского писателя-романтика Эдгара Аллана По неразрывно слиты две противоположные черты – удивительная поэтичность и пристальный интерес к «темной стороне» человеческой души и мироздания в целом. Это причудливое сочетание не раз привлекало внимание композиторов, в том числе и наших соотечественников. Например, Сергея Васильевича Рахманинова стихотворение Эдгара По вдохновило на создание «Колоколов» – поэмы для смешанного хора, трех солистов и оркестра. Отдал дань американскому романтику и Николай Яковлевич Мясковский. Внимание композитора привлекла притча «Молчание», с которой композитор познакомился в переводе Константина Дмитриевича Бальмонта.
Симфоническую притчу «Молчание» Мясковский создал в годы учения в Санкт-Петербургской консерватории наряду с первыми симфониями, романсами и другим программно-симфоническим сочинением – «Аластором». Замысел этого произведения зародился еще в пору работы над Первой симфонией, но к его осуществлению Мясковский приступил несколько позже – в 1909 году, уже после завершения Симфонии № 1 и создания струнных квартетов.
О зарождении творческого замысла Николай Яковлевич подробно рассказал в письме, адресованном его сокурснику по консерватории – Борису Владимировичу Асафьеву. В самой этой истории можно усмотреть нечто мрачно-мистическое, что удивительным образом перекликается с духом творений Эдгара Аллана По. Композитор признается, что в те дни он тяготился городской обстановкой, ощущая жгучую тоску по лесам и полям – настолько, что даже работа продвигалась крайне медленно, без обычного «кипения и бурления». Композитору уже начинало казаться, что он так и не сможет ничего написать этим летом. Прогуливаясь в таком состоянии по городу, Николай Яковлевич забрел в некий «тихий уголок», расположенный неподалеку от храма Воскресения – и вдруг его осенила новая идея. Казалось бы, в непосредственной близости от храма должен был возникнуть замысел музыки светлой и возвышенной, но у композитора – к его величайшему удивлению – зародилась совершенно иная идея: «сказка дьявола» – именно так именовал он «Молчание» Эдгара По.
Работа над «Молчанием» была очень значима для Мясковского по двум причинам. Во-первых, он очень любил эту притчу американского писателя – она завораживала композитора своей мрачной красотой. Во-вторых, Николай Яковлевич надеялся, что именно в этом сочинении он сможет «быть самим собой». Создавая «Молчание», Мясковский воспринимал его как своеобразный «пробный камень», который поможет понять, действительно ли он обладает «своей собственной физиономией» или ему предстоит «стать в серые бесцветные ряды российских полуталантов» (следует заметить, что среди своих современников Мясковский в то время особо выделял Михаила Фабиановича Гнесина (правда, замечая, что тот «уже повторяется»), Сергея Сергеевича Прокофьева и Бориса Владимировича Асафьева).
Творение Эдгара По, привлекшее внимание Мясковского, имеет вид повествования, которое автор вкладывает в уста Дьявола. В мрачном месте, расположенном у реки Заир в Ливии, человек сидит на огромном утесе. Его окружают воды «болезненно-шафранного цвета», которые не текут к морю, а вздымаются бурно и судорожно, гигантские водяные лилии, «вздыхающие в безлюдье», высокие «первобытные деревья», качающиеся с шумом и грохотом. Тяжкое раздумье отражается на лице человека, а в морщинах его читается «история страданий, усталости, отвращения к людям и великое стремление к уединению». Дьявол обрушивает на человека испытание за испытанием: разражается буря, обитатели болот издают ужасающие вопли – но человек остается невозмутимым. Но вот по велению Дьявола все вокруг погружается в безмолвие – и тогда человек в ужасе обращается в бегство.
Для воплощения этого мрачно-философского сюжета Мясковский предполагал усилить оркестр мужским хором, но затем отказался от этой мысли и ограничился четверным оркестровым составом. Экспозиция представляет картину мрачной реки и образ Человека. В разработке на героя обрушиваются дьявольские испытания, напряженность достигает апогея в эпизоде бури. И наконец – момент молчания: оно передано затаенным рокотом медных духовых в низком регистре (тубы и тромбонов). Кода соответствует финалу притчи – бегству Человека.
Симфоническую притчу «Молчание» Николай Мясковский посвятил дирижеру Константину Соломоновичу Сараджеву, и именно под его управлением произведение впервые было исполнено по прошествии двух лет после его завершения – в 1911 году. Реакцию публики на свое новое сочинение композитор охарактеризовал как «недоумение». Вероятно, такое восприятие было вызвано сложностью и напряженностью музыкальных образов симфонической притчи, в которой нет светлых страниц. Поистине, «Молчание» стоит особняком среди ранних сочинений Николая Яковлевича Мясковского, а несколько «недоуменное» отношение к нему сохраняется и по сей день – оно не принадлежит к числу наиболее часто исполняемых сочинений композитора.
