Giya Kancheli
Большой музыкальный талант, занимающий в международном плане абсолютно оригинальную позицию.
Л. Ноно
Аскет с темпераментом максималиста, со сдержанностью затаившегося Везувия.
Р. Щедрин
Мастер, умеющий сказать простейшими средствами нечто новое, что невозможно спутать ни с чем, пожалуй, даже неповторимое.
В. Вольф
Оригинальность музыки Г. Канчели, которому посвящены приведенные строки, — в сочетании предельной открытости стиля с его строжайшей избирательностью, национальной почвенности с общечеловеческой значимостью художественных идей, бурной жизни эмоций с возвышенностью их выражения, простоты с глубиной, а доступности с захватывающей новизной. Подобное сочетание кажется парадоксальным лишь при словесном пересказе, само же становление музыки у грузинского автора всегда органично, спаяно живой, песенной по своей природе интонацией. Это художественно цельное отражение современного мира в его сложной дисгармонии.
Биография композитора не слишком богата внешними событиями. Вырос в Тбилиси, в семье врача. Здесь окончил музыкальную семилетку, потом геологический факультет университета и лишь в 1963 г. — консерваторию по классу композиции И. Туския. Уже в студенческие годы музыка Канчели оказалась в центре критических дискуссий, не прекращавшихся вплоть до присуждения композитору в 1976 г. Государственной премии СССР, а затем вспыхнувших с новой силой. Правда, если поначалу Канчели упрекали в эклектизме, в недостаточно ярком выражении собственной индивидуальности и национального духа, то позднее, когда авторский стиль полностью сформировался, заговорили о самоповторении. Между тем уже первые работы композитора выявили «собственное разумение музыкального времени и музыкального пространства» (Р. Щедрин), и впоследствии он с завидным упорством шел по избранному пути, не позволяя себе остановиться или успокоиться на достигнутом. В каждом очередном сочинении Канчели, по его признанию, стремится «найти для себя хотя бы одну ступеньку, ведущую вверх, а не вниз». Поэтому и работает медленно, тратит по нескольку лет на отделку одного сочинения, причем правка рукописи продолжается у него обычно и после премьеры — вплоть до издания или записи на пластинку.
Зато среди немногочисленных сочинений Канчели не найти экспериментальных или проходных, тем более неудачных. Видный грузинский музыковед Г. Орджоникидзе уподобил его творчество «восхождению на одну гору: с каждой высоты горизонт отбрасывается дальше, открывая невиданные ранее дали и позволяя заглянуть в глубины человеческого бытия». Прирожденный лирик, Канчели поднимается через объективную уравновешенность эпоса к трагедии, не утрачивая искренности, непосредственности лирической интонации. Семь его симфоний — это как бы семь заново прожитых жизней, семь глав эпопеи об извечной борьбе добра со злом, о трудной судьбе красоты. Каждая симфония — законченное художественное целое. Различны образы, драматургические решения, и тем не менее все симфонии образуют своего рода макроцикл с трагическим прологом (Первая — 1967) и «Эпилога» (Седьмая — 1986), который, по замыслу автора, подводит итог большого творческого этапа. В этом макроцикле Четвертая симфония (1975), отмеченная Государственной премией, — и первая кульминация, и предвестница перелома. Две ее предшественницы вдохновлены поэтикой грузинского фольклора — прежде всего церковных и обрядовых песнопений, заново открытых в 60-е гг. Вторая симфония, носящая подзаголовок «Песнопения» (1970), — самое светлое из произведений Канчели, утверждающее гармонию человека с природой и историей, незыблемость духовных заветов народа. Третья (1973) подобна стройному храму во славу гениальных анонимов — создателей грузинской хоровой полифонии. Четвертая симфония, посвященная памяти Микеланджело, сохраняя выстраданную цельность эпического мироощущения, драматизирует его размышлениями о судьбе художника. Титана, разорвавшего в своем творчестве оковы времени и пространства, но оказавшегося по-человечески бессильным перед лицом трагического бытия. Пятая симфония (1978) посвящена памяти родителей композитора. Здесь, пожалуй впервые у Канчели, тема времени, неумолимого и милосердного, полагающего предел человеческим стремлениям н надеждам, окрашивается глубоко личной болью. И хотя все образы симфонии — как скорбные, так и отчаянно протестующие — никнут или распадаются под натиском неведомой роковой силы, целое несет ощущение катарсиса. Это скорбь выплаканная и преодоленная. После исполнения симфонии на фестивале советской музыки во французском городе Туре (июль 1987) пресса назвала ее, «возможно, самым интересным из современных произведений на сегодняшний день». В Шестой симфонии (1979-81) вновь возникает эпический образ вечности, музыкальное дыхание становится шире, контрасты укрупняются. Однако это не сглаживает, но заостряет и обобщает трагический конфликт. Триумфальному успеху симфонии на нескольких авторитетных международных музыкальных фестивалях способствовали ее «сверхдерзновенный концептуальный размах и трогательное эмоциональное впечатление».
Приход известного симфониста в Тбилисский оперный театр и постановка здесь в 1984 г. «Музыки для живых» оказались для многих неожиданностью. Однако для самого композитора это было естественным продолжением давнего и плодотворного сотрудничества с дирижером Дж. Кахидзе, первым исполнителем всех его сочинений, и с режиссером Грузинского академического драматического театра им. Ш. Руставели Р. Стуруа. Объединив свои усилия на оперной сцене, эти мастера и здесь обратились к значительной, остроактуальной теме — теме сохранения жизни на земле, сокровищ мировой цивилизации — и воплотили ее в новаторской, масштабной, эмоционально захватывающей форме. «Музыка для живых» по праву признана событием в советском музыкальном театре.
Непосредственно вслед за оперой появилось второе антивоенное произведение Канчели — «Светлая печаль» (1985) для солистов, детского хора и большого симфонического оркестра на тексты Г. Табидзе, И. В. Гете, В. Шекспира и А. Пушкина. Подобно «Музыке для живых», это произведение посвящено детям — но не тем, кому предстоит жить после нас, а невинным жертвам второй мировой войны. Восторженно принятая уже на премьере в Лейпциге (как и Шестая симфония, она написана по заказу оркестра «Гевандхауз» и издательства «Петерс»), «Светлая печаль» стала одной из самых проникновенных и возвышенных страниц советской музыки 80-х гг.
Последняя из законченных партитур композитора — «Оплаканный ветром» для солирующего альта и большого симфонического оркестра (1988) - посвящено памяти Гиви Орджоникидзе. Премьера этого сочинения состоялась на фестивале в Западном Берлине в 1989 г.
В середине 60-х гг. начинается сотрудничество Канчели с крупными режиссерами драматического театра и кино. К настоящему времени им написана музыка к более чем 40 кинофильмам (в основном режиссеров Э. Шенгелая, Г. Данелия, Л. Гогоберидзе, Р. Чхеидзе) и к почти 30 спектаклям, подавляющее большинство которых поставил Р. Стуруа. Однако сам композитор рассматривает свою работу в театре и кино как всего лишь часть коллективного творчества, самостоятельного значения не имеющую. Поэтому ни одна из его песен, театральных или кинопартитур не издана и не записана на пластинку.
Н. Зейфас
