«Музыка для клавесина и ударных инструментов из коллекции Марка Пекарского» — сочинение Софии Губайдулиной (1972).
Композиторское и исполнительское искусство – два неиссякаемых источника, питающих друг друга: руки исполнителя наполняют дыханием жизни мысль композитора, а творец музыки черпает вдохновение в мастерстве исполнителя. Как и многие другие композиторы, София Губайдулина создала немало сочинений, ориентированных на конкретных исполнителей, и один из таких музыкантов – Марк Ильич Пекарский, посвятивший жизнь ударным инструментам. Он не только выдающийся исполнитель и создатель ансамбля ударных – Марк Ильич написал об этой области музыкального инструментария немало статей и книг, основал в Московской консерватории класс ансамбля ударных.
«На ударных можно сделать все, что можно сделать на скрипке, на фортепиано, на органе, просто немножечко другими средствами, а в принципе ударные способны передать и веселье, и страдание, и печаль, и радость, и все, что хотите», – утверждает музыкант. Одним из лучших подтверждений этой мысли можно считать поразительное разнообразие ударных инструментов, созданных различными народами в разные эпохи. Многие из этих инструментов представлены в уникальной коллекции, собранной Пекарским.
Это великолепие не могло не заинтересовать Губайдулину – ведь София Асгатовна даже для самых распространенных и хорошо известных европейской публике инструментов всегда старалась найти новое звучание, а в данном случае перед композитором оказалась поистине драгоценная россыпь необычных тембров: кротали (помпейские тарелки), китайские тарелки, корейский барабан чанг, китайские колокола бянь-чжун… Но композитор делает нечто еще более необычное – объединяет все эти тембры, пришедшие из загадочного мира Востока, с западноевропейским инструментом – клавесином… возникает ли неразрешимое противоречие при таком сочетании Востока и Запада? София Губайдулина так не считает – она убеждена, что восточные инструменты «в сочетании с клавесином утрачивают свой локально-географический оттенок и включаются в более обобщенный тип музицирования, где все разнообразные тембровые свойства стремятся к сближению».
Такое «сближение» порождает в произведении Губайдулиной удивительно гармоничный ансамбль, слушая который, трудно поверить, что составляющие его инструменты пришли из разных частей света и эпох – они поистине «говорят» на одном языке… да, именно говорят! В произведении, озаглавленном предельно просто – «Музыка для клавесина и ударных инструментов из коллекции Марка Пекарского» – возникает своеобразная «музыкальная речь» со своими «фонемами» (речевыми звуками), складывающимися в «слова».
Не случайно первоначально София Асгатовна планировала дать этому произведению другое заглавие – «Логогриф», так называется словесная игра, при которой из заданного слова постепенно удаляется буква за буквой, и при этом возникают новые слова (например, «исток – сток – ток»). Нечто подобное проделывает композитор со звуковыми комплексами. Например, в начале произведения происходит волнообразное «наслоение» китайских тарелок, вступающих на разной высоте, а затем они постепенно «выключаются» – за «уплотнением» музыкальной ткани следует ее «разрежение».
В этой увлекательной звуковой «игре» на первый план выходит не столько высота звука, сколько его тембровая природа (подобная музыкальная техника именует сонорикой). Музыкальные «логогрифы» становятся основой построения формы. В первой части выстраивается ряд из восьми музыкальных «слов» с постепенным увеличением количества звуков, а в репризном разделе те же звуковые комплексы выстраиваются в ином порядке: точного «зеркального отражения» при этом не возникает, но вырисовывается общая тенденция к постепенному уменьшению. Сочетание противоположных направлений развития мы можем наблюдать не только в форме отдельной части, но и в соотношении частей произведения: первая часть направлена преимущественно в высокий регистр, вторая – в низкий.
Впечатление «интеллектуальной игры» создается не только стройным «математическим соотношением», но и использованием музыкальных цитат. В первой части появляется краткий, состоящий всего из трех нот, но остающийся узнаваемым мотив из до-минорного вальса Фридерика Шопена, а также маленький фрагмент из соль-минорной фуги из первого тома «Хорошо темперированного клавира» Иоганна Себастьяна Баха. Облик обеих цитат причудливо изменен: мотив из шопеновского вальса предстает в далекой от оригинала тональности (си-бемоль миноре), излагаемый бянь-чжунем и помпейскими тарелками. Мотив из баховской фуги исполняет чанг (правда, потом он звучит в более «традиционном» изложении – у клавесина, но очертания его изменены таким образом, что возникает впечатление фальшивого звучания).
«Музыка для клавесина и ударных» Софии Губайдулиной – это утонченная игра разума, но было бы ошибкой назвать ее порождением «холодного рассудка». В игре тембров, кратких мотивов и звуковых комплексов ощущается живое «дыхание» эмоций.
