В "Геликон-опере" снова премьера: несмотря на вот-вот начинающееся строительство новой сцены (планы коего уже утверждены и демонстрируются всем желающим в фойе театра) и плотный график зарубежных гастролей (Англия, Франция, Испания, Ливан, далее везде) самый маленький и самый беспокойный музыкальный театр Москвы выносит на суд зрителей новую и во многом необычную для российской оперной практики (но не для "Геликона" - сюрпризы здесь любят) работу - "оперно-джазовое" шоу "Гершвин-гала". Классик американской музыки давно привлекал внимание главного режиссёра Дмитрия Бертмана и музыкального руководителя театра Владимира Понькина, посему в планах труппы после экскурсов в 18-й и 20-й века на поиски раритетов ("Пётр Великий" Гретри и "Пирам и Фисба" Лэмпа с одной стороны, и "Лулу" Берга и "Средство Макропулоса" Яначека с другой) значилась постановка единственной гершвиновской оперы - знаменитой "Порги и Бесс". Увы, этим планам пока не суждено состояться: волею автора сей оперный хит на вечные времена предназначен исполнению только чернокожими певцами, а "Геликон", всё более приобретающий международную известность (последние свидетельства тому - недавнее участие по приглашению Риккардо Мути в его Равеннском фестивале и предстоящая постановка "Нормы" в Испании с Марией Гулегиной), нарушать пресловутый копирайт не считает для себя возможным по этическим и финансовым соображениям - хотя в Советском Союзе, где соблюдением авторских прав особо не озадачивались, шедевр Гершвина ставился не однажды (первая постановка в 1966 году в Таллине, на русской сцене - в 1972 году в ленинградском Малеготе). Но сын еврейских эмигрантов из Одессы, слава Богу, оставил открытой маленькую форточку - его запрет распространяется лишь на целиковое исполнение оперы, во фрагментах же она может быть представлена певцами любой национальности.
Чтобы совершенно не отказываться от замечательной музыки, в "Геликоне" решили воспользоваться этой зацепкой и поставить некое подобие ревю, в которое вошли хитовые фрагменты оперы, а также мюзиклов "Пою о тебе", "Сумасшедшая девчонка", "Прелестная мордашка", "Синдбад" и музыки из кинофильма "Ревю Голдвина". В результате получилось сногсшибательный, феерический перформанс, где оперные певцы отплясывают не хуже Лайзы Минелли, дирижёр летает через всю сцену, а эмоциональный накал таков, что публика взрывается аплодисментами не только после каждого номера, но и в середине оных.
В буклете к спектаклю режиссёр утверждает, что у театра "нет амбиций поставить именно мюзикл - для этого нужна особая актёрская школа, особая ментальность". Возможно, в этом и есть доля правды, но только доля. По сравнению с теми примитивистски-опошленными, низкосортными поделками, что ныне заполонили Москву и позиционируются под брендом musical, новая продукция "Геликона" по определению не может проходить по тому же ведомству. И не только потому, что априори в активе театра гениальная музыка и настоящие голоса: в спектакле соблюдена та мера вкуса, которая не позволяет скатиться ревю к пошленькому фарсу, подменить актёрскую игру досадным кривлянием, не даёт лёгкому жанру шоу паразитировать на примитивных рефлексах зрителей. Новая работа театра возвращает нас к истокам музыкальной комедии, когда этого, казалось бы, сомнительного в музыкальном плане направления не чурались великие - тот же Гершвин, Бернстайн, Дунаевский.
Длящееся всего каких-то полтора часа представление, не оставляет сомнений, что вам предложили именно обещанный "витамин Гершвина", а не какое-нибудь широко разрекламированное, но мало удобоваримое пойло. Художники Татьяна Тулубьева и Игорь Нежный не скрывают, что за основу берут эстетику голливудских лент 30-40-х годов прошлого века: сверкающий ступенчатый подиум и протянувшаяся через всю сцену неоновая арка в виде нотного стана с надписью GERSHWIN и стилизованной под скрипичный ключ заглавной литерой словно приглашают вас в мир вечного праздника, призванного встряхнуть придавленного депрессией и войной среднестатистического американца. Чёрно-белое решение не навевает скуку, а, напротив, создаёт неповторимую атмосферу изысканности, роскоши и лёгкого флирта. Шикарны женские костюмы, где преобладает палитра чёрного и серебристого - в них геликоновские дивы и без того не обделённые привлекательностью (чего только не отдашь за обольстительную красоту Елены Ионовой, хрупкую инфернальность Натальи Загоринской, цыганский демонизм Алисы Гицбы или кокетливое обаяние Елены Семёновой!), выглядят эталонными голливудскими красавицами на все времена. Безусловного внимания заслуживает работа питерского балетмейстера Эвальда Смирнова - ту гармоничную пластику, какой он смог добиться от вокалистов и хора, вряд ли можно повстречать где-либо на оперных просторах (из приходящего на память быть может только великолепный танец семи покрывал Любови Казарновской в питерской постановке штраусовской "Саломеи" может составить достойную конкуренцию). Казалось бы, много ли требуется от режиссёра в подобной номерной структуре спектакля? - более-менее грамотная разводка, да побольше контрастов в чередующихся эпизодах. Но нет, Бертман умеет создать следуя музыке массу маленьких этюдов в каждом фрагменте, в каждом из которых - своё настроение, своя ситуация, свой смысл.
В спектакле много и чисто певческих удач, верно найденных интонаций. Мы уже давно отвыкли от безмикрофонного джаза с настоящими академическими голосами (единичные прививки от Джесси Норман хороши, но погоды не делают), а ведь таким он был изначально. Ярче других прозвучали колыбельная Клары в исполнении Екатерины Облезовой, Елены Семёновой и Марии Масхулии, песенка Спортинглайфа у Николая Дорожкина и Анатолия Пономарёва, Strike Up the Band модельного красавца Олеся Парицкого и, конечно же, бальзамом на русскую душу пролившаяся "Водка". Полным недюжинной экспрессии явился Плач Сирины от Алисы Гицбы, Натальи Загоринской и Екатерины Облезовой. Более чем органичен был и Михаил Серышев в куплетах Спортинглайфа, чей вокал в классических операх обычно весьма подозрителен. В то же время хитовая песенка Порги удалась меньше и то в основном за счет лицедейства Дмитрия Овчинникова - его напарник, Дмитрий Скориков, и в этом номере и в дуэте с Бесс (Елена Семёнова) был несколько пресным и скованным.
Отдельных похвал заслуживает оркестр театра, которому, безусловно, на пользу пошли встречи с многотрудными партитурами двадцатого века. Точность и сыгранность на этот раз сильно удивила (тот ли это, штатный оркестрик маленького театра?) и порадовала: маэстро Понькин музицировал с явным удовольствием, передававшимся и его подопечным, и в то же время с высокопрофессиональной собранностью, несмотря на то, что по ходу действия ему приходилось участвовать в шоу самым непосредственным образом и не только как дирижёру - его полёт на руки хористов вызвал бурю оваций в зале. Единственный укором может прозвучать излишняя звучность оркестровой фактуры (естественным образом усиленная медными духовыми и ударной установкой), порой заглушавшая певцов.
Что ж, праздник в "Геликоне" удался на славу - такого драйва, такого азарта, такой заинтересованности в деле не часто встретишь на оперной сцене. Остаётся только пожалеть, что для Москвы запланировано слишком мало показов, и пожелать этой работе подольше задержаться в репертуаре театра - пожелание отнюдь не лишнее в свете того, что со следующего сезона коллектив не будет иметь в Москве постоянной площадки (и, видимо, как следствие, больше пребывать в зарубежных разъездах) - давно обещанное строительство нового, более вместительного зала со стеклянным навершием над домом на Большой Никитской стартует уже в мае.
