«Потоп» (фр. Le Déluge), Op. 45 — оратория французского композитора Камиля Сен-Санса (1875).
Священное писание представляется поистине неисчерпаемым источником сюжетов для художественных произведений. Веками черпают в нем вдохновение художники и драматурги, поэты и композиторы. И хотя во второй половине XIX столетия библейские сюжеты были не самым распространенным источников вдохновения, все же люди искусства иногда обращались к ним, сделал это и французский композитор Камиль Сен-Санс.
Музыка Сен-Санса – изысканная, сдержанная (даже «холодная», по мнению многих современников), казалось бы, мало подходила для выражения религиозного чувства. Но, прикасаясь к библейскому сюжету, очень важно помнить, что хотя Священное писание продиктовано Богом, на страницах его живут и действуют люди со своими страстями и устремлениями. Если же учесть, что человек сотворен по образу и подобию Божьему, то даже в самом Творце художник может усмотреть нечто человеческое… именно так подошел Сен-Санс к одному из известнейших библейских сюжетов, воплощенному им в оратории «Потоп».
Идея такого произведения возникла у композитора в 1873 г. Либретто создал Луи Галле, включив в него фрагменты библейского текста. В 1874 г. Сен-Санс завершил ораторию. Это сочинения для хора и солистов с оркестром сочетает в себе широту масштаба и лаконичность музыкального высказывания.
В оркестровом вступлении композитор сопоставляет две образные сферы – божественную и человеческую. Первая выражается в сдержанной и величественной полифонической фактуре – но даже здесь Сен-Санс усматривал нечто человеческое. Композитор требовал, чтобы музыканты исполняли этот раздел без всякой выразительности и даже без вибрато, но не потому, что он хотел подчеркнуть «внечеловеческий» характер образа – напротив, он был убежден, что Творец способен испытывать человеческие чувства: «Бог на небесах, и Он скучает», – говорил Сен-Санс. Впрочем, в этих суровых интонациях слышится не только и даже не столько «скука», сколько печаль. Человеческий образ воплощен в пластичной, протяженной теме, которую нежно излагает солирующая скрипка. Интонации этой «бесконечно» развертывающейся мелодии так же изменчивы, как неуловимые движения человеческой души.
В первой части оратории очень выразительно выписаны речитативы – Бог опять же предстает как существо, способное испытывать и скуку, и даже разочарование и раздражение. Но содержание первой части не сводится к этим чувствам – здесь есть очень красочные моменты, например, волнообразные пассажи струнных живописуют рождение гигантов.
Часть вторая – собственно картина Великого потопа – изобилует звукоизобразительными деталями. Композитор задействовал здесь очень мощный оркестровый состав – с тремя тубами, четырьмя трубами, пятью тромбонами и четырьмя валторнами. Хроматические пассажи деревянных духовых изображают порывы ветра – в этом участвуют не только деревянные духовые и струнные, но и такие «тяжелые» инструменты, как тромбоны и трубы. Тембр медных духовых в сочетании с грохотом литавр создает впечатляющую картину наступления грозной водной стихии. Не менее образно показано отступление воды.
В третьей части на земле устанавливается гармония. Звукоизобразительные моменты присутствуют и здесь – например, полет голубя, которого выпускает Ной, живописуют две флейты, выводящие витиеватые пассажи. Лирическая тема из вступления к оратории звучит светлым, ликующим апофеозом. Завершается произведение хором в форме фуги – торжественным и подчеркнуто «солидным», значительным.
Как было принято публикой новое сочинение Сен-Санса? На премьере, состоявшейся в марте 1876 г. в парижском зале Шатле, разыгрались нешуточные страсти. Когда исполнители закончили вторую часть, публика «разделилась на два лагеря»: одни слушатели свистели и возмущенно кричали, другие же – напротив – аплодировали и требовали исполнить вторую часть оратории на бис (эта часть публики была настолько активна, что исполнителям пришлось удовлетворить ее желание).
Следующий концерт, состоявшийся по прошествии недели, прошел гораздо спокойнее – теперь уже никто не освистывал ораторию и не высказывал возмущения, но и бурных восторгов тоже не было. Суждения критиков нельзя назвать благосклонными – один из них даже назвал сочинение Сен-Санса «проливной кантатой» (то была ирония не только по поводу произведения как такового, но и по поводу дождливой погоды, сопровождавшей премьеру). Столь же суровы были коллеги-композиторы – так, Венсан д’Энди назвал ораторию «сногсшибательно оркестрованной, но бессодержательной».
Оратория «Потоп» не принадлежит к числу наиболее известных и часто исполняемых произведений Камиля Сен-Санса – она не настолько знакома широкой публике, как «Пляска смерти» или «Карнавал животных». Но она, несомненно, заслуживает внимания. Кому-то она может показаться слишком светской и даже слишком ироничной для сочинения на библейский сюжет, а кому-то – «человеческим» суждением о божественном.
