Через день после премьеры "Огненного ангела" в Большом театре известный сценограф Георгий Цыпин выпустил еще одну работу - "Снегурочку" в Мариинке. После всего в ней увиденного сценографа можно поздравить с грандиозной победой - над режиссером, солистами, музыкой и даже самим Валерием Гергиевым.
В прежние времена существовал такой вид довольно элитарного развлечения - "театр декораций". Музыка играла, а на сцене показывались красивые картинки. Собственно, в Мариинском театре уже сложилась целая традиция подобных зрелищ, причем имевших вполне серьезное признание. Можно вспомнить шемякинский "Щелкунчик", получивший "Маску", или "Кольцо Нибелунга" того же Цыпина, прогремевшее этой зимой в Баден-Бадене. Но никогда еще зрелищность не была столь агрессивной, самодовольной и неотрефлексированной, как в только что поставленной "Снегурочке" Римского-Корсакова.
Как известно, опера - дорогостоящее искусство. Кто не верит, приходите на "Снегурочку". Тут ни одна копейка не спрятана, все на виду. Перемен декораций, костюмов и световых спецэффектов, включающих электрифицированное снегурочкино платье, зажигающееся в финальной сцене таяния, - как блюд на пиру у какого-нибудь сказочного владыки. Фантазия сценографа, дополненная работами художницы по костюмам Татьяны Ногиновой и мастера по свету Глеба Фильштинского, так и рассыпает щедрые дары, от которых чуть не ломится сцена. Они как мыльные пузыри - легко родятся, легко лопаются.
Хаотичное появление всех этих целлулоидных прялок, кружевных занавесов, лубочных кошек, полупрозрачных избушек на курьих ножках и людей с яйцами вместо голов можно было бы и не объяснять. В конце концов, фольклор и фольклор, язычество и язычество.
Но проблема в том, что помимо фантасмагорического "некоторого царства, некоторого государства" в постановке присутствует еще и вполне узнаваемый питерский контекст - суперзанавес с рядами сумрачных обветшалых окон и бомжеватый Леший с трубкой в зубах и мусорным баком в руках, приставленный к Снегурочке кем-то вроде частного детектива. Через проделанную в суперзанавесе дырку герои с легкостью шныряют из одного мира в другой - из сказки в питерскую реальность. И поскольку логики в их шнырянии немного, все это оборачивается ложной многозначительностью для спектакля и неудовлетворенностью - для зрителей.
Единственное, что радует, - Георгий Цыпин, судя по всему, не на шутку увлекся питерской тематикой (по крайней мере в его московском "Огненном ангеле" есть ровно такой же суперзанавес). Возможно, даже у него начинается новый период, и он скоро перестанет загромождать сцену своими эффектными, но очень неудобными леденцовыми инсталляциями, сильно мешающими режиссерам проявлять свою волю.
Впрочем, после просмотра "Снегурочки" начинаешь понимать, что у Франчески Замбелло, пару дней назад выпустившей вместе с Цыпиным "Огненного ангела", режиссерская воля все-таки была немалая. Режиссером же "Снегурочки" числится Александр Галибин, бывший популярный киноактер, ныне главный режиссер новосибирского театра "Глобус" и питерской Александринки. В свое время он запомнился местным опероманам в качестве постановщика очень удачной и очень питерской "Пиковой дамы". И чтобы не разрушать этот ностальгический ореол, его участие в "Снегурочке" лучше сразу же позабыть - так же, как и участие болгарского режиссера по пластике Александра Илиева: в робких мизансценах и хороводах из репертуара детского утренника сложно разглядеть какую бы то ни было профессиональную работу.
Но все же в спектакле есть еще один пласт, который вполне достоин упоминания, - музыкальный. Он, конечно, оказался здесь не на первом месте, но и не на последнем. Сложнейшая партитура не доведена до сверкающего идеала, но все же оркестр Валерия Гергиева - единственное теплое место в этом спектакле про смену времен года. Очень симпатичны три девичьи работы: нежная, звонкая, но, правда, глотающая все согласные Ольга Трифонова в партии Снегурочки, темпераментная Екатерина Соловьева в партии Купавы и сексапильная Екатерина Семенчук в роли Леля. Гораздо менее убедителен Владимир Мороз в роли сердцееда Мизгиря. Зато почти идеален мудрый старец Берендей в исполнении Евгения Акимова. Он, правда, разок дал петуха. Но к тому, в конце концов, располагал роскошный петушиный костюм, которым его по какой-то неведомой прихоти наградили постановщики.
Екатерина Бирюкова, izvestia.ru
