В весенних сериях представлений спектакля Дмитрия Чернякова по опере «Евгений Онегин» (2006) на сцене Венской оперы в титульной партии выступил Борис Пинхасович. Будучи зрелым певцом, артист виртуозно компенсирует отсутствие моложавого флёра в первой части экзальтированной экспрессией в финале.
Поскольку говорить о технической стороне исполнения партии музыкантом такого уровня совершенно излишне (исполнение было бесподобным), обращу внимание на психологическую краску, которой раньше в этой партии до Б. Пинхасовича я не замечал. Уже в первой сцене Онегин даёт отчётливо понять, что он не тот, за кого его все принимают, но только в третьей сцене он искренне пытается донести эту мысль, предстать перед Татьяной живым, настоящим человеком, ответив искренностью на искренность. Это прочтение поддерживается тем сумасшествием, в которое погружает своего героя Б. Пинхасович в шестой и седьмой картинах. Изумительная многогранная работа.
Несмотря на довольно жёсткую мизансценную и пластическую программу главного женской роли, Рузан Манташьян смогла создать свой собственный оригинальный образ Татьяны: в исполнении певицы мы видим не беспомощную влюблённость, не асоциальную отрешённость, но сильную романтическую личность, личность пытливую и страстную.
Почти бесчувственным эмоциональным инвалидом представляет очаровательная Дарья Сучкова образ стервозной Ольги; это укрупнение магистральных психологических деталей сопровождалось прекрасно выделанным вокалом.
Органично вписываются в режиссёрские рисунки партий Лариной и Филиппьевны Елена Манистина и Елена Заремба.
Несколько странно исполнил партию Гремина замечательный эстонский бас Айн Ангер, и дело даже не в довольно манерном, тягучем звучании знаменитой арии про любовь, которой все возрасты покорны, но в разрушении драматургически важной мизансцены приветствия Онегина в 7 картине.
Дело в том, что в оригинальной режиссёрской концепции этой картины Онегин не принимается местным обществом до тех пор, пока его не признаёт Гремин, хозяин дома. И после того, как Гремин, обняв Онегина, как бы снимает с него шапку невидимку, с Онегиным начинают все здороваться, а его выпад в форме тоста, начинающегося со слов «И здесь мне скучно», звучит, если угодно, мелкой местью тем, кто всего минуту назад воспринимали его как пустое место. В интерпретации же Айна Ангера Гремин не узнаёт Онегина и отворачивается от него. Этот странный поступок разрушает смысл всей сцены. На месте режиссёра я бы обратил на это внимание.
Многое можно было бы сказать о работе Богдана Волкова в партии Ленского, но правильнее будет просто заметить, что через полтора столетия эта партия нашла своего идеального, эталонного исполнителя. Всё невротическое богатство, вся психологическая палитра этой роли выражается голосом и невероятным актёрским мастерством певца с исчерпывающей силой, техническим блеском и художественной убедительностью. Сегодня просто не существует другого певца, который смог бы исполнить и сыграть эту роль в опере Чайковского столь же ярко и органично, как это делает Богдан Волков.
Оркестр под управлением Лотара Кёнигса звучал безупречно, это был настоящий полнокровный качественный звук. Хор звучал собранно и свежо, создавая настроение премьеры. Браво.
Фото: Wiener Staatsoper / Michael Pöhn
