О новой «Аиде» в Зальцбургском Земельном театре
Новый спектакль режиссёра Андреаса Гергена по опере Джузеппе Верди «Аида» начинается с приготовления ко сну супружеской пары: красавица Амнерис прихорашивается, соблазнительно поглядывая на своего мужа Радамеса, который от неё отворачивается. Но как только супруга засыпает, Радамес выкрадывается из-под одеяла, лезет под кровать и достаёт оттуда… игровую приставку! На стене спальни появляется видеозаставка компьютерной игры «Аида», в которой Радамес моделирует свою идеальную женщину и дарит ей кольцо как символ вечной любви и преданности.
Всё дальнейшее действие развивается вокруг растворения Радамеса в собственной мечте. Cлово «sogno» (ит. сон, мечта) встречается в либретто А. Гисланцони всего семь раз, но легко выдерживает драматургическую концепцию А. Гергена, поскольку бегство от реальности в иллюзорный мир (будь то мифические кущи, компьютерные игры или соцсети — разницы никакой) — романтический мотив выбора между чувством и долгом, между сердцем и разумом, который легко стыкуется с сюжетом «Аиды», поскольку опера Верди именно об этом [1].
Тот факт, что Радамес в новой версии уже не полководец, а руководитель корпоративного проекта, принципиально ни на что не влияет, а антиклерикальный пафос обвинения египетских жрецов в жестокости превращается в инвективу бесчеловечной корпоративной этике: вынимание из живого человека бьющегося сердца — одно из наиболее сильных мест спектакля. Гибель Радамеса также иллюстрируется кадрами бьющегося сердца, под последние сокращения которого замирает на сцене аватар (двойник) главного героя, труп которого уже предъявлен Амнерис как подтверждение беспощадности к тому, кто поставил личные желания выше корпоративных интересов.
Можно упомянуть и другие остросюжетные ходы этой визуально яркой и интеллектуально глубокой постановки, но достаточно вспомнить знаменитую «Кармен» 2015 года, чтобы понять, насколько корректно А. Герген умеет находить актуальное содержание в давно известных шедеврах.
Музыкальная сторона представления стала логичным продолжением драматургии визуальной.
Лесли Суганандараджа смело вёл «Моцартеуморкестр», выпукло артикулируя красочную партитуру Дж. Верди и показывая себя как симфонического дирижёра, тонко чувствующего музыкальную ткань. Слаженно и чисто звучал хор Зальцбургского Земельного театра, роскошен был хореографический ансамбль театра в балетных инсталляциях Регинальдо Оливейры.
Лучезарно прозвучала Анита Джованна Росати в партии Голоса Жрицы, Александр Хюттер запомнился мягким лирическим тембром и хорошей артикуляцией в партии Гонца, а Даниэле Маккиантелли сфокусированным сильным звуком исполнил партию Царя.
Необъятно большим вокально богатым голосом наполнил партию религиозного фанатика Верховного жреца Рамфиса Мартин Зуммер. Кроме роскошного тембра, артист владеет обширным арсеналам актёрских приёмов, что позволяет ему воплощать тончайшие нюансы роли.
Одним из открытий спектакля стал греческий баритон Арис Аргирис, исполнивший партию эфиопского царя Амонасро. Певец грамотно использует фразировку и актёрскую харизму для создания многогранного образа программиста — автора компьютерной игры «Аида» (этим объясняется отношения Аиды к этому персонажу как к отцу), который с такой же маниакальной самоотдачей растворяется в своей работе, с какой Радамес — в своей мечте.
С партией Радамеса блестяще справился болгарский тенор Милен Божков. Певец точно передаёт состояние мужчины, разрывающегося между работой, женой и собственной мечтой. Мы видим эмоционально выпотрошенного человека, погибающего у нас на глазах из-за невозможности сделать правильный выбор между чувством и долгом, поскольку правильный выбор здесь сделать практически невозможно.
Смело и драматургически цельно прозвучала в партии Аиды португальская сопрано Кристиана Оливейра. Сочный тембр певицы в сочетании с выразительной вокальной техникой стал настоящим украшением спектакля. К. Оливейра создаёт убедительный образ идеальной женщины, которая становится продуктом и заложницей чужих фантазий и вынуждена погибнуть вместе со своим творцом.
Амнерис в мощном и психологически точном исполнении Оксаны Волковой становится центром не только драматического, но и вокального повествования: обладая актёрским чувством материала, певица выдерживает идеальный баланс между оригинальной партитурой, режиссёрской концепцией и неповторимостью собственного стиля. Сцену судилища О. Волкова исполняет с академической строгостью, без срывов в аффектацию, но с психологической достоверностью и вокальным мастерством. Создание глубоких драматических смыслов посредством точных и ёмких художественных приёмов — фирменный стиль певицы.
Кульминацией спектакля становится страстный обвинительный монолог Амнерис, обращённый к Рамфису, который направляет на измученную женщину пистолет. В новой зальцбургской «Аиде» нет предательства, хотя слово traditor постоянно звучит со сцены: в спектакле А. Гергена мы встречаем удачную попытку не переосмыслить содержание известного сюжета, но выявить его глубинную суть, ведь отказываясь и от корпоративных оков, и от нелюбимой женщины, и растворяясь в своей мечте, Радамес не предаёт в итоге самого главного человека — самого себя.
Примечания:
1) «Аида» Дж. Верди на либретто А. Гисланцони на удивление эластичный материал, из которого можно без труда вытянуть и тему взаимного расчеловечивания воюющих сторон, и тему взаимного истребления, и тему религиозного фанатизма, и даже идею деколонизации для особо невдумчивых.
Фото: SLT / Tobias Witzgall
Компания BusForBusiness предлагает заказать аренду корпоративного транспорта с водителем для перевозки сотрудников на любые расстояния. Подробнее: https://busforbusiness.ru/services-cat/korporativny-transport/. Данная услуга позволяет сэкономить на покупке собственного автопарка, его обслуживании и ускорить доставку персонала до работы.
