«Суинни Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит». Мюзикл от Тима Бертона
Новый фильм Тима Бертона откровенно разочаровывает. Хотя картину так ждали, особенно после присуждения ей премии «Золотой глобус».
Во-первых, это мюзикл, а делать титры для музыкальных картин у нас пока не принято, поэтому на показе для прессы журналисты большей частью слушали довольно бойкий стихотворный перевод, произнесенный из будки техперсонала неким безвестным молодым человеком, нежели наслаждались вокалом Джонни Деппа (он, между прочим, впервые по-настоящему запел в кино!). Вокал у Джонни ничего себе, но если бы мне сказали, что и демона-парикмахера с Флит-стрит, и персонажа Эвана Макгрегора в «Мулен Руж» озвучивал один и тот же голос, то я бы не сомневалась ни минуты.
Во-вторых, неприятна сама тема, очень неприятна. Пофантазировав вокруг названия, всякий поймет, что Суинни Тодд убивал своих клиентов, пока те пребывали в парикмахерском кресле. На сеансе зрителю предстоит узнать, что же тот впоследствии делал с трупами несчастных. Это должно смотреться смешно и восприниматься отстраненно, наподобие игрушечных отрубленных голов в «Алисе в Стране чудес» или русского детского городского фольклора (типа «дети в подвале играли в гестапо»). Но, увы, временами слушать иные музыкальные номера просто невыносимо. Например, когда начинают петь про «пирожки из котят — дело выгодное, вон как у нашей соседки дело с котятами в гору пошло».
И, наконец, самая главная причина: «Суинни Тодд...» — это, в общем-то, история не про заглавного героя. И ведущая партия, и даже весь замысел в целом были похищены партнершей Джонни Деппа, замечательной британской актрисой Хеленой Бонэм Картер. Благодаря светской прессе мало кто не в курсе, что режиссеру фильма Тиму Бертону она приходится женой и матерью его детей (последняя беременность протекала во время съемочного периода «Суинни Тодда»). Но разгадка ее феноменального успеха в роли пирожницы Ловетт не так проста. В ее роли есть то, что давно и прочно исчезло из современного кинематографа, переполненного спецэффектами. Это — большая трагедия маленького человека.
Ведь как раз она, Ловетт, и «сделала» Суинни Тодда. Эта женщина умела мыслить масштабно. (Думается, что очень многие, и именно российские, зрители увидят нечто до боли знакомое в этом трогательном и ужасном типе «сладкой женщины» эпохи первичного накопления капитала.) Когда (наконец-то!) у такой барышни появился любимый мужчина, опустившаяся лондонская пирожница устроила ему все: успешный бизнес, ухоженный кукольный домик, пикники за городом... Кто же знал, что этот бизнес был построен на... А вот тут давайте не вдаваться в подробности сюжета, потому что они действительно очень неприятные.
И честно говоря, чем больше этих подробностей, тем больше раздражает активное присутствие Деппа, хотя функция у его персонажа чисто служебная: осуществление убийств в кадре и за кадром. Поначалу он, правда, пытается мстить за нечто чудовищное, потом только становится понятно, за что именно, далее он все равно не мстит, и начинается совсем другая история... Так и ходит полфильма неприкаянный, то ли психопат, то ли расчетливый бизнесмен от пищевой промышленности.
Впрочем, номинации на «Оскара» и «Золотой глобус» за эту роль ему достались отчасти заслуженно, а именно — за заслуги прошлых лет. Выбеленные слоями пудры лица Джонни Деппа и Хелены Бонэм Картер намекают не только на отвратительный лондонский смог первой половины ХVIII столетия, но и на стилистику молодежных субкультур, называемых «эмо» и «готты». Этих новых «неприкаянных» вдохновили именно фильмы Тима Бертона, в особенности «Эдвард Руки-ножницы» с Джонни Деппом в главной роли, а также образ подружки героя Брэда Питта, созданный Хеленой Бонэм Картер в фильме «Бойцовский клуб» (так что жену себе Бертон выбрал неспроста, тут наблюдается полное единение творческих личностей). Вероятно, всей этой компании очень хотелось красиво попрощаться с теми ролями, где они были как нынешние уличные модники-эмо: слои пудры выдают возраст актеров, они уже совсем взрослые, эдакие папаши-мамаши. А у подростков-эмо (это такая молодежная идеология, в которой почти нет идеологии, просто особый эмоциональный взгляд на мир и своя униформа) есть страшный приговор: «Он — не эмо, он — позер». И, по чести говоря, весь фильм хочется сказать не то чтобы самому актеру, но его персонажу: «Суинни, ты — позер!»
Анастасия Машкова
