Я вырос в сердцевине Красной Империи.
Александр Проханов
Несмотря на то, что фильм «Первоклассница» (1948) — это дидактический рассказ о неидеальной девочке Марусе, которая к финалу исправляется, это, прежде всего, дивный образец послевоенной сталинской эстетики. Впрочем, не только эстетики, но и парадигмы. С первых же кадров мы попадаем в залы с колоннами, ампирные рекреации, кабинеты с высоченными потолками. Маруся Орлова приходит записываться в школу и встречает потянутых…гимназических наставниц с дворянской выправкой. Орлова — знаковая фамилия — она могла бы принадлежать и крестьянке, и графине из рода царицыных фаворитов, а Мария — имя Богородицы, императрицы, княжны или — простолюдинки. Всеохватное и вечное имя. Сталинская цивилизация любила символы и знамения.
Что мы наблюдаем? Никакой «пролетарской культуры» в СССР не было — наигравшись после Революции с экспериментами и авангардными течениями (а их тоже выдумывала шляхта, вроде Казимира Малевича да купеческие сыновья — братья Веснины), советский мир плавно, как в менуэте, развернулся в сторону имперского величия. Уже в первой половине 1930-х искоренили все эти хитромудрые школы-коммуны, школы-лаборатории и всякие «бригадные методы обучения» с Дальтон-планами.
Дамы в строгих платьях — чаще всего «из бывших» — принялись учить по-старому, как при царе-батюшке да царице-матушке. В 1943 году вернули раздельное обучение — девочки налево / мальчики направо. Сделались популярны школьные балы, когда дирекция приглашала мальчиков из соседней школы, и девы-старшеклассницы умело вальсировали с кавалерами. После войны вся детвора переоделась в ту самую, ненавистную «прогрессивным гимназистам» форму — с фуражками и ремнями, фартуками и воротничками. Имперство тяготело к красивому единообразию, как завещал нам государь Николай Павлович. Некоторым штатским служащим — дипломатам, связистам, энергетикам, геологам вернули мундиры в духе романовских «присутствий», да наркоматы переименовались в министерства.
Конечно же, «Первоклассница» — это чуть идеализированный мир. В фильме нет коммуналок — у Маруси большая и главное — отдельная квартира. Показан шикарный дом с лепниной и парадной лестницей. Обязательная новогодняя ёлка — возвращённое Сталиным торжество. Девочки — все гладкие, хорошенькие, пухлые. Чинно-благородная учительница Анна Ивановна, сыгранная гранд-дамой советского кино Тамарой Макаровой, напоминает гимназическую madame из повестей Лидии Чарской.
Повествование — размеренное, как па контрданса. Деми-плие, батман-тандю. Пишем ровные буквы и становимся барышнями! Экшн появляется лишь к финалу, где первоклассницы попадают в лес, а вся Москва (такое чувство, что именно вся!) их ищет. Основной смысл этой небольшой, чуть более часа, киноленты — исправление и становление. Возникает вопрос: как выглядело в реале? Судя по тому, что я слышала от мамы и судя по её фотографиям, всё было примерно так же, кроме…жилплощади. Увы и ах — все «принцы — принцессы», даже многие дети начальников, обитали в коммунальных квартирах.
Те же отглаженные фартуки и ленты, педагоги с аристократическими манерами и длинными пальцами, нравоучения и чистописание, колонны и балюстрады. Когда я прочитала цикл Людмилы Улицкой «Девочки», я изумилась той…грязи, которая буквально сочилась из каждой строчки. То ли знаменитой писательнице не повезло в детстве, то ли…повезло моей маме. Или действительно все видят по-разному. И — разное.
Мне рассказывалось, как девочки затевали школьные спектакли, шили и вышивали на уроках домоводства, ходили в Лефортовский парк — собирать листья для гербария (похожий момент есть и в кинокартине), приглашали друг друга в гости — и танцевали под звуки фортепиано, ибо кто-нибудь непременно владел искусством музицирования, собирали открытки с актёрами, вели дневники и альбомы, ходили всем классом в театр — смотреть пьесы Шекспира и Кальдерона, прыгали со скакалкой. В общем, всё, как в тогдашних фильмах и книжках.
С мальчиками — у тех был Д’Артаньян, пираты и голуби — слегка общались, чтобы потом, в середине 1950-х — стать одноклассниками. Уже после смерти вождя возникла идея совместного обучения, и весь этот имперский дух был постепенно утрачен. Однако эпоха Оттепели породила не менее чудесные тенденции — романтику, дружбу, дорогу, открытость. Но это уже совсем другая история.
Галина Иванкина
Источник: газета «Завтра»
