Мировая премьера первого татарского мюзикла «Алтын казан»
Театр оперы и балета – площадка для представления на ней академического оперного и балетного репертуара, но «Ветер перемен» («Yзгәреш җиле») – так называется фестиваль эстрадной татарской песни – на сцену Татарского академического государственного театра оперы и балета имени Мусы Джалиля ворвался уже давно: впервые – в ноябре 2016 года. Генеральный продюсер фестиваля – директор театра Рауфаль Мухаметзянов, и в этом году он прошел уже в пятый раз. В год своего первого «полуюбилея», отойдя от концертного формата, фестиваль неожиданно взял курс на выпуск театральной продукции, которой как раз и стал первый татарский мюзикл под названием «Алтын казан» («Золотой котел»), либретто которого сочинил Ренат Харис (народный поэт Татарстана, писатель и музыкальный драматург). Молодой, однако уже известный казанский композитор Эльмир Низамов написал музыку – и премьера на сцене Казанской оперы состоялась 5 и 6 декабря.
Изменение формата фестиваля нынешнего года – новация весьма значимая и отчасти даже смелая, но то, что новая театральная продукция родилась именно в жанре мюзикла, – шаг, с учетом стратегических целей и тактических задач фестиваля, абсолютно органичный и единственно верный. Мюзикл – наиболее массовый и демократичный театральный жанр. Популярность мюзикла сегодня не знает границ, и его зрительская аудитория на порядки больше, чем аудитория ценителей академических жанров. Так что для поднятия татарской эстрады на уровень современных требований и популяризации ее в России и за рубежом мюзикл, как говорится, – то, что надо, ведь лежащая в основе этого жанра песенная форма – сольная, ансамблевая и хоровая – является главенствующей.
При этом жанр мюзикла, всегда предоставляя создателям известную композиционно-музыкальную свободу, естественно и органично дает возможность аккумулировать в нём самые разнообразные стили музыки. Собственно, то, что теперь обрело форму двухактного мюзикла, то, свидетелем чего мы с немалым воодушевлением стали в декабре 2020 года, когда-то задумывалось Эльмиром Низамовым в качестве рок-оперы, которой и стала его дипломная одноактная работа. Та давняя постановка была осуществлена и весьма успешно прошла в 2011 году в Оперной студии Казанской консерватории. Через три года по случаю Дня Республики Татарстан эта работа в новой – чуть сокращенной – постановочной версии единожды была представлена 30 августа 2014 года в условиях open-air площадки перед казанской «Чашей» (перед Центром семьи «Казан» на набережной реки Казанки).
Театрализованное шоу на пленэре поставил режиссер Михаил Панджавидзе, хорошо известный в Казани по многочисленным работам в области мирового оперного репертуара и татарской оперной классики. В числе первых – «Борис Годунов» Мусоргского (2005), «Риголетто» Верди и «Мадам Баттерфляй» Пуччини (2009), «Лючия ди Ламмермур» Доницетти (2010), «Евгений Онегин» Чайковского и «Турандот» Пуччини (2012), а также «Царская невеста» Римского-Корсакова (2019). В числе вторых – «Любовь поэта» Резеды Ахияровой (2006) и «Джалиль» Назиба Жиганова (2011). Судя по видеозаписи проекта на пленэре шестилетней давности, речь уже тогда шла о компактном, но весьма действенном мюзикле, в котором образно яркие композиционные контрасты оказались поразительно мастерски подчинены единой линии сквозного драматургического и психологического развития. А постановку двухактной версии этого же мюзикла, доведя свою оригинальную творческую идею до впечатляющего апогея, также осуществил Михаил Панджавидзе.
В основе сюжета лежит легенда о возникновении Казани, происхождение названия которой обычно связывают с историей волшебного золотого котла (казана), в котором вода, способная закипать без огня, становится животворящей: эта вода несет людям силу и радость, благополучие и счастье. Финальная редакция либретто претерпела существенное переосмысление и дополнилась новыми эпизодами (практически весь второй акт – музыка новая), а ряд аспектов сюжета представлен теперь в несколько ином эстетическом ключе. При этом вечные морально-нравственные проблемы человеческого бытия по-прежнему высвечены рельефно выпукло, драматургически эффектно и необычайно увлекательно.
Впрочем, в либретто Рената Хариса соединились отголоски разных легенд: о золотом казане и о Зиланте – крылатом змееподобном мифологическом существе, властелине горы вблизи реки Казанки у ее впадения в Волгу. Зилант – часть древнего (с 1781 года) герба Казани, и в финале сюжетных перипетий нового мюзикла дракон Сазаган, превращаясь в Зиланта, навечно воцаряется на гербе, являющемся символом Казани и поныне. При этом мюзикл – не клубок легенд, обнаруживающих связь с современностью лишь в его финале. Действие начинается в наши дни и, выстраиваясь в последовательную цепь событий вокруг одних и тех же героев, чередуется с событиями в легендарные ханские времена, переход в которые (и каждый раз возвращение обратно) происходит с помощью «воронки времени». Понятно, так не может быть в реальности, но это театр, и в нём возможно абсолютно всё!
Триединый персонаж, порученный одному певцу-солисту и связывающий прошлое с будущим через настоящее, и есть огнедышащий дракон Сазаган. Паря над Казанским Кремлем под вступление мюзикла (какая потрясающая видеоинсталляция!), он спускается на землю, превращаясь в Старика, затем в Сказителя, а затем – снова в Сазагана. В экспликации либреттиста на страницах буклета этой постановки читаем: «Основа легенды сохранилась, но зловещий дракон превратился в доброго, могучего, мудрого Зиланта – защитника Казани, достойного стать ее гербом, поэтому и нравственный, и эстетический, и философский смысл произведения соответственно изменились. Когда я работал над либретто “Алтын казан”, я думал о вере в чудо человеческих возможностей, о волшебной силе родной земли, о преданности священным традициям предков и, конечно же, о вере в великую силу любви. Я думал о музыкальной визитной карточке моей любимой Казани».
Либреттист эту золотую визитную карточку «отпечатал», композитор снабдил ее отделкой музыкальной орнаментации, а благодаря обширной постановочной команде во главе с режиссером Михаилом Панджавидзе и, конечно же, благодаря певцам-солистам, хору, артистам балета, оркестру и дирижеру, эта золотая визитная карточка оказалась предъявленной публике потрясающе профессионально и стильно. Либреттисту созвучны мысли композитора: «Этот спектакль – мое признание в любви городу Казани, в котором я не родился, но состоялся как композитор, сформировался как личность. Казань – это город, в котором, как в сюжете нашего мюзикла, кипит и бурлит энергия людей; место, в котором могут случаться чудеса». Но ведь одним из таких чудес как раз и стала эта премьера: со времени постановки на этой же сцене в 1989 году первой татарской рок-оперы «Крик кукушки» Рашида Калимуллина академические подмостки Казанской оперы в отношении жанрового расширения привычного репертуара ничего подобного не видели и не слышали!
В инструментальном аккомпанементе новой двухактной постановки задействован эстрадно-симфонический оркестр. В него вошли музыканты Симфонического оркестра ТАГТОиБ им. М. Джалиля и московского Джаз-оркестра Вадима Эйленкрига (Eilenkrig Jazz Orchestra). Дирижером-постановщиком этого театрального проекта стал московский дирижер и композитор Станислав Курбатский, хормейстером – Любовь Дразнина (главный хормейстер ТАГТОиБ им. М. Джалиля). Если же говорить о фестивале «Ветер перемен» как о ежегодном культовом для Татарстана проекте, то его музыкальным руководителем выдающийся трубач Вадим Эйленкриг является с 2016 года – с момента основания. При этом он всегда принимает в нём участие и как исполнитель. Так было и на этот раз: он не только играл в оркестре, но одно из соло новой партитуры блестяще исполнил со сцены.
Аура мюзикла Эльмира Низамова щедро пропитана мелодикой и ритмикой, идущими от национально-этнических корней, что делает ее и уникальной, и самобытной. В этом опусе с ярко выраженным эстрадным драйвом ожила разнообразная палитра звучностей от энергично-ритмичного симфонизма и отчасти даже академичности оперы в лирических эпизодах до неистовых – самых что ни на есть настоящих! – раскатов рока и поистине всепоглощающей медитации джаза. По абсолютно точному и образно яркому замечанию Михаила Панджавидзе, почерпнутому, опять же, со страниц буклета спектакля, в синкретическую партитуру оказались вовлечены «абсолютно разные стили, которые должны “сплавиться в золотом казане”, подобно тому, как сама Казань является сплавом разных культур, национальностей и множества человеческих судеб».
Но довести такую музыкально благодатную партитуру до точки кипения так, чтобы расположить и увлечь зрителя, а не подвергнуть его ожогу эстрадности и не сокрушить непривычно высоким для оперной сцены уровнем музыкальных децибелов, – задача вовсе не тривиальная, задача архисложная! Решить ее удалось с блеском, и при выработке своей постановочной концепции режиссер, понятно, опирался, прежде всего, на партитуру, идя от музыки и «вставленного в ее рамку» текста либретто. При этом созидательно-мощным фундаментом сей концепции стали наработки его коллег-единомышленников. Костюмно-сценографический аспект взял на себя художник Гарри Гуммель, создавший для этого мюзикла роскошный гардероб и применивший в спектакле объемно легкие, мобильно трансформируемые элементы декорационных конструкций в расчете на взаимодействие с необычайно реалистичным 3D-видеоконтентом и визуально-технической концепцией от компании Q Stage Production. Этот лейбл принадлежит команде специалистов в сфере оформления массово-зрелищных шоу, и внутри нее выделим художника по свету Алексея Журавлева и арт-директора разработки видеоконтента Александра Духона.
Другая часть фундамента постановки – танцевально-пластический аспект, который в эстетике жанра мюзикла абсолютно неотъемлем, ведь большинство действенных номеров в мюзиклах, как правило, всегда насквозь пронизаны танцевальной ритмизованностью. Так было и сейчас, и этот постановочный аспект захватывающе ярко и впечатляюще дерзко воплотил хореограф-постановщик Сергей Мандрик в опоре на собственный танцевальный коллектив Street Jazz Ballet. Благодаря усилиям хореографа, пластическими навыками ритмизованного сценического движения сполна удалось овладеть и певцам-солистам, и – что кажется просто невероятным! – артистам хора. В итоге на фундаменте, сложенном из блоков костюмно-сценографического и танцевально-пластического аспектов, режиссерские мизансцены с их сюжетной действенностью и выверенной расстановкой психологических акцентов вплелись в общую визуальную ткань музыкально-ритмизованного танцевального спектакля органично бесшовно, пластически «мягко», но при этом эмоционально «терпко». Именно так было соткано полотно театра притягательной мощной силы и зрелищности.
Важно назвать и звукорежиссеров этой постановки Владимира Овчинникова и Игоря Бардашева, ведь высокая технологичность новой продукции проявилась не только в ее виртуально-реалистичном оформлении, но и в прекрасно поставленном звуке. Заметим, что в смете постановочных расходов мюзиклов, ибо чисто эстрадный – безопорный – вокал всегда звучит в них через индивидуальные накладные радиомикрофоны, предстает статьей, обойтись без которой никак нельзя. Наконец, подводя черту под всеми постановочными аспектами, пусть и не касаясь пока аспектов оркестрового аккомпанемента и сценического вокала, необходимо подчеркнуть, что если пилотное шоу 2014 года на пленэре предстало вполне добротным костюмированным концертом, то высокотехнологичный проект 2020 года прошел не иначе как по разряду безупречно скроенного, полноценного театрального спектакля. И на данном этапе жизни проекта сей факт принципиально важен!
В связи с этим вспоминается – и это далеко не случайно – расхожая сентенция, что академический оперный театр стократ условнее театра драматического. Так вот, если мы сравним мюзикл и классическую оперу, то мюзикл стократ условнее оперы, ибо мюзикл, хотим мы этого или нет, – недвусмысленно выраженное эстрадное шоу, а опера даже с сáмой несуразной и уязвимой драматургией сюжета практически всегда как-то «пытается» сохранить хорошую мину даже при плохом либретто. В музыкальном отношении и «Алтын казан» – также высокопрофессиональное эстрадное шоу. Его либретто, хотя и досконально проработано, в ряде своих аспектов логично и непротиворечиво лишь только в условиях мифологической сказочности. Многое в нём следует списать на сказку, однако при этом весь контингент постановки – режиссер и хореограф со своими командами, оркестр в яме и артисты на сцене – сделали всё, чтобы по отношению к этой подлинно театральной постановке о слове «шоу» в его легковесном понимании на сей раз решительно забыть…
Фирменный постановочный почерк Михаила Панджавидзе, безусловно, виден и в этой его знаковой работе. Нельзя не согласиться и с другой тезой режиссера о том, что мюзикл Эльмира Низамова на либретто Рената Хариса «скроен по бродвейским лекалам» и что «для Казанского оперного театра это, безусловно, во многом вызов, новая планка». Но в своем музыкально-театральном воплощении «Алтын казан» ушел всё же явно дальше, ибо главный посыл этой постановки – идея патриотизма, любви к своим корням и призыв к сохранению морально-нравственных идеалов и ценностей. Жанровые лекала казанского мюзикла и впрямь бродвейские, но в большой серийной обойме чисто развлекательных мюзиклов Бродвея высокодуховное начало, как говорится, надо еще поискать…
На сей же раз искать ничего не надо: обо всём говорит сама музыка, и всё разыграно как по нотам не только в музыке, но и в ее сценическом воплощении – не в типовом шоу, а, повторимся снова, в полноценном театрально-зрелищном спектакле. А точка кипения золотого казана, к чему предельно вдумчиво подводит обсуждаемая постановка, как раз и становится подлинным моментом музыкальной истины! Вклад в нее оркестра, массово-хоровых и массово-танцевальных эпизодов весóм и многогранен, но прекрасный ансамбль певцов-солистов предстает главным художественным открытием. В составе великолепного секстета героев – Эльмира Калимуллина (Аксылу, в легендарные времена ханская дочь), Артур Исламов (Ханзаде, брат Аксылу, ханский сын), Айдар Сулейманов (Нукер, друг Ханзаде), Филюс Кагиров (Битимер, кузнец-ювелир), Алина Шарипжанова (Сихатбану, мать Битимера, знахарка-травница) и Ирек Фаттахов (Старик, Сказитель, Сазаган).
Прекрасные голоса, прекрасные артистические работы, мощный сплав пластической выразительности и танцевальной феерии! Всё это не может не ошеломлять и не восхищать! Но у рецензента, привыкшего к академически естественному, а не микрофонно-эстрадному звучанию голосов, на сей раз «аэродрома для разбора полетов» де-факто нет. Работа певцов абсолютно профессиональна и музыкально захватывающа – и по большому счету на этом с легкостью можно было бы поставить точку. И всё же некоторые соображения на этот счет возникают. Как ранее уже отмечалось, у триединой партии Старика-Сказителя-Сазагана – особый эпический статус, связующий прошлое с настоящим, и в ней солист Казанской оперы Ирек Фаттахов покоряет глубиной своей басовой фактуры, аурой философской истины, которая ниспослана этому мегаобразу либреттистом. Но в оставшейся пятерке персонажей, исполнители которых на сцену Казанской оперы прямиком перекочевали из постановки на пленэре 2014 года, весьма сложно выделить главных: партия каждого героя (или героини) сюжетно значима, основательно развернута и музыкально эффектна.
На первый взгляд главная тройка – это Ханзаде, Аксылу, Битимер, а центральной вершиной сего драматургического треугольника является Аксылу, которая по воле судьбы вынуждена лавировать между двумя противоборствующими вершинами – братом Ханзаде, идя ему явно наперекор, и Битимером, к которому у нее возникает разделенное любовное чувство. В партии Аксылу приглашенная солистка Эльмира Калимуллина ослепительно фактурна и артистически феноменальна, но непонятно лишь, почему на сайте ТАГТОиБ им. М. Джалиля ее вдруг «зачислили» в меццо-сопрано, а не в сопрано… На декабрьской премьере лирически-сопрановая фактура звучания голоса певицы прослушивалась со всей очевидностью и никаких сомнений не вызвала. Впрочем, для эстрадного – безопорного – вокала это не суть уж и важно. А важно лишь то, что партия Аксылу, однозначно, нашла свою феноменальную – если не идеальную! – исполнительницу.
Лирический тенор Филюс Кагиров в партии Битимера – также приглашенный участник проекта, и благородством его певческой фактуры, тонкими штрихами и чувственными вокальными красками не насладиться было нельзя! Он особенно запомнился в лирических эпизодах и дуэтах с Эльмирой Калимуллиной, но и в драматически действенных эпизодах эти исполнители смогли предъявить и уверенный драйв, и зрелый артистический кураж. Еще одним безусловным попаданием в десятку стала, кажется, наиболее аттрактивная в этом мюзикле партия Ханзаде. Ее раскрепощенно вальяжно и музыкально бархатно, феерически огненно и демонически властно исполнил солист Казанской оперы, баритон Артур Исламов. Обладая голосом драматической вокальной фактуры, этот певец смог впечатлить и удивительной пластичностью звуковедения, и невероятно одухотворенной, фантастической музыкальностью. Прекрасный подарок ему от композитора – куплеты о власти золота, и эти куплеты, кажется, как раз и написанные с прицелом на рок-оперу, в энергетически мощном исполнении певца стали запоминающимся подарком для публики.
С противоборствующих мужских вершин драматургический треугольник дополняется до правильного пятиугольника: с одной стороны, – Нукером, харáктерным персонажем, контрастирующим с образом грозного Ханзаде, с другой, – Сихатбану, матерью Битимера, но назвать их второстепенными было бы несправедливо. Так, Нукер выступает главной пружиной, постоянно раскручивающей действие, а его партия – партия жалкого труса и жуликоватого интригана, – также отданная тенору, музыкально, пожалуй, даже более выигрышна, чем партия положительного героя Битимера. Взять хотя бы потрясающий рассказ Нукера об истории создания волшебного золотого казана. Этот балладный эпизод постановочно живописно решен по принципу театра в театре, а его вокальный медиум – психологически рафинированный харáктерный тенор lirico spinto и «метаморфный», поистине гуттаперчевый артист Айдар Сулейманов (приглашенный солист проекта) – в этом номере-хите (и не только в нём) стопроцентно органичен и феерически неотразим!
Алина Шарипжанова – еще одна приглашенная солистка и самая опытная из певцов-солистов – в партии Сихатбану сразу же покорила первым соло, написанном в джазовой, даже, скорее, блюзовой манере. Эта певица – мастерица вокала поистине универсальная, но в этом мюзикле «посадка» ее голоса вполне резонно занимает нишу лирического меццо-сопрано. Как ни крути, партии матерей в большинстве случаев, как и в этом, – возрастные, однако тембральная свежесть звучания и вечная вокальная молодость певицы потрясают: ее вокал наполняет сердце теплом и согревает душу. В этой важнейшей партии не раз возникает и лейтмотив волшебного золотого казана, который в высокотехнологичной постановке, стирающей грань между сценографической реальностью и компьютерной виртуальностью, присутствует как вполне реальный декорационный атрибут-символ. Если в истории с этой легендарной святыней Нукером движет лишь корыстный расчет, то Сихатбану как хранительница семейного очага и знания о волшебных свойствах золотого казана выступает оплотом несокрушимой веры в его чудодейственную силу.
В сольных номерах, вокальных ансамблях и хоровых эпизодах первого татарского мюзикла, как в волшебном котле, кипит всё: интриги и страсти, алчность и благородство, верность долгу и не знающая границ преданность большой чистой любви. Есть в нём и мощная ансамблево-хоровая сцена отливки котла, один из интереснейших массовых номеров, в центре которого – Битимер. Сюжетная судьба Нукера летальности исхода как будто и не предполагает, но его на всякий случай руками раздосадованного на своего друга Ханзаде режиссер всё же топит в Казанке… И правильно, чтоб неповадно было! Впрочем, это надо воспринимать не более чем менторским режиссерским назиданием, ведь в финале мюзикла пятиугольник героев и Старик, радующийся чуду золотого казана вместе с современной молодежью, по-прежнему оказываются в «нерушимом боевом строю».
Зато плохой Ханзаде, поверив в чистоту помыслов Битимера и живительную силу золотого казана, становится хорошим, а в отношениях Аксылу с Битимером, которым «преобразившийся» Нукер помешать больше не может, наступает долгожданный хеппи-энд с грандиозным финалом-апофеозом, и в нём, как говорится, «танцуют все!». Танцуют и, конечно же, поют… Поют гимн Сазагану, волшебному золотому казану и красавице Казани, на гербе которой водрузился… Сазаган, обернувшийся Зилантом! Всё в этой сказке – «по-взрослому», всё – с теплотой и душой! В теплой же сказочности мюзикла согреваемся и мы, зрители… А единожды согревшись, продолжаем хранить это тепло в собственных сердцах…
Фото предоставлены пресс-службой театра
Оказываем информационную поддержку студентам, аспирантам в нелегкое время пандемии. Проконсультируем, поможем с написанием работ. У нас вы можете заказать диплом, получить помощь в написании реферата, правильно оформить научную работу.
