Мировая премьера оперы английского композитора Джорджа Бенджамина «Уроки любви и жестокости», создававшейся в соавторстве c драматургом Мартином Кримпом, состоялась 10 мая 2018 в Ковент-Гардене; немецкая премьера прошла 7 апреля 2019 года в Гамбурге под управлением Кента Нагано. Позже спектакль будет показан в Амстердаме, Лионе, Чикаго, Барселоне и Мадриде.
Сюжет основан на пьесе Кристофера Марло (1564-1593) «Эдвард II». Марло «спрессовал» и художественно осмыслил следующие исторические события: роман английского короля Эдварда II с Пирсом Гавестоном, убитым в 1312 году в этой связи недовольными баронами; свержение Эдварда II в результате восстания, поднятого его женой Изабеллой Французской и её любовником лордом Роджером Мортимером, убийство короля в замке Беркли (1327); казнь Мортимера по приказу юного Эдварда III (1330). Более развёрнуто, чем у Марло, эти кровавые перепитии представлены в романе Мориса Дрюона «Французская волчица» из серии «Проклятые короли».
В постановке Кэти Митчелл персонажи любят и умирают в синей королевской спальне среди безмолвно снующих вокруг строго одетых придворных. Корону в стеклянной коробке привозят и увозят на специальной тележке. За всеми действиями взрослых постоянно наблюдают юные принц и принцесса (Оушен Баррингтон-Кук, роль без слов). Спектакль идёт полтора часа без перерыва и состоит из семи картин. Дети получают шесть уроков и в конце применяют полученные знания на практике: грубо поднимают из постели королеву и у неё на глазах готовятся самолично пристрелить Мортимера (в этот момент опускается занавес).
Американский бас-баритон Эван Хьюз в партии короля был вокально хорош и сценически элегантен — эксцентричный английский джентельмен. По ходу действия его герой так ничего толком и не выучил – остался ослеплённым и всецело поглощённым своими чувствами к лишенному внутреннего благородства Гавестону (румынский баритон Дьюла Орендт), которого увидел и на смертном одре в своём убийце.
Мортимер (Питер Хоар) — «серый» бюрократ, оправдывающий свою жажду власти рациональными аргументами; позже он унижает короля тем же способом, каким ранее сам был унижен. На глазах у принца лорд приказывает удавить сумасшедшего, утверждающего, что он — король, хотя принц и просит не делать этого, уверяя, что безумец не опасен.
Аргументируя своё желание свергнуть короля, Мортимер показывает королеве страдания простых людей, к которым она остаётся, однако, глуха, и зачем-то играет на глазах у нищих роль Клеопатры, растворяя жемчуг в уксусе. Помимо детей, полученные на уроках знания меняют только Изабель (она раскачивается на тонких каблуках, почти всегда со стаканом в руке, иногда с сигаретой). В конце юный король собирается показать матери представление – точно как в «Гамлете», убийство короля женой и любовником. Этот маленький спектакль предваряет следующий диалог:
«Изабель: Что там за занавесом?
Молодой король: Что бы ты хотела увидеть за занавесом, мама?
Изабель: О, низко висящую над землёй летнюю луну. Твоего отца – мою невиновность.
Молодой король: Мой отец мёртв. По обе стороны этого занавеса, мама, мы виновны».
Высокий красивый тенор Сэмюэля Бодена здесь и всегда погружал в необычную, очень британскую атмосферу.
Постановки современных опер приятны тем, что в них, как правило, нет «раскола» между партитурой и сценическим действием, ставшего привычным в режиссёрских интерпретациях классических произведений. Так и оперу Бенджамина/Кримпа трудно представить себе в другом сценическом преломлении: Кэти Митчелл сделала всё, практически, безукоризненно. Работа над спектаклем началась ещё тогда, когда партитура не была полностью закончена; композитор, драматург и режиссёр трудились в тесном содружестве. В итоге спектакль получился очень цельным, сделанным с большим вкусом, драматургически плавным и тонким. Митчелл действительно показала, насколько глубоки и сложны чувства, соединяющие и разрушающие всех этих людей. Но я, к сожалению, не слишком подходящая слушательница для опер подобного рода.
Сопрано Джорджия Ярман, утонченно выступившая в партии королевы Изабель, даёт музыке Бенджамена такую оценку: «Когда я впервые услышала ... „Уроки любви и жестокости“ в исполнении оркестра Королевской оперы, то почти вскочила с места! Палитра такая богатая, фактура такая неожиданная. В обеих его операх, в которых я пела, присутствует своеобразного рода подавленная интенсивность, бродящая, не выходя на поверхность, но в конце прорывающаяся со всей страстью. Медленное, с нарастающей интенсивностью мастерское разворачивание музыкальной структуры опьяняет».
Критик из NDR (Северонемецкое радиовещание) нашёл звучание «фантастическим»: «Бенджамин находит всегда новые сочетания красок, которые Нагано и Филармонический государственный оркестр Гамбурга наносят тонкой кистью».
Для меня интересен контраст между этими восторженными отзывами, сообщениями об успехе премьеры и сонной томительной атмосферой в зале. Диссонансы; выходящие на передний план кларнеты, фаготы и тромбоны; конечно, отголоски оперной музыки Бриттена, а также «голубые» печальные оттенки «Пеллеаса» Дебюсси; отдельные интереснейшие моменты, красивые интермеццо; большое разнообразие необычных ударных инструментов, создающих тревожную атмосферу – цимбалы, кастаньеты, пишут, есть латиноамериканские гуиро и иранский томбак; формально – богатство; фактически – зачастую, монотонность, преодолеть ощущение которой может, пожалуй, усиленное интеллектуальное восприятие. По сторонам от меня два немецких деда в галстуках-бабочках словно соревновались друг с другом то ли в том, кто быстрее, зевая, вывихнет челюсть, то ли в том, кто крепче уснёт.
Фото: Форстер
