Народный артист республики Северная Осетия-Алания и кавалер французского ордена «За заслуги» Туган Сохиев представил в двух культурных столицах коллектив, известный в Европе своим молодым составом, всеохватывающей программой и неповторимым звукоизвлечением — Национальный симфонический оркестр Капитолия Тулузы. В интервью корреспонденту Belcanto.ru российский дирижёр рассказал об особенностях возглавляемого им в течение пяти лет французского оркестра и трудоемкой каждодневной работе, сопряженной с менталитетом разных городов и стран.
— Говорят, что у каждого оркестрового коллектива есть свой стиль. Как описать стиль Национального оркестра Капитолия Тулузы?
— У него большие возможности, огромный потенциал и музыкальная чувствительность. Он может с особой тонкостью исполнять сочинения любых композиторов: где нужно пошуршать, создать прозрачный звук, наполнить полнотой звучания целый зал. В каких-то местах им можно вообще не дирижировать.
— Вы немногословны поэтому?
— Дирижер, как мне кажется, должен поменьше говорить и побольше давать оркестру играть. Илья Александрович Мусин говорил, что все нужно показывать руками, потому что от разговоров исполнение лучше не станет, а на концерте ты не сможешь остановиться и объяснить. На репетициях многословие вызовет в какой-то момент раздражение. Хороший дирижер всегда доверяет своим музыкантам.
— В чем тогда заключается основная задача репетиции в неизвестном для Вас зале?
— Послушать акустику: понять, как лучше изменить свой звук, как дать другую краску, нюанс в сравнении с тем, к чему привыкли.
— В Берлинском оркестре, которым руководите, восприятие другое?
— Нам нужно там вместе еще, как следует, на репетициях попахать, чтобы понять, как лучше исполнять того или иного композитора. Нужно будет посвятить много времени работе над интонацией, звуком и ансамблем.
Французский оркестр здорово играл, когда я только к ним пришел. Были какие-то шероховатости, но каждодневное тщательное изучение музыкального материала по тактам сразу дало свой положительный результат. Пока в Германии такой работы я не успел провести за год.
— Особенности немецкого коллектива Вам уже ясны?
— Конечно, в Берлине совершенно другой менталитет. Играют точно, как машины: иногда трудно добиться музыкальной свободы, приходится высчитывать даже rubato.
— А если сравнить звучание питерских и московских оркестров?
— Оркестры хорошие везде. В них разные дирижерские школы, поэтому отличается и конечный звук. В Санкт-Петербурге — это Рабинович, Мусин; в Москве — Гаук, Гинзбург: другие принципы и техника, своеобразный подход.
Когда дирижировал Гаук, то оркестр немного с отставанием играл. Там больше по руке, по жесту вниз. Совсем иначе чисто технологически, например, у Лео Гинзбурга.
— Влияет атмосфера городов?
— Наверное. Для меня Москва суетлива — все как-то приходится делать быстрее, постоянное agitato идет. А в Петербурге — есть размеренность, спокойное отношение к делу.
— Возвращаясь к французскому оркестру. Какой средний возраст у Ваших музыкантов?
— От 40 до 45-ти лет.
— Часто происходит омоложение состава?
— У нас ежегодно проходит конкурс.
— Сколько лет самым молодым?
— Около 19-20 лет.
— Не рано в оркестр?
— Я их беру из-за таланта, они одаренные ребята. У нас первый гобой — второй год играет, английский рожок — только что пришла. Две фаготистки — «зеленые», начали недавно, но, знаю, что, поварившись в оркестре 2-3 года, они выстрелят так, что и другим не снилось.
— Вы упомянули о конкурсе в Ваш коллектив. Как он проходит?
— Жестко: в три тура с высокими требованиями для всех групп. Первый тур играют за занавесом, второй — без занавеса. Те, кто остается, выходят в третий тур.
— Можете назвать критерии отбора?
— У человека не должно быть проблем с техникой, он должен быть музыкантом, который способен привнести в оркестр что-то сверху еще.
— Говорят, что общий состав оркестра Капитолия Тулузы расширился.
— Сейчас у нас 125 человек вместо 104. Кто-то ушел на пенсию, но им на смену пришла молодежь. Сейчас во Франции это оркестр с самым привлекательным имиджем, куда все стремятся попасть.
— До Вашего прихода там играли только французскую музыку.
— Да, но теперь мы сильно расширили репертуар: исполняем сочинения русских и немецких композиторов, классические и современные произведения.
— Как строится сегодняшняя репертуарная политика коллектива?
— Стараемся охватывать все и в каждом сезоне не упустить ни одну из эпох. Также бывают тематические программы, иногда циклические. Главный критерий, чтобы сезон получился не скучным для публики и оркестра.
— Московско-питерская концертная программа смешанна.
— Да, мы играли Римского-Корсакова, Листа, Берлиоза. Сегодня и завтра у нас — Лядов, Брух и Элгар.
— Если бы Вам предложили сделать монографические концерты, то творчество какого композитора Вы бы принялись осваивать?
— Пожалуй, Прокофьева. Он настолько разнообразен, что в момент исполнения и восприятия не возникает ощущение, что в течение вечера звучит одно и то же. Его «Классическая» симфония ничего общего не имеет со зрелым и поздним стилем. Симфонии — своеобразная ретроспектива человеческого развития. А в таких сочинениях, как «Иван Грозный» — вообще нет и предела горизонта.
Автор фото — Marco Borggreve
