«Золото Рейна» с берегов Невы засияло в Москве
В «Золоте Рейна» Вагнера, в сцене проклятия кольца власти, тщеславный и коварный нибелунг Альберих, лишившийся заветного сокровища, предрекает, что любой обладатель могущественного артефакта станет не его господином, а рабом: отныне кольцо будет сеять лишь смерть. Смысл этого глубоко погружен в воды Рейна, а оперные опусы Вагнера в полноформатном варианте труппа Мариинского театра не исполняла в Москве уже очень давно. И «Золото Рейна», представленное ею 28 сентября на сцене Концертного зале им. П.И. Чайковского, вновь упрямо доказало: художественный руководитель театра Валерий Гергиев, вставший за дирижерский пульт этого проекта, – не раб «Кольца», но властелин!
Оперы Вагнера в интерпретации маэстро Гергиева, солистов, оркестра и хора Мариинского театра – важный и наиболее весомый вклад в современную отечественную вагнериану. Начав сразу с конца и выпустив в 1997 году мощную, резонансную премьеру «Парсифаля», Мариинский театр и маэстро победно заявили о заложении новой традиции. Вслед за первенцем в репертуар театра поочередно вошли «Лоэнгрин», вся тетралогия «Кольцо нибелунга», «Тристан и Изольда» и «Летучий голландец».
«Золото Рейна» — гигантское предвечерье «Кольца», величественная вводная экспликация цикла. Множество действующих лиц предвечерья – персонажи исключительно мифологические, пришедшие на страницы собственного либретто композитора-реформатора из скандинавского (VIII–IX вв.) и средневерхненемецкого (XIII в.) эпосов.
В оперное русло Вагнера сегодня влилось новое поколение солистов Мариинского театра, прекрасно справляющихся с непростыми вокально-драматическими задачами этой музыки, и, по словам маэстро-дирижера, идея исполнить в Москве эту оперу состоит в том, чтобы представить певцов именно в вагнеровском амплуа, хотя многих из них мы, конечно же, хорошо знаем уже давно.
Высадка мариинского десанта в столице как всегда привлекла повышенное внимание, и после более чем двух с половиной часов нон-стоп звучания божественных вагнеровских длиннот можно уверенно сказать, что и на сей раз мариинцы погрузили публику в полномасштабный медитативный, не иначе как гипнотический транс. Когда стихли последние аккорды, эта музыка продолжала звучать на уровне подсознания, и ощущения, что ее было слишком много, не возникло ни на миг.
Оркестр в операх Вагнера — мощный музыкальный фундамент, на системе лейтмотивов которого выстраиваются (сходятся и расходятся) линии всех персонажей, сцен-картин и симфонических фрагментов, скрупулезно продуманно «закольцованных» в единое целое. И «Золото Рейна» – не исключение. В звучании оркестров австро-немецкой симфонической ментальности вагнеровская ткань, как правило, – идеально чистое, рафинированно гладкое и, вместе с тем, заведомо плотное и прочное музыкальное полотно. Но под медитативно-иррациональными и при этом ощутимо действенными пассами маэстро фактура звучания вагнеровского оркестра Мариинского театра всегда напоминала (напоминает и сейчас!) мягкий бархат с воздушными складками эмоциональных оттенков и нюансов, что придает музыке особую объемность и по-новому раскрывает всю ее психологическую глубину.
Первое представление «Золота Рейна», четыре картины которого традиционно принято исполнять без перерыва, состоялось 22 сентября 1869 года в Мюнхене, а впервые в составе тетралогии – 13 августа 1876 года на первом фестивале в Байройте. В числе персонажей этой оперы – боги, нибелунги, великаны и дочери Рейна (русалки). Именно из золота, украденного у рейнских русалок, нибелунгу Альбериху ценой отречения от любви удается сковать кольцо власти. И хотя кольцо, хитростью похищенное у Альбериха (грозного тирана Нибельгейма), плутоватый бог огня Логе обещал вернуть русалкам, виды на него есть и у верховного бога Вотана.
Несмотря на протесты его супруги Фрикки (богини семейного очага), отдать кольцо власти великанам Фазольту и Фафнеру как недостающую часть выкупа за богиню молодости Фрейю Вотан всячески противится. Передача кольца происходит лишь из-за вмешательства прабогини-матери Эрды. Потерявшим силу Альберихом оно уже проклято, и с этого момента несет своему владельцу смерть, которая рано или поздно неминуемо его настигнет. И первый в грядущей череде жертв – Фазольт, убиваемый своим братом Фафнером. Фрейю Вотан опрометчиво посулил великанам как плату за возведение замка Валгаллы, но вариант замены расчета золотом Альбериха, включая и кольцо власти, ими в итоге принят, и Фрейя получает свободу, возвращая богам вечную молодость. И вот после громов и молний, вызванных богом грома Доннером, по мосту-радуге – творению бога света Фро – вечные боги торжественно восходят в свое новое просторное жилище…
В музыкальной драме Вагнера номерной структуры, привычной для итальянской оперы, нет, но сцену проклятия кольца главным субъектом предвечерья Альберихом, так и хочется назвать «номером один». Это центральный смысловой акцент всего гигантского пролога, предваряющего события трех основных вечеров, которые в водоворот вокруг кольца власти постепенно начнут втягивать и простых смертных из касты людей.
Для выразительно-музыкального драматического баритона Владислава Сулимского Альберих – первая вагнеровская роль, и ее трактовка – самое сильное и внушительное открытие московского исполнения. Вальяжно-куртуазный бас Евгений Никитин, певец с яркой актерской индивидуальностью и узнаваемым благородством вокального почерка, в стихии Вагнера давно уже ощущает себя, словно в собственной вотчине, и его роскошная во всех отношениях интерпретация партии Вотана – еще одно неоспоримое тому свидетельство.
Наконец, основная пружина сюжетной интриги предвечерья – хитрый и находчивый Логе, способный извлечь собственную выгоду из всего на свете. Исполнитель этой партии, замечательный тенор героико-романтической фактуры Михаил Векуа, в музыке Вагнера также не новичок, и «Золото Рейна» – один из удачнейших дебютов певца на сцене Мариинского театра, солистом которого он является с 2013 года.
В харáктерной партии Миме (брата Альбериха) запоминающуюся вокальную картинку создает тенор Андрей Попов. Из пары басов в партиях великанов по-настоящему впечатляет только Юрий Воробьев (Фазольт), а резонирующе зычное, но бесплотное звучание Павла Шмулевича (Фафнер) воспринимается лишь номинативно. В паре исполнителей богов грома (Доннер) и света (Фро) вполне удачны работы и первого (бас Илья Банник), и второго (тенор Дмитрий Воропаев).
Очаровательна тройка дочерей Рейна (Воглинда – сопрано Жанна Домбровская, Вельгунда и Флосхильда – меццо-сопрано Юлия Маточкина и Екатерина Сергеева). Сопрано Оксана Шилова изящно и со вкусом примеривает на себя небольшую партию Фрейи. В общую палитру музыкально-симфонического восторга индивидуально-яркие вокальные краски, конечно же, вносит еще одна пара меццо-сопрано: именитая Екатерина Семенчук – в партии Фрикки, а хорошо известная меломанам Анна Кикнадзе – в единственном эпизоде-выходе Эрды в финале.
Одним словом, труппа Мариинского театра (хор в партитуре этой оперы не задействован) на сей раз предстает во всеоружии своего мощного творческого потенциала, и музыкальная мощь (в хорошем, позитивном смысле этого слова) на слушателя, как уже было сказано выше, оказывает невероятное сильное медитативное воздействие!
Вагнер – особый музыкальный мир, и для автора этих строк подлинно живое – и такое благодатное! – приобщение к нему началось именно с постановок Мариинского театра, за дирижерским пультом которых неизменно находился маэстро Гергиев, настоящий гуру этой музыки. Но график выступлений и дирижера, и труппы настолько интенсивен, а география охвата настолько обширна, что в разные годы эмоциональные перегрузки артистов подчас могли превращать какие-то исполнения в музыкальный конвейер-автомат. Что греха таить – бывало и такое. Но в этот приезд мариинцы оказались на высоте, а на то оно и предвечерье, чтобы предвосхитить три основных вечера!
В силу этого неизбежно возникает вопрос: «Ждать ли Москве продолжения?» Окончательного решения на этот счет пока нет, но, опять же, по словам маэстро Гергиева, «скорее всего, ждать». Так что будем надеяться, ведь надежда, как известно, умирает последней!
Фото с концертного исполнения предоставлены отделом информации и общественных связей Московской филармонии
