Этой осенью каждый театральный, концертный, филармонический коллектив искал ответ на звенящий в нервной пандемической тишине вопрос: быть или не быть? Быть или не быть новому сезону. Быть слушателю, зрителю в зале — или не быть. Быть премьерам, энтузиазму, дискуссиям с участием критиков в масках — или погрузиться всем в самосозерцание.
Муниципальный камерный оркестр «Солисты Нижнего Новгорода» ответил так: быть, но sostenuto, moderato. Вообще, характерные артистические черты «Солистов» — коллективное спокойствие, аналитический, серьезный подход к материалу — очень кстати в нынешней ситуации.
Конкурентное преимущество коллектива и принцип его репертуарной политики – постоянное (даже в условиях «непубличности») обновление репертуара. Трудно сказать, какое количество замечательных сочинений было исполнено камерным оркестром впервые в Нижнем Новгороде. Используя актуальную терминологию, можно сказать: «Солисты» не соблюдают социальной дистанции по отношению к незнакомым партитурам. И спасибо им за это! Знакомство происходит без масок снобизма, недоверия, иронии – если это, конечно, не предусмотрено композиторскими ремарками.
Первая встреча в сезоне 2020-2021’ прошла 10 октября в формате открытой репетиции. На нее публика была приглашена онлайн – в соответствии с предписаниями, постановлениями и прочими императивными документами. К счастью, не было императивности в выбранной программе. Репертуар открытой репетиции составлен по тем же принципам, по которым опытные музейные сотрудники формируют экспозицию новой выставки. Есть главное настроение, тема, а сами работы размещаются в пространстве по законам визуальной сочетаемости. Не портрет к портрету, эпоха к эпохе, а «реплика к реплике» — так, чтобы получился интересный публике визуально-образный диалог.
В октябрьской программе «Солистов» нет монографичности, историко-просветительского интенсива. Есть впечатление-образ: осенняя элегия – эстетская и сентиментально-возвышенная. А еще программа-элегия оказалась терапевтически эффективной. Не все этой осенью готовы вдыхать полной грудью, сквозь маску по-некрасовски здоровый, ядреный воздух, якобы бодрящий усталые силы. Поэтому к месту и ко времени пришлись в октябре партитуры Гражины Бацевич, Юрия Абдокова, Михаила Броннера, Петериса Васкса, Бориса Чайковского.
Отнюдь не бодрящие (порой и рыдающие), эти сочинения помогли переключить внимание на вечное, Вечно Прекрасное, несуетное. Вдруг прорвался сквозь всеобщую неуверенность и неопределенность гармонизирующий, антистрессовый неоклассицизм, вневременной церковный напев, мудрый голос из глубины веков — «и это пройдет».
Оркестр выступал вместе с дирижером Владимиром Онуфриевым (Архангельск). Да, пожалуй, так точнее: не под управлением, а вместе. Ансамблевое музицирование остается основной формой творческой жизни коллектива. Маэстро и «Солисты» сотрудничают уже довольно давно. Каждая совместная программа включает в себя как минимум одно произведение, впервые исполняемое в Нижнем Новгороде.
Впервые для нижегородцев прозвучали «Осенние молитвы» и элегическая поэма для скрипки с оркестром «Прекрасны лица спящих» Юрия Абдокова, «Благодарения» Михаила Броннера. Они составили замечательные новоромантические интермеццо.
А роль ключевых motto в драматургии программы была отведена Концерту для струнных Бацевич, Musica dolorosa для струнных Васкса и Симфониетте Бориса Чайковского. Концерт и Симфониетта получили этот статус по праву рождения, поскольку жанры прошли сквозь многоступенчатую систему фильтрации и объективизации временем. Musica dolorosa неизбежно становится ключевым motto по силе религиозного чувства, по мощно звучащему призыву верить и надеяться.
Контактность выбранных для открытой репетиции партитур проявлялась не только в их сочетаемости, но и в «рифмах» между сочинениями, звучавшими по разные стороны антракта.
Концерт Бацевич (1948) прекрасно зарифмовался с Симфониеттой Чайковского (1953). Любопытно, что сам Концерт напомнил еще и о «Классической» симфонии Прокофьева (1917). Напомнил непохожестью работы с классическими формулами и формами. Прокофьев в пору создания «Классической» был, по собственному выражению, любителем «подразнить гусей» и повоображать, как сочинял бы Гайдн в ХХ веке. А Гражина Бацевич поступила иначе: она облекла диссонантные звукообразы середины ХХ столетия в культурные экстерьеры классицизма.
«Солистам Нижнего Новгорода» подобные игры-перевоплощения всегда хорошо удавались. Несомненно, Концерт Бацевич будет со временем таким же «хитом» коллектива, как и Серенада для струнных Чайковского. Я бы только, помня о том, что Бацевич была еще и великолепной скрипачкой, помечтала о большем разнообразии штрихов, акцентов, о таком необычайном качестве артикулирования, в котором ритм сживается со штрихом.
Как интересно преломилось влияние музыки Шостаковича и Прокофьева в Симфониетте Бориса Чайковского! И как очаровательны блики лирических моментов из симфоний великого однофамильца. При этом стиль Симфониетты не эклектичен. Он ясен, убедителен, национально окрашен. Если термин «легкость» применим к форме, то это как раз тот случай: форма – легкая, прозрачная. Темпы, выбранные Владимиром Онуфриевым, эту легкость поддержали. Особенно впечатлил не стремительный даже, а стремящийся вальс (II часть). Так странно, что его до сих пор не использовал наш кинематограф. Прекрасный был бы музыкальный образ для экранизаций русской классики, исторических сюжетов.
Кстати, тема кино не единственный раз мелькнула при знакомстве с этой программой. Киногеничны оба сочинения Юрия Абдокова – «Осенние молитвы» и поэма «Прекрасны лица спящих». Поэма посвящена памяти Янины Иосифовны Чайковской-Мошинской – супруге Бориса Чайковского. Юрий Абдоков был учеником Чайковского, и сегодня он делает очень много для того, чтобы музыка учителя звучала, неизданные партитуры издавались. В поэме «Прекрасны лица спящих» царит скрипка – как символ красоты души, ее бессмертия. Удивительно хорошо – чисто, светло, возвышенно – прозвучала скрипка Дмитрия Стоянова, концертмейстера оркестра. В исполнительском стиле скрипача сочетается простота и уверенность, трепетность и несуетность. Хочется особо поблагодарить и концертмейстера-солиста, и оркестр за чистый, красивый верхний регистр: я бы сравнила его с лирическим сопрано топ-класса.
В Musica dolorosa Петериса Васкса впечатлила плотность экспрессивных кластерных пластов. В этом сочинении было немало островков виолончельных espressivo. В них замечательно звучала виолончель Натальи Тельминовой.
Кантиленой, вдохновленной вокально-хоровым первообразом, запомнились «Благодарения» Михаила Броннера. Композитор воплотил в партитуре образно-звуковое впечатление от общей молитвы прихожан «Царице моя Преблагая» в Рождество Богородицы.
С чем можно сравнить целостное впечатление от программы «Солистов Нижнего Новгорода»? С прекрасным сеансом арт-терапии – для тех, кто печален, тревожен, утомлен. Со звучащей версией работ Борисова-Мусатова, осенних пейзажей Левитана – так будет понятнее тем, кто прекрасное воспринимает синестетически. Как выстроит оркестр свой арт-маршрут? Какой будет драматургия этого необычного сезона? Отчасти это ясно уже сейчас: чем больше социальная дистанция, тем выше уровень программ, тем насыщеннее художественная коммуникация.
