15, 16 и 17 сентября в 19:00, Москва, театр «Новая Опера»
Опера Шарля Гуно появляется на сцене Новой Оперы в год 150-летия москоской премьеры сочинения (1866, Большой театр) и 125-летия со дня рождения русского писателя Михаил Булгакова (1891—1940). Далеко не случайное совпадение: «Фауст» — неотъемлемая часть русской и московской оперной культуры и любимое сочинение Булгакова, сквозной «персонаж» его творчества (в частности, романа «Мастер и Маргарита»).
Спектакль ставят режиссер-постановщик Екатерина Одегова и драматург Михаил Мугинштейн. Их творческий тандем сложился именно в Новой Опере и уже привёл к замечательному результату — спектаклю
«Саломея» (премьера прошла 14 сентября 2015 года). В новой работе герои оперы Гуно обретут узнаваемые московские черты. Весьма характерно, что и молодой режиссер, и выдающийся исследователь и знаток оперы, автор единственного в своём роде трёхтомного труда «Хроника мировой оперы», начинают разговор о будущем спектакле с цитат из романа Булгакова.
Екатерина Одегова
«Что бы делало твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?...Не хочешь ли ты... наслаждаться голым светом? Ты глуп» (Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита», из разговора Воланда с Левием Матвеем).
«Играя Маргаритой и Фаустом, — светом и тьмой, — Мефистофель представляет диалектику добра и зла, доводит эти силы до абсолюта и наблюдает. Дьявольский источник энергии жизни и смерти — вечно изменчивое, разрушительное, но и неудержимо манящее начало. Это наркотик для мятущегося Фауста: «Сатана, помоги мне в безмерной беде» (Бодлер). Подписание договора с Мефистофелем — не более чем условность, фокус. Душу Фауста Мефистофель получит де-юре, как то, чем он владеет де-факто. Ещё до призыва сатаны Фауст проклинает веру и Бога. Для него «Dieu» (Бог) тождественно «Rien» (Ничто). Бог есть нечто постоянное, цельное — идеальное. Олицетворение Божественного на земле — женщина романтика, Маргарита. Но идеальной для романтика в итоге может быть только мертвая женщина. Только гибнущая идеальность является для него доказательством ее феномена (от Сенты Вагнера до Дездемоны Верди). Поэтому Фауст для Мефистофеля — даже не цель, а средство ее достижения в борьбе за душу девы, которую Маргарита спасает светом веры и цельности. «Душа, увы, не выстрадает счастья,/Но может выстрадать себя», — строки стихотворения Федора Тютчева. Измученная, выстраданная душа Маргариты заслужила свет. Странствия Фауста-романтика окончены. В Маргарите он увидел Бога. Но Фауст не заслужил свет, как не заслужил и покой...»
Михаил Мугинштейн
Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы «Фауст» не слыхали? (Михаил Булгаков.«Мастер и Маргарита»).
Новая Опера играет «Фауста» в неожиданном преломлении. Немецко-французская матрица предстанет в диалоге с фаустианством Булгакова (он смотрел любимую оперу десятки раз и не расставался с клавиром!). Культурология «Мастера и Маргариты», во многом, определена булгаковской проекцией Гёте и Гуно на московскую почву. Очевидно совпадение имени героини – Маргарита (в немецкой традиции опера именуется «Гретхен»). Резонирует и первоначальное название либретто «Фауст и Маргарита». Очевидны аллюзии с двойным дном: в пародийном зеркале оперы писатель чертит свой гротеск — мотив глумления. Волнуют не аналогии, а сложная оптика романа: уход от линейности — взаимоотражение смысловых рядов, игра со временем и пространством (Сатана «был и у Пилата, и на завтраке у Канта, а теперь он навестил Москву»). Интересно, что и у Гессе («Вечер у доктора Фауста») Мефистофель исследует будущее, демонстрируя прибор «с черным раструбом», из которого рвутся пугающие голоса ХХ века. «Переинтонировать» самую «оперную» оперу непросто. Обыгрывая клише «Фауста», можно попытаться вновь акцентировать в мифе культуры всегда актуальную проблематику «ситуации человека в мире», вечный выбор между добром и злом. «Так кто ж ты, наконец? — Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо» (Гёте, «Фауст»).
Музыкальный руководитель постановки — главный дирижер театра, лауреат Российской национальной театральной премии «Золотая Маска» Ян Латам-Кёниг — ставит спектакль месте с коллегой, дирижером Андреем Лебедевым (совсем недавно он также стал лауреатом «Золотой Маски» за работу над еще одной оперой Гуно, «Ромео и Джульетта»). Сценограф — Этель Иошпа; художник по костюмам — Светлана Грищенкова, хормейстер — Юлия Сенюкова.
Пресс-служба театра Новая Опера
