Михаил и Дмитрий Юровские: филармоническая вахта октября
Представителей знаменитой дирижерской династии Юровских — Михаила Юровского и двух его сыновей Владимира и Дмитрия — застать в Москве сегодня можно довольно часто и регулярно. И одно из приложений их творчества – концерты в рамках абонементов Московской филармонии. Так, в октябре этого года с интервалом ровно в неделю каждый из них представил свою уникальную концертную программу, и в преддверии этих событий у автора настоящих заметок родилась заманчивая идея посетить все три концерта, чтобы, как говорится, музыкальному династическому пасьянсу не оставалось ничего иного как сойтись. Но из-за собственного отсутствия в Москве, куда я вернулся лишь на следующий день после концерта ГАСО России им. Е.Ф. Светланова и его художественного руководителя Владимира Юровского, начальное звено из моих планов, к сожалению, выпало. Речь идет о первом в этом сезоне концерте абонемента Госоркестра № 10 в Концертном зале им. П.И. Чайковского (14 октября).
С двумя другими концертами, к счастью, сложилось, и уже 21 октября тот же оркестр, но в рамках еще одного его абонемента (№ 70) я услышал в Большом зале консерватории. В нынешнем сезоне это был второй концерт абонемента, и место за его дирижерским пультом занял Михаил Юровский. В качестве солиста в вечере принял участие наш выдающийся скрипач Виктор Третьяков, довольно давно уже не появлявшийся на московских подмостках, и встреча этих двух музыкальных титанов, несомненно, придала событию особую слушательскую интригу. В программу концерта вошли Симфоническая фантазия Мусоргского «Ночь на Лысой горе» (1867, редакция Римского-Корсакова 1886 года), Концерт № 1 Бруха для скрипки с оркестром соль минор (op. 26, 1866) и Симфоническая поэма Рихарда Штрауса «Жизнь героя» (op. 40, 1898), соло на скрипке в которой замечательно исполнил Сергей Гиршенко.
Невозможно не вспомнить интерпретацию «Жизни героя» Королевским оркестром Концертгебау под управлением его главного дирижера Мариса Янсонса на этой же сцене два года назад, ведь сей опус был посвящен композитором именно этому коллективу и его тогдашнему главному дирижеру Виллему Менгельбергу. И тогда на концерте в Москве нидерландские музыканты – этим коллектив славится и поныне – поразили, прежде всего, изумительнейшей красотой тончайше выверенных оркестровых звучностей, подспудно обволакивающей философской созерцательностью, отчего яркая программность этого опуса, предстала очень пытливым и пристальным взглядом в отдаленное прошлое. Традиции отечественных оркестров – иные: им присуща более широкая, психологически емкая база звукового наполнения слушательского пространства. И в своей подчеркнуто экспрессивной, драматичной, эмоционально захватывающей трактовке последней симфонической поэмы Рихарда Штрауса Михаил Юровский в прошлое не смотрит – он делает музыку «здесь и сейчас», разворачивая фундаментальную сорокаминутную композицию на одном дыхании, на одном сквозном музыкальном вдохе.
Перипетии друзей и врагов абстрактного – хотя, конечно же, списанного с самого композитора – позднеромантического героя, его любви и творческих битв, мирского существования, финального освобождения и самоотречения становятся словно объемными, скульптурно высеченными в образах музыки. На сей раз это погружение во втором отделении концерта уже захватывает философией музыкантской мудрости, ценностно-ориентированного подхода к жизни как креативной субстанции вообще и к весьма непростой противоречивой сущности музыки этой жизни в частности. Слушательский выдох становится возможным сделать лишь в самом финале вечера, впечатляюще мощным и интеллектуально глубоким разбегом которого предстает «Ночь на Лысой горе» Мусоргского. Даже в компромиссной редакции Римского-Корсакова эта явно опередившая свое время стремительная музыкальная фреска, как и вся призывная «Жизнь героя», воспринимается подлинным интерпретационным откровением.
Между этими разноформатными полюсами Первый скрипичный концерт Бруха – вполне репертуарный, но всё же далеко не частый гость в наших академических залах – дарит слушателю радость безмятежно-упоительной, практически бесконфликтной релаксации, построенной на подчеркнуто изысканной, утонченной лирике, если хотите, даже на задушевной чистоте и ясной мелодичности рельефной фактуры. Возможно, Виктор Третьяков сегодня трактует этот опус не столь интонационно ярко и сочно, как в былые годы, но делает это с подлинно профессиональной основательностью и скрупулезностью, с апломбом подлинно большого художника, накопившего немалый интеллектуально-творческий багаж прожитых лет. Два мэтра музыки медитируют в этом произведении на одной и той же эмоциональной волне. Аккомпанемент оркестра выразителен, в отношении динамики и балансировки тактичен, а сольные высказывания скрипки при всей личностной индивидуальности исполнителя в общий каркас музыкально-романтического здания Бруха, возведенного на фундаменте совершенной гармонии, вписываются весьма органично.
Еще через неделю (28 октября) в рамках филармонического абонемента № 82 – абонемента Государственной академической хоровой капеллы России им. А.А. Юрлова – Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония» под управлением своего главного дирижера Дмитрия Юровского представил «Страсти по Иоанну» Иоганна Себастьяна Баха (BWV 245). И если на предыдущем концерте Госоркестра с точки зрения репертуара мы оставались во второй половине и в сáмом конце XIX века, то этот баховский пассион переносит нас в первую половину XVIII века, в эпоху музыки барокко. Считается, что композитор работал над ним в 1722–1723 годах, а в качестве дня его премьеры обычно называется лейпцигское исполнение в церкви Святого Николая в Страстную пятницу 1724 года (реже – в тот же день годом ранее).
Нынешнее исполнение «Страстей по Иоанну» посвящено 330-летию их создателя, отмечавшемуся в марте. Несмотря на ряд проблемных моментов кастинга на сольные вокальные партии, этот грандиозный проект в Большом зале консерватории – чрезвычайно яркое и заметное событие в музыкальной жизни Москвы: вспоминать о нем мы долго еще будем с восторгом и благодарностью. В современных изданиях партитуры «Страстей по Иоанну» – 68 номеров, включая хоры, хоралы, отдельные реплики хора, арии и евангельские речитативы (последние – как многосоставные, так и сольные от лица Евангелиста). Опус поделен на две неравные части (20 и 48 номеров). За исключением несколько странной, хотя и довольно традиционной купюры – речитатива Евангелиста (№ 64) – эта партитура, насчитывающая в своем корпусе десять арий (ариозо), звучит полностью.
Две арии (№ 13 и № 63) – сопрановые (Виктория Шевцова). Две (№ 11 и № 58) – альтовые (Олеся Петрова). Три (№ 19, № 32 и № 62) – теноровые (Василий Ефимов). И три (№ 31, № 48 с хором и № 60 с хоралом) – басовые (первую и последнюю исполняет бас-баритон Анджей Белецкий, вторую – бас Дмитрий Скориков). Как правило, арии – носители неперсонифицированных чувств и эмоций, а из именных персоналий в этом пассионе Баха задействован уже упоминавшийся Евангелист (Василий Ефимов), Иисус (Анджей Белецкий), Пилат (Дмитрий Скориков) и Петр (бас Алексей Репин) со своей парой реплик в сцене отречения. Партию органа в этом проекте ведет Маргарита Королёва.
Из певцов-солистов наибольшую массу вопросов в отношении адекватности стиля вызывают Виктория Шевцова и – особенно! – Василий Ефимов. Заметим, что в эпизодах отречения Петра они «заодно» озвучивают также по реплике Служанки и Стражника/Слуги (вспомогательных персонажей). Конечно, партия Евангелиста масштабна и изнурительна, да у тенора ведь еще и три сольных номера – одно ариозо и две арии! Понятно, что в идеале хорошо было бы на арии выставлять отдельных певцов, но по нынешним трудным временам эта роскошь позволительна мало. Так что всё же поблагодарим тенора: он просто вынужден быть «на все руки от скуки», и ему, конечно же, приходится весьма непросто!
По сравнению с ярко выраженной театральностью наиболее популярных и наиболее часто исполняемых баховских «Страстей по Матфею» (BWV 244), партитура «Страстей по Иоанну» – в музыкально-драматургическом отношении вещь довольно замкнутая в себе, обращенная внутрь своего свободно абстрагированного естества: персонификация образов в ней не столь рельефна и не лежит на поверхности. Однако Дмитрий Юровский, впервые обращающийся к пассионам Баха, принимает решение начать именно с этого опуса, и вынесенная им на суд публики работа предстает, прежде всего, мощным музыкально-психологическим синтезом живого, пронзительно чувственного, поистине «говорящего» оркестра и величественного по масштабу и проникновенности хорового письма. В том, что Хоровая капелла им. А.А. Юрлова под руководством Геннадия Дмитряка – коллектив профессионалов высочайшего класса, безоговорочно убеждаешься и на этот раз.
Однако стиль игры Симфонического оркестра «Русская филармония», выпестованного маэстро за четыре прошедших сезона на посту его главного дирижера, сегодня изменился в качественно лучшую сторону просто до неузнаваемости, и новый представленный проект – еще одно большое творческое достижение коллектива. По складу характера Дмитрий Юровский – не только перфекционист, но и максималист. И в его дальнейших творческих планах – и баховские «Страсти по Матфею», и утраченные, но реконструированные в XX веке баховские «Страсти по Марку» (BWV 247). Но это будет, возможно, еще не скоро. И это не беда, ведь дарованным нам музыкальным «Откровением Иоанна» вселенная баховских пассионов этого дирижера уже открыта, и в ожидании ее расширения нам есть что вспоминать, благоговейно обращаясь к архивам своей памяти.
На фото: Михаил Юровский, Дмитрий Юровский
