Камерный вечер Екатерины Семенчук и Семёна Скигина
Камерное вокальное исполнительство в наши дни поддерживается интересом широкой публики к оперным звёздам, изредка наведывающимся на концертную эстраду. Но далеко не каждый оперный певец стремится исполнять сольные программы. Тем более — певец востребованный, в зените карьеры. Ещё реже известные вокалисты с крупными голосами появляются в небольших уютных залах, таких как Камерный зал Московского Международного Дома музыки.
Таким событием стал приезд буквально через несколько дней после триумфального выступления в концертном исполнении «Аиды» в Римском зале Академии «Санта-Чечилия» меццо-сопрано Екатерины Семенчук.
4 марта состоялся очередной концерт цикла «Вокальная палитра», автором, ведущим и концертмейстером которого является профессор Семён Борисович Скигин. На сей раз подзаголовок гласил: «Цыганские мелодии». Тема свободолюбивого кочевого народа всегда привлекала композиторов и исполнителей. Не пытаясь объять необъятное, авторы вечера, пианист и певица, сделали акцент на контрастных аспектах цыганского образа, умело сочетая популярные и новые для слушателей номера.
Открыл концерт монументальный опус 55 «Цыганские мелодии» Антонина Дворжака на стихи Адольфа Гейдука.
Семь прекрасных песен, в которых острые ориентальные синкопы фортепианной партии сочетаются со славянской широтой напева, а чешские слова о любви понятны русскому уху и без перевода. Этот цикл благодатно раскрывает все голосовые возможности, но начинать именно с него — определённая дерзость.
Екатерина Семенчук, которую слушала живьём впервые, сразу пленила своим очень ровным, наполненным звуком, умением почти инструментально выстраивать фразу. Её меццо берёт скорее не инфернальной темнотой окраски, а, как говорят парфюмеры, серединой аромата — компактной, чуть терпкой. Начав первый номер «Любовь воспеть хотел бы я» резковато-брутально, пианист вскоре смягчил туше, поддержав достаточно сдержанную трактовку певицы.
Особо ожидался серединный, четвёртый номер — всем знакомая мелодия «Помню, как пела мне старая мать»,
по количеству инструментальных переложений не знающая равных. Есть даже несколько замечательных балетных адажио на эту мелодию. Чуть отстранённо, как воспоминание, без тени мелодраматизма исполненная, она слушалась, как впервые. Яркой финальной кульминацией прозвучал «В небе ясный сокол». Жаль, что одиночные хлопки в зале между романсами прерывали цельность исполнения. Но отчасти понять нетерпеливых слушателей можно, когда каждый номер— словно жемчужина в ожерелье.
И как стакан холодной воды после крепчайшего восточного кофе следом была исполнена изящная ариетта Паизиелло «Chi vuol la zingarella?» из оперы «I zingari in fiera». Кружева пассажей и мелкой техники из XVIII века удались обоим музыкантам. И почему Семенчук не поёт героинь Россини или барочную оперу?
Затем наступил черёд самой знаменитой цыганки — Кармен.
Но другой, впервые слышимой. Музыка Тости, слова Энрико Панзакки. Страстная, запоминающаяся мелодия, ощущение характера Кармен в миниатюре.
Завершал первое отделение эффектный номер из мюзикла «Ты — это я» 1934 кубино-американского композитора Моисея Саймонса. «Carmensita la hitana» — весёлый мотив с задорным аккомпанементом Семенчук пластически смело обыгрывала, пританцовывая и кокетничая с пианистом ко всеобщему удовольствию. Пришлось бисировать!
Второе отделение вечера полностью было отдано русской музыке.
«Старый муж» Верстовского прозвучал свежо, как жанровая сценка. Объявленный С. Б. Скигиным как не особо известный романс Глинки «Ах! Когда б я прежде знала», оказывается, имеет подзаголовок автора: «Старинная цыганская песня, петая незабвенной Стешкой». Как интересно! Но помнится эта задушевная гибкая мелодия с юности, прочно связанная с «педагогическим репертуаром» начинающих певиц, с юными робкими «пионерскими» сопрано. Как же виолончельно-благородно, значительно она была исполнена на этот раз!
Последующий блок из старинных русских романсов (многие из которых посвящались цыганским певицам или исполнялись ими) — сплошное ностальгическое и музыкальное гурманство.
Просто перечислю названия, воспринимаемые как фольклор, как звучание минувшей эпохи: «Снился мне сад», «Калитка», «Нет, не тебя, так пылко я люблю», «Утро туманное», «Ночь светла», «Отцвели хризантемы», «Я помню вальса звук прелестный», «Только раз».
Кто-то подумает: ну, для оперной дивы все эти романсовые шлягеры спеть — ерунда!
Вокально — да, всё легко, играючи. Но вот так выпукло подавать текст, как поющие драматические актёры, и нигде не впадать в пафос, дурновкусие. Убирать свой роскошный голос почти до шёпота, субтона, выдавая продуманные форте только где действительно надо.
Что-то в породистом тембре порой мерещилось от легендарной Н. А. Обуховой, в искренности интонаций — от К. И. Шульженко, но в целом интерпретация Семенчук была своя, не похожая ни на кого, лишённая привычных штампов. Семён Борисович играл романсы удивительно свободно, с шёлковыми переливами, сочетая академизм с лёгким ритимическим «свингом».
Финальной точкой стал почти неприличный по популярности романс «Очи чёрные».
Как вовремя напомнил Скигин про Шаляпина, ведь это был и его «конёк»! Опять словно очищенный, «перезагруженный» от наслоений дешёвой ресторанной цыганщины прозвучал он.
Естественно, отпускать артистов без бисов никто не соглашался. «Хабанеру» Бизе можно было и не объявлять — на её возможность нам намекнули ещё в первом отделении. Блестящее исполнение! Очень захотелось увидеть и услышать Кармен Екатерины Семенчук полностью.
И «для того, чтобы все ушли с хорошим настроением» после продолжительных аплодисментов певица вышла, заразительно хохоча. На секунду поверилось, что «раскололась» Екатерина Семенчук, насмешили её за кулисами. Оказалось — это пьяненькая Перикола из одноимённой оперетты Оффенбаха. Глоток дорогого шампанского «на посошок»!
Напоследок — капля горечи и стыда.
Камерный зал ММДМ вмещает 556 зрителей. Он был заполнен в тот вечер лишь приблизительно на две трети. Каково было видеть пустые кресла певице международного топ-уровня, на чьи спектакли билеты разлетаются в Метрополитен-опера, Ла Скала или Ковент-Гардене, собирающей аншлаги на сольниках в Вене и родном Петербурге, можно только догадываться.
Не хочу никого винить, реклама на телевидении или радио — дорогое удовольствие, не сочетающееся со «смешными» для Москвы 600-900 рублей за билет в Камерный зал Дома музыки. У абонемента С. Б. Скигина есть, к счастью, своя постоянная публика, преимущественно научно-техническая интеллигенция старше среднего возраста. Завсегдатаи приходят и на совсем незнакомые, молодые имена, привлечённые однажды доверительной просветительской манерой Скигина-рассказчика, продуманным тематизмом его программ.
Пока не раскрученная «в телевизоре» Екатерина Семенчук не столь популярна в Москве среди любителей, но её хорошо знают и уважают многие профессионалы-вокалисты.
Может быть афиши-анонсы, размещённые заранее в фойе учебных корпусов Консерватории, Академии им. Гнесиных, на служебных подъездах Большого и прочих музыкальных театров столицы добавили бы несколько десятков заинтересованных и грамотных слушателей? Коллегам-певцам, работающим или ещё учащимся, бывает некогда мониторить сайты концертных организаций или подписываться на их рассылки.
Но это теперь — как пожелание на будущее. А первый в Москве сольный концерт Екатерины Семенчук, несмотря на отсутствие шумихи и пиара в СМИ, останется в памяти немногих избранных, открывших для себя певицу, счастливо сочетающую богатство природного «инструмента» с музыкантской властью над ним, а горячий актёрский темперамент с трезвым ощущением меры и вкуса.
На фото:
Екатерина Семенчук (автор фото — Sheila Rock), Семён Скигин
