18 июня в Москве в концертном зале «Вернадский» состоялся клавирабенд цикла «Звезды российского пианизма. XXI век», в рамках которого в замечательном светлом зале Геологического музея, выходящем окнами на Манежную площадь, выступила Варвара Непомнящая.
Имя московской пианистки мелькало и раньше, но особенно громко оно прозвучало в 2012 году, когда неожиданно для всех — а наверное, и для себя — Варвара, до того объехавшая множество пианистических соревнований, выиграла конкурс Гезы Анды в Цюрихе, взяв там 1-ю премию. Это было как гром средь ясного неба, и теперь для неё важно подтвердить высокую оценку жюри в процессе дальнейшей музыкальной деятельности.
Первым номером рецензируемой программы прозвучали пять пьес И. Брамса из 76-го опуса: Каприччио fis-moll, h-moll и cis-moll, Интермеццо a-moll и Каприччио C-dur.
Сразу обращала на себя внимание интровертность исполнительства Непомнящей,
и этому впечатлению способствовала не только брамсовская стилистика, но и подход к музыкальному материалу — серьёзный, аккуратный, спокойный. Пожалуй, слово «спокойный» является ключевым в оценке нынешнего исполнительского стиля пианистки, о чём я ещё скажу ниже.
Так, Каприччио h-moll вовсе не было в её подаче игривым, а Каприччио cis-moll, вполне «шумановское» по фактуре и характеру материала, обошлось без ожидаемой в этой пьесе романтической смятенности. Исполнение остальных номеров также можно было бы назвать вполне академичным, если бы исполнительница не старалась нарочитой ритмической неровностью скрасить это впечатление.
Далее последовала «Юмореска» Р. Шумана, которая также выглядела весьма безмятежной. Эта вещь и без того не изобилует энергичными моментами, а исполненную столь умиротворённо слушать было скучно. В эпизоде Sehr rasch und leicht автором задуман недвусмысленный «эффект эха», но у пианистки не было нужного динамического контраста, зато были неуместные темповые перебои, разрушившие замысел автора, а завершение эпизода Innig и вовсе повергало в сон.
«Юмореска» всё же не должна быть столь однообразной,
в ней нужно дать заложенные автором контрасты, уметь совмещать медитативность со вспышками активности.
Интересно отметить, что на концерте в зале «Вернадский» присутствовала Лидия Александровна Григорьева, у которой Варвара 11 лет училась по классу фортепиано в Гнесинке. Наставница, взрастивший талант, получивший признание на международных конкурсах, достойна восхищения и поклонения. Интересно было бы узнать, как Лидия Александровна оценивает такое исполнение?
Второе отделение было посвящено Ф. Шопену: прозвучали все четыре баллады композитора, которые должны были стать центром тяжести и вполне очевидным смысловым ядром концерта. Но на деле баллады оказались исполнительски сближенными чуть ли не до состояния полной художественной идентичности, а они ведь весьма разные по духу, по стилю и принадлежат к разным периодам шопеновского творчества.
В Шопене тоже не было художественных контрастов, ибо не было ни тембровых, ни темповых, ни динамических сопоставлений даже там, где они абсолютно необходимы
— например, в резком срыве настроения во 2-й балладе на переходе от вступления к бурному продолжению. В исполнении Непомнящей переход получился настолько гладкий, что утратил смыслообразующую функцию. Не хочу настаивать на рубинштейновском символе «цветка, сминаемого бурей», но разве здесь не должно быть показано нечто в образно-эмоциональном плане схожее?
На мой взгляд, именно на таких примерах проверяется наличие фантазии у исполнителя, умение дать нужное настроение, продемонстрировать артистический подъём, вдохновение!
А на этом концерте из пианистки словно был вынут эмоциональный стержень,
отсутствовала требуемая для исполнения таких вещей энергетика, не было живой заинтересованности. Разве можно в Шопене демонстрировать нулевой темперамент и делать его мелодии такими блёклыми? Требовать физически мощного фортиссимо вряд ли имеет смысл, потому что стилистически это в Шопене совсем не обязательно, но разве нельзя и без лишнего шума обеспечить нужные контрасты и разнообразие тембров и красок?
Педаль была канонически-академическая, если не сказать «гигиеническая», новая чуть ли не на каждую гармонию. Конечно, Шопен — не Скрябин, но всё же, не чересчур ли это дидактично и не слишком ли ученически-аккуратно?
Не подлежит сомнению, что Варвара Непомнящая — настоящий профессионал с давно сложившимся исполнительским обликом. Также вполне очевидно, что многое в этом облике идёт не столько от полученной школы, заложившей основы профессионализма, сколько от личных качеств пианистки — уже давно зрелой и вполне сложившейся личности.
Но, как известно, школа — это то, от чего уходят, а далеко ли Варвара ушла от школы?
При том, что она не обладает какой-то экстраординарной виртуозностью, исполнительский аппарат её вполне надёжен и по своим возможностям соответствует хорошему среднепрофессиональному уровню. Вся программа была исполнена очень ровно и добротно в плане мастерства, для пианистки характерно прекрасное владение инструментом. И хотя были заметны неизбежные в живом концерте шероховатости, критичных проблем не было, и её техники вполне хватало для представления выбранных произведений.
Претензии можно предъявить вовсе не к техническому качеству, а к тому, что лежит «по ту сторону» пианизма, то есть к тому, ради чего играют, и
мне так и не удалось уяснить для себя, зачем она играла и зачем я слушал это обескровленное исполнение.
Варвара родилась в 1983 году, следовательно, её перспективность уже давно должна была реализоваться в исполнительстве, но пианистка играет прилежно, гладко, спокойно, поэтому ответное равнодушие продемонстрировала и публика, из вежливости немного поаплодировавшая по окончании баллад и позволившая пианистке сыграть один бис — масштабную прелюдию Des-dur Шопена, не обнаружившую, впрочем, никаких новых черт в передаче шопеновской стилистики. В прелюдии опять удивила безмятежность: и спокойно-равномерные ходы в басах, и отсутствие тембрового контраста крайних частей и середины, который, как мне представляется, заложен автором в качестве краеугольного камня конструкции этой миниатюры. На этом клавирабенд завершился.
Странное чувство не покидало меня на протяжении фортепианного вечера:
я слушал все эти вещи в исполнении Непомнящей впервые, но было такое ощущение, что все исполнительские решения мне хорошо знакомы — такое количество вековых штампов присутствовало в её игре. Брамс был похож на Шумана, Шуман — на Шопена, как будто весь вечер исполнялся один и тот же автор одними и теми же исполнительскими приёмами. А так ли должно было быть?!
Автор фото — Priska Ketterer
