«Евгений Онегин» идёт в Штутгартской опере в постановке Вальтрауд Ленер 2008 года. В пределах своей режиссёрской концепции Ленер пытается осмыслить процессы социальной мобильности в обществе, которое стремительно трансформируется из социалистического в капиталистическое. Действие начинается в середине 90-х годов.
Художник-постановщик Кацуко Ватанабэ моделирует в своих «коробочках» три социально-архитектурных пространства, каждое из которых рассказывает свою историю. Восхождение Татьяны по социальной лестнице начинается на фоне панельной застройки на окраине города.
Ларина — это домовладелица, которая сдаёт дешёвые квартиры внаём.
При помощи подрядчика и потенциального зятя Ленского она начинает генеральный ремонт своих владений. К именинам Татьяны приурочено празднование открытия обновлённых апартаментов, с террасами и бассейном. В третьем акте мы оказывается на фешенебельном горнолыжном курорте. Это уже совершенно другой мир, другая планета, и горнолыжные костюмы напоминают скафандры.
Для того, чтобы наиболее точно представить концепцию спектакля, привожу фрагмент из беседы драматурга Серджио Морабито, дирижёра Марка Сустрота, который ставил «Онегина» шесть лет назад, и Вальтрауд Ленер. В этой беседе режиссёр подробно раскрывает свой замысел, осмысляя произведение Пушкина / Чайковского в социологических категориях. В письме Татьяны Ленер видит «попытку юной девушки, которая уже перестала быть подростком, но ещё не стала взрослой, выразить себя.
В нашем спектакле письмо Татьяны не закончено, всё окончательно не сформулировано.
Она пытается найти подходящие выражения и отбрасывает их, постоянно прерывает себя, чтобы высказать то, что происходит у неё в душе и в теле, в сердце и в голове, и что она знала раньше только по книгам. В противоположность Онегину, Татьяна внутренне свободна настолько, чтобы исследовать свои чувства, а не сразу их отсекать. Мы наблюдаем за Татьяной на её пути к взрослению, видим, как ведомая бурными эмоциями девушка становится социально зрелой, состоявшейся, стойкой, принятой в высшем обществе супругой Гремина.
Эта женщина ставит только на себя и вынуждена сохранять свою позицию в обществе ценой самопожертвования. Развитие Татьяны происходит при этом в противоположном Онегину направлении, то есть, мы встречаем Татьяну в третьем акте такой, каким был Онегин в первом акте. В сущности, перед нашими глазами молодые люди в процессе социализации становятся неприступными харизматичными одиночками — и остаются одинокими.
Татьяна прибывает в конце в тот же самый пункт, в котором Онегин был вначале.
Эта встречность развития обоих персонажей приводит к тому, что они не могут быть вместе».
Вероятно, для того, чтобы создать хотя бы минимальный противовес этой социологической интерпретации, в буклет вставили большой отрывок из эссе Марины Цветаевой «Мой Пушкин».
Спектакль идёт с одним антрактом, все картины первого и второго акта плавно перетекают друг в друга. Черный занавес опускается только после убийства Ленского. Это даёт возможность не только подчёркнуть контраст между мирами и жизненными этапами, но и позволяет пустить действие единым потоком, сделав концептуально нагруженные связки между картинами.
Например, вызывающе разодетые гости, приглашенные на приём Лариной, начинают собираться уже тогда, когда первое объяснение Татьяны и Онегина на фоне мусорного бака ещё не закончилось. Заметив их, Онегин, который в тот момент надевал на Татьяну пальто, имитируя заботливость, радикально отстраняется от неё, что подчёркивает его зависимость от общественного мнения. На последующем празднике Онегин начинает ухаживать за Ольгой именно для того, чтобы отвести подозрения и предотвратить сплетни о своих возможных отношениях с Татьяной.
6 марта состоялось тридцать первое представление. Осенью я слушала в Штутгарте оперы Верди и Россини со «швабским акцентом» и не слишком ожидала изящного исполнения.
Но оркестр под управлением Саймона Хьюита создавал невероятно-удивительный льющийся звук,
как будто бы ныряешь в маске в прозрачную наполненную солнцем озёрную воду, возвышенный и по-русски страстный, переливающийся множеством оттенков противоречивых человеческих чувств и переживаний.
Австралиец Саймон Хьюит, начиная с 2009 года, являлся первым дирижёром Гамбургского балета. После гастролей в Штутгарте, в рамках которых Хьюит дирижировал, в том числе, «Шехеразадой» Римского-Корсакова и Симфонией № 11 Шостаковича, ему предложили позицию первого капельмейстера в Штутгартской опере, которую он и занял в этом сезоне. Помимо этого он сотрудничает с Австралийской оперой, Берлинской государственной оперой, Берлинской комической оперой и Оперой Граца. Сейчас Хьюит работает в качестве дирижёра-постановщика над «Богемой» Пуччини, новая постановка которой будет представлена штутгартской публике 30 мая.
Хор под руководством Кристофа Хайля выступил безупречно.
Но, к сожалению, солисты оказались не на той высоте, на которой могли бы быть. Хотя ощущалось, что все без исключения отлично понимают смысл каждого пропетого слова, качество пения было далеко не идеальным.
Две маленькие девочки, одна с книжкой, другая с рыженькой кошкой на руках обрисовали характеры Татьяны и Ольги ещё до их появления на сцене.
Татьяной была англичанка Ребекка фон Липински. Увы, её героиня на протяжении спектакля во всех отношениях развивалась в худшую сторону. Вначале она сильно напоминала Северину-Катрин Денёв из фильма Бунюэля «Дневная красавица», с её сдержанностью, скрывающей таинственную внутреннюю жизнь. В сцене с няней Татьяна уже излишне нервная, с чересчур сильно трясущейся ногой.
Своё письмо Татьяна пишет маркером на афишах, висящих на заборе,
к примеру, на афише фильма «Бой с тенью», а также на обоях. Она всюду рисует пронзённое стрелой сердце и пишет «Е+Т». Свежий, хрустальный голос фон Липински звучал в сцене письма в тесной взаимосвязи с её неврастеничной пластикой: это было несколько зажатое пение, которому не хватало порыва и восторженного полёта. В третьем акте для того, чтобы показать, как великолепно Татьяна стоит на горных лыжах, использовалась компьютерная графика.
В конце Татьяна выглядит не только нервной, но и даже агрессивной. Сперва Татьяна и Онегин бросаются друг другу в объятия, но затем Татьяна настолько сильно оттолкнула Онегина, что он рухнул на снег, как подкошенный. К тому же, к этому времени голос фон Липински сел, будто бы она действительно только что каталась на горных лыжах в сильный мороз.
В партии Онегина стандартно выступил японец Шигео Ишино. Евгений ходит в чёрном, что выделяет его как из серой массы тружеников социализма, так и среди безвкусно одетых богачей из дорогих апартаментов.
На дуэли Ленский и Онегин, разумеется, играют в русскую рулетку, причём Онегин является подшофе.
Полонез — это сцена Онегина, который тяжело переживает в снегах убийство друга и своё одиночество, и прикладывается к бутылке, чтобы облегчить свои страдания. В третьем акте Онегин предстаёт совершенно сломленным человеком, что является, конечно, весьма спорным решением. В финальных сценах Шигео Ишино форсировал и явно переигрывал.
Перед началом спектакля публику предупредили о том, что исполнитель партии Ленского Стэнли Джексон пал жертвой обманчивой баден-вюртембергской весны: простыл и будет петь вполголоса. Как уже упоминалось,
Ленский в интерпретации Ленер — подрядчик и доверенное лицо Лариной.
На сцену он выезжает на агрегате, который потом раскладывается вверх и оказывается стремянкой. Своё ариозо Ленский тоже зачем-то поёт с этой стремянки. Неожиданный штрих образу Ленского придало то, что Стэнли Джексон – афроамериканец, с весьма характерной пластикой. Его ревнивый Ленский постоянно пытался контролировать свою страстность и необузданность нрава. Противостояние Ленского и сдержанного очкарика Онегина смотрелось как противоречие, которое может возникнуть в общении между предпринимателем и постоянно рефлексирующим интеллигентом.
В сторону Онегина полетела не перчатка, но плевок.
Линдсей Амман пела Ольгу, играя густыми плотными контральтовыми нотами, но со слишком сильным акцентом. Нельзя сказать, что Ольга в штутгартском спектакле – беззаботная и весёлая девушка, режиссёр даёт нам понять, что это – только маска, на самом деле она амбициозна и меркантильна, как мать, жесты которой копирует.
Ленский и Ольга в первом акте являли собой необычную пару: солидный бизнесмен и школьница в гольфах.
Своего страстного возлюбленного Ольга старалась удерживать в определённых границах, страдая от его навязчивости. Тем не менее, накануне дуэли она пыталась осторожно забрать у Ленского револьвер, который он на несколько мгновений выпустил из рук.
Большую симпатию вызывал князь Гремин в трактовке Лианга Ли, обладателя глубокого и тембрально разнообразного баса. Ли чрезвычайно удачно расставил акценты в своей арии, благодаря чему создал привлекательный эмоционально и интеллектуально образ друга, надёжного товарища. Он искренне протягивает Татьяне руку, и этот жест ощутимо полон душевной щедрости.
В синопсисе сообщается о том, что Гремин порвал ради Татьяны со своей семьёй.
Это событие никак не отражено в сценическом действии. Видимо, нам на словах объясняют, почему Татьяна не может предать Гремина. Ведь в современном обществе развод не представляет проблемы.
Хелена Шнайдерман в партии Лариной и Рене Морлок в партии Филиппьевны звучали блёкло и неразборчиво. Филиппьевна не одобрила увлечения Татьяны Онегиным, что выразила, демонстративно усевшись между ними на лавочку.
Трике — Хайнц Гёриг прежде квартировал у Лариной и дружил с маленькой Татьяной. Однако он не вписался в новый социальный порядок, был вынужден покинуть дом Лариной и стал маргиналом. Время от времени он, к неудовольствию многих, появляется на сцене как привидение. На именинах Татьяны Трике — нежелательный гость, и не кто иной, как Ленский, прогоняет его, считая неподходящей компанией для Ольги и Татьяны.
В третьем акте Трике выплывает на горнолыжном курорте в шапке-ушанке.
В целом спектакль показался мне неровным в сценическом и в музыкальном отношении, наряду с несомненными удачами в нём присутствовала масса вокальных недочётов и режиссёрских нелепостей. Но это был, несомненно, настоящий оперный спектакль, живой и интересный, эмоционально захватывающий, трогающий ум и сердце.
Автор фото — A. T. Schaefer
