И лучше выдумать не мог…
Александр Пушкин
Стоит появиться какому-нибудь приличному, то есть не отвратительному фильму, публицисты буквально взрываются эмоциями: «Наше кино по-настоящему обновилось! Это первая ласточка! Это — победа!» И — в воздух чепчики бросаем! Фонтаны оптимизма сопровождали выход «Легенды № 17», «Движения вверх», «28 Панфиловцев», «Балканского рубежа», «Чебурашки», «1993», а теперь ещё и «Онегина», киноверсии режиссёра Сарика Андреасяна.
Дескать, вот оно — русское-народное кино, и всё будет по-другому. Единичные успехи на фоне тотальных провалов ничего не решают. И дело не в убожестве российского синематографа — он (синематограф) плох везде. Кризис жанров! Голливуд тоннами выдаёт унылую тягомотину с толерантной начинкой, а наши студии клепают всё ту же скучищу, разве что без негров да лесбиянок в положительных и ключевых ролях.
Экранизация пушкинского романа у Андреасяна вполне годна к просмотру. Должно понравиться и тинэйджерам. Эти тоже не заскучают, а наверняка захотят после сеанса раскрыть томик «Евгения Онегина». Возможно, их удивит, что герои книги беседуют стихами — автор сценария Алексей Гравицкий решил не заморачиваться с ямбом и хореем (в оных не смыслил и сам Онегин), а «перевёл» рифму на прозу, оставив лишь стихотворные вставки.
Они-то и вызывают более всего вопросов. Почему-то на роль поэта-рассказчика был утверждён Владимир Вдовиченков, ничем не напоминающий Пушкина, а стилизованный фрак сидит на нём кургузо и малоубедительно. Вдовиченков — отличный характерный актёр, но, увы, он не монтируется с эпохой, да и со стихами — тоже.
Остальной кастинг при кажущейся на первый взгляд сомнительности, сделан недурно, и мы к нему ещё вернёмся. Базовое достоинство этой ленты — увлекательность повествования. Тот случай, когда, зная фабулу наизусть, постоянно думаешь: «А что же будет дальше?» Забавно? Ещё бы. Но это так. В случае с популярными сюжетами это — высший пилотаж. Фильм смотрится на одном дыхании, пусть он и длинен, как положено экранизациям известной классики. Подумалось, что сей «Онегин» мог бы стать великолепным телесериалом.
Несмотря на то, что поэма «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни, киновоплощений у неё довольно мало. Почему? Приведу цитату Юрия Лотмана, касающуюся романа в целом: «Евгений Онегин» — трудное произведение. Самая лёгкость стиха, привычность содержания, знакомого с детства читателю и подчёркнуто простого, парадоксально создают добавочные трудности в понимании пушкинского романа в стихах. Иллюзорное представление о «понятности» произведения скрывает от сознания современного читателя огромное количество непонятных ему слов, выражений, фразеологизмов, намёков, цитат». Итак, за мнимой простотой скрывается многослойность. Любая попытка сделать кинополотно будет плоской, так как «Евгений Онегин» — это идеи, вещи, мысли, вкусы. Поэтому-то за него брались крайне редко — два раза в эру «великого немого», потом — в 1950-х, но то была экранизация оперы.
В 1999 году англичанка Марта Файнс выпустила свой, причём выстраданный вариант «Онегина» со своим братом — Рэйфом Файнсом в главной роли. Семейство Файнс, интересующееся русской культурой, с выдумкой и фантазиями подошло к теме, но всё равно создало эпичную клюкву, где Ленский с Ольгой поют песенку «Ой, цветёт калина», созданную Исааком Дунаевским для «Кубанских казаков», на балу звучит вальс «Амурские волны», да и вообще Файнсы вывалили всё, что знали о Руси. Впрочем, в этой клюквенности была своя изюминка — всё же в кадре оказались нетипичные мотивы. Никаких медведей-балалаек-боярских шапок да «Калинки-малинки» с «Лебединым озером».
Также нелишне отметить, что Файнс сыграл то, чем хотел бы стать Онегин — реального лондонского денди. Наш Евгений был всего-навсего «как денди лондонский одет». Важнейшее слово «как», ибо дендизм — узконациональное явление, породившее в континентальной Европе лишь подражательные формы. Что же касаемо Файнса, ещё журнал Vogue называл его «современным денди» и «продолжателем традиций Браммелла» — родоначальника феномена.
Сарик Андреасян, выбирая из всех Виктора Добронравова, судя по всему, руководствовался тем, чтобы актёр был чем-то похож на Рэйфа Файнса, так изящно вписавшегося в атмосферу позднего ампира, уже переходящего в бидермейер. Глаза, улыбка, поворот головы — да, смахивает на прославленного британца.
Но! Слишком взросл он для Евгения. Безусловно, в те времена люди старели намного раньше, и к двадцати годам смотрелись, как нынешние тридцатилетние. Юность была краткой секундой перед долгоиграющей зрелостью, когда начиналась и служба, и политическая активность, и семейная жизнь. Однако играть «философа в осьмнадцать лет», как очертил его сам Пушкин, следовало бы всё же не сорокалетнему актёру. Хотя, Добронравов отменно выразил усталость от балов, адюльтеров, бесед, обедов и балетов. Сплин-хандра — идеальны.
Татьяна в исполнении Елизаветы Моряк вышла, по крайней мере, не раздражающей, а это уже немало. Как правило, на такие роли берут актрис, …вообще не попадающих в образ. В цене — фотогеничность и около-гламурный типаж. Ан нет, Моряк явила то, что подразумевал Пушкин — мечтательную, тихую с виду, но пылкую дворянку, совершившую немыслимый поступок — в XIX веке юница не смела первой написать избраннику. Её удел — ждать признания, потупив глаза.
Татьяна делает рискованный шаг навстречу. И — получает отказ. Уже, будучи замужней, героиня отвергает того, кто ей всё ещё дорог — налицо отказ от интрижки в пользу чести и верности. Актриса проживает ту двойную боль именно с позиций сильной натуры. Тут не подошла бы девочка с глазами раненого оленёнка. Некоторые моменты — плосковаты, но в целом — четвёрка с плюсом.
Ольга у актрисы Татьяны Сабиновой получилась каноническая — автор сценария смягчил онегинские определения насчёт «…кругла, красна лицом она, как эта глупая луна на этом глупом небосклоне», заменив более политкорректными выражениями. Чётко заявлен контраст между сестрицами — если бы Владимир Ленский был женихом Татьяны, она бы осталась его невестой навеки — даже после его смерти. Ушла бы в монастырь, а не под венец. А Ольга — символ витальности, хорошего аппетита, простых желаний.
В этом фильме получилось легко объяснить нюансы, которые иной раз ускользают от читателей. Многим кажется, что изначально Ларина не приглянулась Евгению, так как была лесной дикаркой, зазубрившей фразы из Ричардсона и Руссо, но, став законодательницей мод, внезапно пробудила страсти. Как раз, она ему пришлась по душе — он и отказался от любви. Из жалости.
Таких девушек ведут под венец, а не в холостяцкий альков. Брак с Танюшей не подразумевал загулов и побегов, увлечений и флирта с соседскими барынями. Онегин же — не тот, кому присуща супружеская линия; он — бонвиван и повеса. Его формат — увлечься и погаснуть. Отсюда его извечная «охота к перемене мест».
Перемена мест, женщин, видов. Иначе — тоска, наистрашнейший враг Онегина. Так вот в кинокартине ясно проговорен этот момент. И затем воспылал он не потому, что она сделалась петербургской дивой, а потому что…она с его точки зрения теперь свободна для прелюбодеяния. На ней можно не жениться. Выбор Онегина — молодые замужние матроны. Нам годами вбивали в голову странные мысли, что он — «лишний человек», декабрист по духу, борец. С чем — борец?! Онегин — характерен.
Как типичен и Владимир Ленский с его романтической германистикой, поверхностным интеллектом и неумением увидеть суть. И прав Евгений, что, будь он поэтом, выбрал бы другую. Не Ольгу с её поросячьей резвостью. Конечно, актёр Денис Прытков куда как больше подошёл бы для сериала «Слово пацана», вместе с тем, его работа не вызвала отторжения.
Невероятно дивны эпизоды! Например, сцена с пышными пейзанками — крепостными девушками в усадьбе Лариных. Собирающие яблоки, они сами подобны спелым фруктам. Несмотря на свою подневольность, они словно бы рады бытию близ господ и — сытости: «Девицы, красавицы, / Душеньки, подруженьки, / Разыграйтесь девицы, / Разгуляйтесь, милые! / Затяните песенку, / Песенку заветную, / Заманите молодца…»
Отдельного упоминания заслуживает нянюшка Татьяны, которую здесь играет Светлана Немоляева. Этот выбор был, скорее всего, продиктован тем, что актриса когда-то играла в фильме-опере 1958 года роль Ольги. Как и принято в эру постмодерна, тут море аллюзий, считываемых теми, кто одолел курс школьной литературы — соседи у Лариных зовутся не иначе, как Скотинины, матушка упоминает свой вишнёвый сад, а господа в ложе — некую дочь станционного смотрителя. Волшебна работа оператора — тут и роскошные виды среднерусской природы, и уютные поместья, и бесконечные стога, взятые прямиком со знаковой картины Исаака Левитана.
Несомненный минус киноленты — её схематичность. Фабула «Евгения Онегина» перенасыщена вещной символикой — это и «широкий боливар» — стильная шляпа, названная так в честь героя Симона Боливара, и «недремлющий брегет» — часы известной фирмы, и книги Адама Смита, коими зачитывался наш Евгений. Тут он почему-то франкофон, а не англоман, что противоречит самому тексту.
Переходя на современный язык, поэма «Евгений Онегин» — это сплошное перечисление брендов и трендов, штук и штучек: «Янтарь на трубках Цареграда, / Фарфор и бронза на столе, / И, чувств изнеженных отрада, / Духи в граненом хрустале; / Гребенки, пилочки стальные, / Прямые ножницы, кривые, / И щетки тридцати родов / И для ногтей и для зубов». Увы, здесь и Татьяна пребывает на кино-балу не в малиновом берете — этой изысканном уборе, взятом в 1820-х с полотен Ренессанса, а с тривиальной куафюрой, никак не обозначенной. Это как?!
Единственное, чему дали сохраниться в киноверсии, так это книгам Самюэля Ричардсона в библиотеке Лариных. Мол, Евгений — отнюдь не Грандисон. Также звучали разговоры столичных господ о том, что актёр Франсуа-Жозеф Тальма — уж не тот. Остальное же, как в хорошем комиксе — внятно и без отвлекающих деталей.
О, да. Сие — недурственный фильм-комикс, но таково в XXI веке искусство — или комикс, или видеоклип, или скетч. А что такое «Евгений Онегин»? Лонгрид по-нынешнему. «Лихая мода, наш тиран, недуг новейших россиян», — сказано у Пушкина, правда, по иному поводу, но онегинские строки везде годятся. Так что Сарик Андреасян просто «лучше выдумать не мог», говоря языком поэта.
Галина Иванкина
Источник: газета «Завтра»
