На концерте Сергея Кузнецова и Петра Лаула
20 октября в концертном зале Гнесинской музыкальной академии состоялся концерт фортепианного дуэта: перед московской публикой выступили замечательные пианисты из обеих наших столиц — москвич Сергей Кузнецов и петербуржец Пётр Лаул, в своём поколении принадлежащие к лучшим пианистическим силам нашей страны.
Жанр фортепианного дуэта по самой своей природе весьма специфичен,
а репертуарный набор его оригинален и весьма далёк от наиболее известного и востребованного сольного фортепианного репертуара как по составу композиторских имён и количеству пьес тех или иных авторов, так и с точки зрения особенностей отражения в нём композиторской стилистики, ибо жанр этот предъявляет довольно жёсткие музыкально-технические требования, призванные обеспечить возможность и удобство ансамблевого исполнения. В связи с этим выбор тех или иных произведений исполнителями говорит о многом и ярко свидетельствует об их вкусах и предпочтениях.
Необходимо отметить, что оба пианиста — и Сергей Кузнецов, и Пётр Лаул, часто выступающие с сольными концертами, а также регулярно играющие с оркестрами — к моменту совместного выступления уже имели большой стаж музицирования в составе всевозможных камерных ансамблей и даже опыт аккомпанемента певцам, что, конечно, способствовало их взаимопониманию и согласованности совместной ансамблевой фортепианной игры.
Камерный жанр налагает также дополнительные условия комфортности межличностного взаимодействия ансамблистов,
потому что при необходимости непосредственного контакта с другим человеком в пределах его «личной» зоны требуется психологическая совместимость не хуже, чем у космонавтов, долгое время работающих в тесном замкнутом пространстве орбитальной станции. Особенно важно это в случае игры на одном рояле в 4 руки, когда партнёры сидят локоть к локтю, иногда соприкасаясь руками на клавиатуре.
Как можно было убедиться на концерте Лаула и Кузнецова и как о том говорили оба пианиста по окончании вечера,
никаких музыкальных или психологических проблем в общении между ними не возникало.
Хотя при подготовке имели место казусы, в условиях дискомфорта вряд ли преодолимые: случайно получилось так, что для исполнения Сонаты для двух фортепиано D-dur В. А. Моцарта (К. 448), которая шла в концерте первым номером, каждый из них подготовил партию второго рояля! Это выяснилось лишь в тот момент, когда пианисты встретились в Москве для репетиций — и вот здесь одному из них пришлось в пожарном порядке готовить первую партию, и эту миссию взвалил на себя и блестяще справился с нею Сергей Кузнецов.
Честно сказать, на концерте это даже в голову не могло прийти, настолько всё было в порядке (к тому же музыканты играли по нотам), а стало известно лишь на следующий день со слов одного из участников дуэта, и все, кто узнал об этом, были искренне поражены, ибо по результатам исполнения нельзя было даже заподозрить что-либо подобное.
Мельчайшие детали фортепианной отделки, одновременность взятия «туттийных» аккордов, синхронность подачи очень скорых пассажей на обоих инструментах, динамическая и тембровая согласованность, отслеживание рельефа друг за другом повторяемых на разных инструментах музыкальных фраз и интонаций, всё это было выверено и строго контролировалось слухом обоих исполнителей.
Рондо ля мажор (D 951) и Allegro ля минор («Lebenssturme», D 947) Шуберта, предназначенные для исполнения на одном фортепиано в 4 руки, стали откровением первого отделения концерта.
В этих редкоисполняемых произведениях встречаются не только подлинно симфонические моменты, выводящие музыку далеко за рамки «камерности», но и поразительные прозрения в музыкальное будущее, позволяющие назвать Шуберта безусловным гением. Обе вещи были исполнены пианистами настолько стильно и слаженно, что можно было подумать, что на рояле играет один человек с четырьмя руками. В этих дуэтах, как и в сонате Моцарта, первую партию исполнял Сергей Кузнецов.
Авторская транскрипция для двух роялей «Симфонических танцев» Сергея Рахманинова, прозвучавшая во втором отделении, имеет любопытную концертную историю. В былые времена эта вещь практически не исполнялась, видимо, по той причине, что симфонический вариант казался музыкантам намного более предпочтительным. Кроме того, у Рахманинова, не говоря уже о прочих его ансамблевых вещах, имеются две популярные и очень часто играемые сюиты для двух роялей, которые вполне устраивали пианистов в плане реализации ансамблевого фортепианного наследия великого русского композитора.
И всё же постепенно переложение «Симфонических танцев» получило признание у пианистов как «полноценное» произведение, которое вполне в художественном отношении убедительно можно подать на двух фортепиано, и оно пробило себе дорогу на концертную эстраду.
Исполнение Петра Лаула и Сергея Кузнецова с учётом качества их пианизма и владения динамическими и тембровыми возможностями рояля может быть названо выдающимся.
В этот раз первую партию исполнял Пётр Лаул. Музыкантам удалось убедительно обозначить симфонический размах рахманиновского произведения: хотя они, по-видимому, и не стремились к имитации сугубо оркестровых тембров, гораздо более широкий, чем в первом отделении, динамический диапазон, мощные фортиссимо, заострённый гармонический колорит, многослойность фактуры, красочность, педальные эффекты — всё это способствовало созданию иллюзии оркестровых звучностей.
Очень убедительно были выполнены «фанфары» второй части произведения.
Рояль — это не духовой инструмент, способный обеспечить крещендо извлекаемому тону, и рояльная звучность после взятия аккорда может лишь ослабевать, но профессионализм исполнителей, их владение туше, мастерство выстраивания музыкальной фразы и ощущение акустики зала позволили создать иллюзию «неугасания» этих инфернальных гармоний — таинственных и угрожающих, как далёкие отблески неугасимого вселенского пламени.
Впечатляли также витиеватые ритмические фигуры и жёсткие гармонии в финале, вызывавшие отчётливые аллюзии на сочинения Стравинского. В этом плане неудивительно, что одна пьеса Стравинского прозвучала-таки чуть позже на бис!
Конечно, второе отделение концерта в Гнесинском зале стилистически очень сильно отличалось от первого отделения и, казалось бы, должно было его затмить, но этого не произошло! Как ни странно это на первый взгляд, но
оба отделения запечатлелись в памяти как совершенно разные миры, объединённые волей исполнителей в единое концертное целое,
и каждый из этих миров имел свои особенности и прелести, воспринимаемые в контексте каждого из столь разных стилей.
Исполнители не пожелали отпускать слушателей под впечатлением от жути «Симфонических танцев» Рахманинова, поэтому после шумных аплодисментов и восклицаний многочисленной аудитории и многократных выходов на поклоны и вручения цветов были исполнены на бис две очень светлых вещицы: очаровательная Полька «Helene» А.Бородина, когда-то игранная и записанная на диск Петром Лаулом в 4 руки с его наставником профессором Александром Сандлером, и остроумно и с юмором сделанный Игорем Стравинским Вальс из «Трёх лёгких пьес для фортепиано в три руки», в котором Пётр Лаул играл обеими руками, а разместившийся слева от него Сергей Кузнецов — одной лишь левой.
Как и основная программа, бисы были восторженно встречены публикой и явились блестящим завершением чудесного ансамблевого вечера.
В завершение хочется сказать, что когда в дуэте встречаются два блистательных солиста, то от этого сотрудничества всегда ожидаешь чего-то большего, нежели «простая сумма слагаемых». В данном случае
реальность превзошла все самые смелые ожидания, и теперь можно говорить о рождении нового фортепианного дуэта — Сергей Кузнецов и Пётр Лаул.
Разумеется, каждый из пианистов продолжит свою индивидуальную сольную карьеру, тем более, что живут они в разных городах и преподают в разных консерваториях, но если они хотя бы изредка будут намечать новые ансамблевые программы и встречаться для выступления с ними в концертах, то музыкальная жизнь наших столиц будет обогащена новыми вдохновенными исполнительскими достижениями.
