Событийный фактор в формировании современной оперной афиши — явление, хоть и малоприятное, но понятное и объяснимое: есть юбилей — есть повод, нет юбилея — нет повода. Впрочем, для многих оперных театров даже наличие повода — ещё не повод, и тот факт, что в одной-единственной нью-йоркской «Метрополитен-опере» Верди представлен шире, чем во всех театрах Москвы вместе взятых, — факт весьма примечательный.
Но это к слову. Справедливости ради нужно заметить, что два главных музыкальных театра Москвы — живы не оперой единой, да и репертуар у них не резиновый, а в «Новой опере», обходящейся без собственной балетной труппы, с Верди, слава богу, всё в порядке. С другой стороны,
опера сегодня прекрасно себя чувствует и за рамками театрализованных представлений,
что было ещё раз продемонстрировано недавним исполнением вердиевского «Бала-маскарада» в рамках абонемента Государственной академической симфонической капеллы России «Vivat Verdi!»
Сразу отмечу, что драматургических откровений это исполнение не принесло, так как всё было в рамках традиционного восприятия этого шедевра:
губернатор сначала ошибся, потом раскаялся, но было уже поздно.
Эту предсказуемость мелодраматического мейнстрима в понимании основной коллизии «Бала-маскарада» обеспечила, конечно, работа солистов, и, прежде всего, главного героя.
Олег Долгов прозвучал намного лучше, чем мог бы, и этим не мог не порадовать. Неустойчивость звуковедения, конечно, никуда не делась, а динамическая экспрессия не столько передавала полноту чувств Ричарда, сколько помогала певцу справиться с зажатостью звукового потока, но всё это как-то не сильно мешало.
Анна Пегова, исполнившая партию пажа Оскара, в принципе хорошо справилась с нотным рисунком роли, да и наряд у певицы был самый что ни на есть жизнеутверждающий. Но то ли не хватало звучности вокалу, то ли разогретости — связкам, но всё звучало как-то глуховато и несколько протокольно, хотя смотрелось убедительно: сценически певица была очень выразительна.
Андрей Батуркин добротно озвучил партию Ренато обертонистым баритоном, опёртым на хорошее дыхание, а Лариса Костюк в партии Ульрики продемонстрировала насыщенность нижнего регистра и драматическую экспрессию.
Но главным событием вечера стало выступление Елены Евсеевой в партии Амелии.
Не могу сказать, что эта певица обладает какой-то особо яркой актёрской запоминаемостью, но с её умением передавать эмоции и чувства посредством своего универсального голоса внешняя эффектность, строго говоря, и не нужна. Её голос настолько эластичен, динамичен и академичен, что с первых звуков понимаешь: сейчас будет сделано всё как надо. Не просто точно и не только внятно, но эмоционально выпукло и драматургически осязаемо.
Евсеева умеет так преподносить музыкальные фразы, что в каждой интонации проступает своеобразный театральный импульс, а образ кажется кинематографически объемным и продуманным. И это притом, что
певица практически не делает никаких резких движений, не выпячивает глаза, не пытается заламывать руки.
Редкий талант настоящей оперной певицы.
Впрочем, хор был тоже хорош. Особенно собранные вступления. Хотя всё ещё не так хорош, как оркестр.
В Москве много есть сильных коллективов. Да и вообще хороших музыкантов много. Но даже если абстрагироваться от контекста московской театрально-концертной афиши,
интерпретацию «Бала-маскарада» музыкантами ГАСК под управлением Валерия Полянского можно без всяких оговорок признать выдающейся.
Монолитность струнных и корректность духовых, строгая смелость акцентов и экспрессивность темпов и какой-то сугубо индивидуальный подход к инструментальной цветастости этой вердиевской партитуры действительно покорили. В этом несколько нагловатом, но витально-пульсирующем препарировании хорошо известного музыкального текста исполнительской аутентичности было столько, что, казалось, маэстро Полянский дирижировал этой музыкой как своей собственной.
Возможно, именно этот момент оставил после вечера послевкусие праздника во славу не Верди-трибуна или Верди-тираноборца, а Верди-композитора.
На фото (gaskros.ru) — Валерий Полянский
