«Геркулес» Генделя впервые прозвучал в России
Как известно, Геракл, герой древнегреческой мифологии (или Геркулес, согласно латинской традиции произношения этого имени) совершил за свою жизнь немало подвигов — как доблестных, так и, скажем прямо, этически весьма сомнительных.
Наполовину бог (так как его отцом был Зевс), наполовину человек, непосредственно к сонму богов он был причислен уже после своей мученической смерти, в которой оказалась повинна его вторая жена Деянира, ослепленная ревностью к принцессе Иоле, плененной дочери Эврита (царя Эхалии, убитого Геркулесом). Именно Иолу Геркулес в качестве трофея и привозит в фессалийский город Трахин, где прежде у местного правителя находит свое семейное прибежище с Деянирой. Это происходит после того, как Геркулес совершает свои двенадцать канонических и ряд иных подвигов. Из всех его легендарно-мифологических деяний поход против царя Эхалии оказывается последним.
Именно в Трахине и разворачивается сюжет оратории Генделя «Геркулес»:
сюда после последнего победоносного похода возвращается главный герой. И именно исполнение этой оратории в Концертном зале имени Чайковского, состоявшееся 16 января, становится тем самым несостоявшимся «тринадцатым подвигом Геракла», который за него выпало совершить Московской филармонии, ведь представление этого весьма раритетного для нас сочинения Генделя явилось его российской премьерой.
Нет ничего удивительного в том, что этот опус, не относящийся к разряду опер, попал именно в репертуарную сферу филармонического абонемента под названием «Оперные шедевры». Как ни странно, в наше время оратории Генделя (как духовные, так и светские) очень популярны на сценах оперных зарубежных театров именно в постановочных версиях, то есть в форме привычного оперного спектакля. Правда, к слову «привычного» осторожность следует проявить совсем по иной причине, ставшей в наше время самой настоящей притчей во языцех:
нынешние радикально-авангардные постановки в подавляющем большинстве случаев вообще далеки от жанра оперы как такового.
Возьмите хотя бы запечатленную в 2004 году на DVD известную постановку Люка Бонди со сцены Парижской оперы с блистательной Джойс ДиДонато в партии Деяниры в изумительном сопровождении ансамбля «Les Arts Florissants» под управлением Уильяма Кристи.
Слава Богу, режиссерские «изыски» на этот раз нас обошли стороной, и мы на протяжении почти трех часов слушали чистую музыку. Но, увы, свою Джойс ДиДонато в партии Деяниры мы так и не услышали (пока лишь заметим, что в образе главной героини предстала певица из Швеции Анн Халленберг, которую московские меломаны должны хорошо помнить по партии Ариоданта в рамках концертного исполнения одноименной оперы Генделя, состоявшегося в конце марта 2011 года.
Зато с большим удовлетворением хочется сказать, что
нашим старым добрым знакомым снова оказался маэстро из Великобритании Кристофер Мулдс,
который за дирижерский пульт Московского камерного оркестра «Musica Viva» на исполнении опусов Генделя встает уже в третий раз. Первыми двумя его выходами на сцену Концертного зала имени Чайковского в этом качестве были «Роланд» (апрель 2009 года) и уже упомянутый «Ариодант». В случае «Геркулеса» Кристофер Мулдс, совмещая функции дирижера и maestro di cembalo, всё же часть своих «полномочий» делегировал второму клавесину, вошедшему наряду с первым в группу basso continuo (клавесин — Ольга Филиппова, орган-позитив — Станислав Грес, виолончель — Ольга Калинова).
В обсуждаемом исполнении принял участие вокальный ансамбль «Интрада»,
коллектив, уже хорошо знакомый московской публике и весьма позитивно зарекомендовавший себя, в частности, в репертуаре барокко (художественный руководитель — Екатерина Антоненко).
Что же касается оркестра «Musica Viva», то и на сей раз он звучал великолепно, переливаясь богатством оттенков, чувственных нюансов и эмоциональных красок, однако сама музыка Генделя в этом большом трехактном сочинении, в отличие от таких его духовных ораторий, как, например, «Мессия» или «Иевфай», особой изобретательностью и мелодическим разнообразием не отличается. Но вокальная составляющая этой музыки, тем не менее, требует от певцов необычайной виртуозности и «отягощена» всеми особенностями, присущими типично инструментальному звуковедению: она насыщена трелями, мелкими пассажами и многочисленными фиоритурными украшениями. И всё же по сравнению с какой-нибудь характéрной полноформатной оперой-сериа Генделя, выдержанной в традициях наивного барокко,
драматизм сюжетной коллизии «Геркулеса» ощущается гораздо более выпукло,
более акцентированно с точки зрения прорисовки психологических портретов персонажей.
Мировая премьера оратории «Геркулес» (HWV 60) состоялась на сцене лондонского Королевского театра Haymarket 5 января 1745 года. Ее оригинальное англоязычное либретто, основанное на мотивах трагедии Софокла «Трахинянки» и одной из книг «Метаморфоз» Овидия, было создано Томасом Броутоном. Жанровая принадлежность этого опуса Генделя обозначена как dramma musicale — и это обстоятельство также дает основание считать ее в большей степени оперой, чем ораторией, хотя по сравнению с типичной генделевской оперной схемой, хоровой пласт «Геркулеса» значительно расширен. В генделевском наследии — 42 полнометражных оперы-сериа. Последняя из них, «Дейдамия», впервые увидела свет в 1741 году, так что «Геркулес» (1745) принадлежит уже «послеоперному» периоду творчества композитора, которое открыла четверка таких ораторий, как «Мессия» (1742), «Самсон» (1743), «Семела» (1744), а также «Иосиф и его братья» (1744). Но и после «Геркулеса» из под проворного пера Генделя выйдет еще немало ораторий, среди которых, к примеру, такие известные, как «Иуда Маккавей» (1747) и «Соломон» (1749), «Теодора» (1750) и «Иевфай» (1752).
В музыкальной драме «Геркулес» — шесть основных персонажей:
Геркулес (бас), его жена Деянира (сопрано), их сын Гилл (тенор), принцесса Эхалии Иола (сопрано), слуга Деяниры Лихас (контральто) и Верховный жрец Юпитера (бас).
Заметим, что в наше время партия Деяниры поручается, как правило, меццо-сопрано, что как раз и связано с ее драматической насыщенностью. И, как уже было сказано, в образе Деяниры мы услышали Анн Халленберг. Если в травестийной партии Ариоданта почти два года назад эта певица показала себя виртуозной и технически оснащенной исполнительницей, то восторги от ее воплощения такого благодатного в драматическом отношении персонажа, как Деянира, оказываются несколько меньшими, хотя надо отдать ей должное: в эмоционально-артистическом аспекте певица, несмотря на бесконечное «однообразие» речитативов accompagnato и арий своей героини, всё же смогла удерживать и приковывать к себе слушательское внимание на протяжении всего вечера. И тема ревности, тема покинутой несчастной женщины,
тема ненависти к сопернице составляли ту самую пружину,
что методично раскручивала всё безыскусно неповоротливое и вяло текущее музыкальное повествование. При этом звучание исполнительницы было очень «сухим» и «жестким», в нем отсутствовала пластичность звуковедения, теплота чувства и изысканность музыкального стиля, а вокальные пассажи во всем их неимоверном количестве, хотя и «засчитывались» певице в полной мере, не вызывали ощущения подлинного ликования.
И если «настоящая» мифологическая Деяниара в ужасе от содеянного сводит счеты с жизнью, бросаясь на меч, то генделевская героиня впадает в приступ безумия — и ее финальную арию «Where shall I fly», хотя и написанную в виртуозно-бравурном барочном ключе, уже можно рассматривать в качестве зачаточной и стилистически весьма отдаленной предтечи сцен сумасшествия, которыми прославится итальянское оперное бельканто первой половины XIX века.
Выражаясь современным языком, Деянира совершила убийство по неосторожности:
с помощью одежд, посланных Геркулесу и пропитанных кровью мстительного и коварного кентавра Несса, она лишь надеялась вернуть к себе любовь мужа, но яд Лернейской гидры, попав в кровь кентавра с копья Геркулеса, которым тот и был убит, свершает свое роковое дело: одежды героя воспламеняются от жертвенного огня, так что Геркулес в агонии успевает лишь наслать проклятие на жену и дать наказ сыну Гиллу сложить погребальный костер на вершине горы Эты, чтобы сжечь свои останки.
Такой вот лихой триллер закручивает либреттист этой оратории,
однако создается ощущение, что «абсолютно правильная» и выстроенная по всем законам гармонии музыка Генделя, ко всему этому практически безучастна, она — лишь номинальный и относительно «спокойный» пересказчик сюжетной коллизии.
Ну, а happy end всей этой истории, даже несмотря на смерть главного героя, выдержан прямо-таки в подлинном духе генделевской оперы-сериа! Геркулес возносится на небеса и становится богом, а Иола и Гилл по велению богов должны сочетаться в браке и познать счастье. И если Гилл давно открыл Иоле свои чувства, то та оставалась непреклонна: теперь же у нее нет выбора, и она должна стать женой сына убийцы своего отца. Вспомним, что на Иолу некогда имел виды и сам Геркулес, который завоевал ее руку у Эврита в честном поединке: собственно, отказ царя выполнить условия заключенного договора и подвигнул Геркулеса на карательный поход в Эхалию…
Любопытно, что в оратории главный герой упоминается другими персонажами не только как Герскулес, но и под именем Алкид, которое было дано ему при рождении. Однако также любопытно и то, что партия главного героя явно уступает весьма обширной и представительной партии Деяниры, в первую очередь, — существенно меньшим количеством арий.
Так что у Генделя главный герой — не Геркулес-бас, а Деянира, примадонна-сопрано
(в данном случае, меццо-сопрано).
В силу этого нет ничего удивительного в том, что на партию Геркулеса для московского исполнения был ангажирован абсолютно безликий исполнитель, бас-баритон из Великобритании Айвон Ладлоу, глухое и тембрально стертое звучание которого просто тонуло даже в деликатно энергичном аккомпанементе камерного оркестра: это было чистой воды вокальное иллюстраторство, которое с потенциальной интерпретацией в рамках стиля музыки Генделя ничего общего не имело.
Еще одной откровенной неудачей московского исполнения стал американский тенор Николас Пан в партии Гилла,
стенобитной манере звукоизвлечения которого было явно не по пути с инструментализмом вокального генделевского письма.
Упомянув просто, что в крошечной партии Верховного жрец Юпитера выступил Олег Цыбулько, а в травестийной партии Лихаса — контральто из Италии Ромина Бассо, не давшая абсолютно никаких поводов как для восторгов, так и для нареканий, особо скажем, что
самой изысканной в стилистическом отношении за весь вечер концертного исполнения предстала англичанка-сопрано Люси Кроу в партии Иолы.
Именно ее пение захватывало, как никакое другое из ее коллег по сцене. Выразительная кантилена артистки, филигранно тонкая отделка вокальных нюансов и легкие, свободно-непринужденные трели и фиоритуры доставляли истинное удовольствие — то, что и рождает в душе меломана необъяснимый восторг физического ощущения чистой музыки.
И это было прекрасно! Как прекрасно и то, что, благодаря филармоническому абонементу, мы смогли, наконец, вживую услышать один из неведомых нам ранее раритетов Генделя.
