В программе XI Московского Пасхального фестиваля 3 мая было представлено концертное исполнение оперы Жюля Массне «Дон Кихот», осуществленное силами Симфонического оркестра Мариинского театра (художественный руководитель и дирижер Валерий Гергиев), ансамбля солистов Академии молодых певцов Мариинского театра и исполнителей сольных вокальных партий, принимавших участие в аудиозаписи оперы в марте 2012 года. Предваряя концерт, Валерий Гергиев посвятил его памяти Евгения Фёдоровича Светланова.
Опера «Дон Кихот» (либретто Анри Каэна по пьесе Жака Ле Лоррена) уступает по популярности более ранним операм Массне. Композитор работал над оперой уже будучи тяжело больным, поэтому она явилась для него одновременно и своего рода «творческой терапией», способом преодоления недуга, и неким обобщением и переосмыслением ранее применявшихся музыкальных подходов и приемов. Очень подходящим материалом для такой работы стала идея противопоставления гуманистических ценностей и рутинной порочности нашего мира, а также и сам образ погибающего, но верного своим убеждениям Дон Кихота. Как известно, Массне писал эту оперу под конкретного исполнителя – великого русского баса Федора Ивановича Шаляпина, а главную женскую партию на премьере должна была исполнить Муза и Дульсинея композитора Люси Арбель. Может, благодаря такому количеству совпадений, опера оказалась невероятно искренней. Видимо, поэтому ей принадлежит особое место в череде других обращений к образу Дон Кихота в музыкальных произведениях (а их в мировой практике было столько, что даже простое их перечисление заняло бы значительную часть рецензии). Несмотря на смешение комического и трагического, опера «Дон Кихот» воспринимается как нечто весьма монолитное и логически завершенное (хотя в ней, безусловно, есть и эффектные отдельные номера, которые можно выбирать для концертов).
Музыкальный язык оперы – очень доступный, с понятными эмоциями и чистыми линиями, автором достигнута отчетливая и ясная передача картин звуковыми средствами, что очень чувствуется при концертном исполнении – на сцене ничего нет, а зритель видит картины знойного испанского городка, прохладного леса, мельниц. Очень важно, как канву этих настроений передает оркестр, и в этот вечер, за единственным исключением (о котором мы скажем чуть ниже) инструментальная составляющая была на высоте. Ну и присутствие за пультом маэстро Гергиева лично – всегда дополнительный источник исполнительского вдохновения.
Титульная партия – главный стержень произведения, если есть лидер-бас, то успех постановки будет предопределен. Нужен такой артист, который бы не просто цеплял внимание, а чтобы, цитируя текст оперы, «тревогу вызывал один его взгляд». Есть ли еще такие герои в наше нерыцарское время? Как минимум, один есть, и он в этот вечер был на сцене.
Солист мировой оперы Ферруччо Фурланетто успешно выступил в партии Дон Кихота, которая, по его признанию, является для него одной из самых любимых. Надо сказать, что его выход в концертном варианте «Дон Кихота» с оркестром Мариинского театра планировался в Москве еще два года назад, но тогда из-за болезни певца выступление не состоялось. Есть и предварительная информация о том, что в конце 2012 года в репертуаре театра появится и сценический вариант оперы, и тоже с Фурланетто в главной роли.
Партия не обладает выдающейся сложностью по технике вокала, но очень насыщенна по драматической части, достаточно мелодичная и, что называется, «певучая», кроме того, в ней предполагается включение очень неодинаковых голосовых «красок». Высочайший уровень исполнительской школы певца позволяет ему провести вокальную линию от первой до последней ноты скрупулезно просчитано, но в то же время очень достоверно. Ну а благородная манера держаться и незаурядный актерский дар просто покоряют сердца. И, конечно же, перед нами предстал рыцарь далеко не только «печального образа», хотя сцена смерти героя была сыграна очень пронзительно. В остальном, артист абсолютно не чужд комическому жанру - душевно свистел, зажигал в диалогах с Санчо и вообще не давал никому заскучать (тем более, что и сам композитор считал свою оперу комедией).
Конечно, знаменитый бас уже находится на прицеле у критиков на предмет возраста, но партия Дон Кихота — не тот случай, когда возрастные ограничения всерьёз применимы. Нельзя сказать, что проявлений возрастных изменений совсем нет – время от времени всплывает некоторая расфокусировка звука, покачивание, но, в целом, ничего за пределами нормы не происходит. Катастрофическими различия между выступлениями в юности и зрелости бывают обычно у певцов, делавших ставку на природные данные в большей степени, чем на школу, у Фурланетто же случай противоположный, вокальная школа имеет центральное значение, и железная выучка продляет ему вокальное долголетие. Возможно, певец не очень комфортно себя чувствует «на верхнем этаже», что и неудивительно, учитывая, что партия писалась, напомним, лично Шаляпину, басу довольно высокому, а Фурланетто — центральный бас-кантанте. Зато это компенсируется несравненно более мягким и глубоким звучанием в середине диапазона.
Меццо-сопрано Анна Кикнадзе (Дульсинея) провела партию в рамках предписанного автором, но к сожалению, равных партнеру результатов не показала. И держалась она, для горячей испанки, довольно скованно, и текст пропевала не всегда аккуратно, и за ровностью звука получалось уследить не всегда. А ведь партия отнюдь не опереточная, не безделица. Чего стоят только неоднократные виражи между регистрами, что для большинства меццо – проблема, нужно очень много внимания вложить в уравновешивание верха-низа, чтобы переходы не казались неэстетичными. По сюжету, Дульсинея в данной опере – не воображаемый мистический идеал, а вполне реальная девица легкого поведения, не считающая даже исключительные чувства, проявленные к ней, основанием для того, чтобы сменить образ жизни, но номер с гитарным аккомпанементом, достаточно грубым, как на посиделках в подворотне, воплотил этот образ что-то уж слишком буквально. Однако все эти придирки певица свела на нет в самой последней сцене, когда она является в воображении умирающего героя с нежным ангельским пением на пианиссимо.
Безусловной удачей стала партия Санчо Пансы для баса-баритона Андрея Серова. Конечно, в первую очередь, внимание обращаешь на его великолепное комическое дарование. Энергичный, неутомимый, совершенно сжившийся с ролью, без перевода с французского понятный Санчо – отличная актерская работа. Вокал тоже перспективен — есть хорошая подвижность, досконально пропевается весь текст, без размазывания, аккуратное, отчетливое пение, что важно — четкое звучащее пиано. Особенно понравилась ария из последнего акта, в его версии она в чем-то перекликается с более ранней французской лирической комедией, вплоть до барокко, а подобные параллели автор тоже вкладывал в музыку.
В эпизодических партиях выступили солисты и выпускники Академии молодых певцов Мариинского театра, из которых, на наш взгляд, стоит выделить тенора Андрея Илюшникова (Родригес). Чуть манерный, но интонационно точный, весьма приятный по тембру, полетно звучащий лирический тенор в известной мере «оттенил» тотальное превосходство низких голосов в этой опере.
И последний штрих, без которого бы анализ концерта был бы не полон – запоминающиеся хоровые сцены. К ним привлекли не хор, а Ансамбль солистов Академии молодых певцов Мариинского театра. Пусть по названию не сложится ложное ощущение, что это было «собрание поющих» вокалистов, ориентированных на сольную карьеру, напротив, это слаженный, спетый коллектив, ни в каких прегрешениях против монолитности хорового звучания не замеченный. Но качество звучания, при том что каждый из них — растущий солист со свежим ярким голосом — особенное, на обычный хор не похожее. Незаурядно проявила себя мужская группа: тут была продемонстрирована не только мощь хора, но и достойно проведенная (в русском переводе) разговорная драматическая сцена. Будем надеяться, из числа этих молодых людей у нас когда-нибудь вырастет и еще один свой русский Дон Кихот.
