Послесловие к III Международному фестивалю Мстислава Ростроповича
У Международного фестиваля Мстислава Ростроповича в Москве есть одна дата, которая никогда не меняется: это день его традиционного открытия 27 марта, день рождения маэстро. И вовсе не случайно, что уже в самом названии этого музыкального смотра подспудно ощущается побеждающее дыхание жизни. Вдумайтесь: фестиваль Ростроповича, а не памяти его. Вдумайтесь, но только не подумайте, будто бы памяти нет. Конечно же, память жива, но, наверное, и вправду нет лучше памяти, чем вспоминать о маэстро, как о живом. Да, собственно, таким он навсегда и остался для многих – живым в душах тех, кому магию творчества этого выдающегося музыканта довелось испытать непосредственно в живой атмосфере концертного зала или оперного театра.
I Международный фестиваль Мстислава Ростроповича, состоявшийся в 2010 году, радовал московскую публику ровно семь дней кряду (нон-стоп, без перерыва), а его первая программа так и называлась «Неделя Ростроповича в Москве». Это была невероятно красивая идея, реализацию которой можно сравнить с мощным залпом из всех музыкальных орудий на протяжении компактного промежутка времени: за семь дней с 27 марта по 2 апреля – семь концертов! Хронологические рамки II фестиваля (2011) оказались расширенными уже несколько больше. Кроме этого, он впервые смог перешагнуть границы Москвы: 5 апреля прошлого года концертом Оркестра «Флорентийский музыкальный май» под управлением Зубина Меты завершилась его программа в столице, а уже на следующий день тот же самый коллектив отыграл прощальный фестивальный аккорд в Санкт-Петербурге. По интенсивности же выплеска своей творческой энергии – 9 музыкальных вечеров за 11 дней – II фестиваль лишь ненамного уступал первому…
Что же касается программы нынешнего фестиваля, то его душа и художественный руководитель Ольга Ростропович, как думается, человек, не боящийся смелых творческих экспериментов, сам принцип подхода к формированию и датированию репертуарно-исполнительской сетки решила поменять просто кардинальнейшим образом, ведь этот год – год 85-летия Мстислава Ростроповича и 5-летия его ухода из жизни (27.03.1927 – 27.04.2007). В итоге и временные фестивальные рамки ограничились сроком ровно одного месяца – с 27 марта по 27 апреля. И даже в этом уже несомненно прочитывается очевидная символика смыслов. Конечно же, проводить концерты в течение месяца каждый день просто невозможно, да собственно, такая задача и не ставилась, однако 14 фестивальных мероприятий за месяц – это вовсе не мало, и, несомненно, это число впечатляет!
14 фестивальных мероприятий этого года вобрали в себя 13 концертов на лучших площадках Москвы (в Большом зале консерватории, в Концертном зале имени Чайковского и в Колонном зале Дома Союзов), а также вернисаж выставки «Ростропович – Вишневская. Судеб скрещенье», который состоялся 25 апреля в Центральном музее музыкальной культуры имени Глинки. Эта выставка продлится до 30 июня, после чего побывает в Париже и Санкт-Петербурге, а после завершения турне большая часть ее войдет в экспозицию создающегося в Москве Центра культурного и исторического наследия Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской. На этот раз географической «экспансии» фестиваля по части музыкальных проектов, как видим, не наблюдалось, зато осуществление перспективных планов, связанных с выставочным турне, думается, всё же способно будет сыграть роль своеобразного фестивального отголоска и за пределами России.
Необходимо также отметить, что никаких границ, в том числе, и границ дальнего зарубежья, музыкальным мероприятиям фестиваля в Москве перешагивать, в принципе, и не требовалось: на этот раз целое созвездие зарубежных оркестров само перешагнуло границы России, чтобы выступить в Москве – и в этом, на мой взгляд, заключалась главная привлекательность нынешнего фестиваля. Я вовсе не хочу сказать, что его другие проекты были вторичны или менее интересны – вовсе нет! Но, согласитесь, когда в течение месяца на III Международный фестиваль Мстислава Ростроповича приезжают такие брендовые коллективы, как Лондонский филармонический оркестр (два концерта), Оркестр Парижа (один концерт) и римский Оркестр Национальной академии «Санта-Чечилия» (два концерта), от этого просто перехватывает дух и потихоньку начинает «сносить крышу». Тем более, когда прелюдией к московскому «десанту» названного симфонического созвездия, заслуживающей самого пристального внимания, становятся два фестивальных концерта Заслуженного коллектива России академического симфонического оркестра Санкт-Петербургской филармонии имени Шостаковича (оба с Юрием Темиркановым). Тем более, когда Симфонический оркестр Москвы «Русская филармония» для исполнения на открытии фестиваля оперы Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» «усиливается» солистами симфонических оркестров Великобритании, в том числе и театра «Ковент-Гарден» (особенно в части медных и деревянных духовых групп).
Как следует из названия настоящих заметок, ваш покорный слуга, сформировав свою собственную «Неделю Ростроповича», в течение фестивального месяца посетил семь концертов из тринадцати. И, конечно же, начать следует с самого яркого события этой музыкальной выборки – вечеров с Оркестром Национальной академии «Санта-Чечилия». Именно они стали грандиозным, незабываемым завершением фестиваля (в силу этого основное внимание и будет уделено именно им, а другие концерты мы затронем лишь, что называется, по ходу дела). За дирижерским пультом Оркестра из Рима на этот раз такое изысканное и по-итальянски «терпкое» музыкальное волшебство «тихо и скромно» творил его художественный руководитель Антонио Паппано. Внешность этого невысокого роста британца итальянского происхождения, на первый взгляд, кажется не очень-то харизматичной, но дирижер явно располагает к себе исключительным обаянием и, похоже, открытой простотой и демократичностью. Правда, с начала этого года – расступись, народ! – к его имени теперь, согласно субординации, надо прибавлять приставку «сэр» (маэстро еще ведь и музыкальный руководитель Королевского оперного театра «Ковент-Гарден» в Лондоне, так что заслуги перед британской короной у него, несомненно, имеются).
Когда в 2007 году с этим же коллективом Антонио Паппано выступил в Москве в рамках Фестиваля симфонических оркестров мира с программой из произведений Берлиоза, Чайковского и Респиги, лишь только «Фонтаны Рима» и «Пинии Рима», покорившие экзотикой по-настоящему фирменного итальянского блюда, произвели тогда достаточно сильное и яркое впечатление. На сей же раз, начав в первый день с пронзительно «певучей» Четвертой симфонии Шумана ре-минор, высоко поднятую планку исполнительства римские «академики» уже не снижали. Во втором отделении совершенно изумительно, с мастерской отделкой деталей солирующими инструментами, прозвучала увертюра к «Вильгельму Теллю» Россини. В особенности же восхитил «Танец часов» из «Джоконды» Понкьелли, музыка, которая словно переливалась мириадами оттенков тончайшего «оркестрового перламутра».
Прозвучавшую увертюру к «Аиде» Верди лично я впервые услышал в живом исполнении. И речь на этот раз идет не о знакомом всем вступлении к опере, а именно о большой развернутой увертюре, которая исполнялась на премьере в Каире, но от которой впоследствии на премьере в «Ла Скала» композитор отказался. Надо признаться, опыт по открытию нового в музыке этой хрестоматийной оперы Верди стал не просто любопытным, а весьма интригующим, явившись той самой «изюминкой», подлинный вкус которой по достоинству смогли распробовать лишь самые искушенные «опероманы», всегда находящиеся в неустанном поиске свежих впечатлений! Не менее впечатляющими бисами первого вечера стали па-де-сис из «Вильгельма Телля» и музыкально контрастировавшее с ним интермеццо из «Манон Леско» Пуччини.
Как оказалось, музыка Пуччини завершала первый день выступления Оркестра из Рима явно с «опережающим» смыслом, ведь Симфоническая прелюдия этого композитора (1882) открыла программу следующего дня. Это весьма интересное «экспериментальное» сочинение двадцатичетырехлетнего Пуччини не часто услышишь в наших концертных залах: на сей раз оно было исполнено эмоционально «забористо», драматически выразительно, психологически чувственно. Затем прозвучал Концерт № 3 до-мажор Прокофьева для фортепиано с оркестром, в котором солировала китайская пианистка Юджа Вонг. Оркестровая составляющая была превосходна, но трактовка Юджи Вонг, в целом, мягко говоря, вызывала равнодушие: педантичное, вполне виртуозное «постукивание» по нужным клавишам и достаточно сухая палитра пианистического звука – вот всё, чем было знаменательно данное исполнение. Пожалуй, ситуацию всё же улучшили сольные бисы (меланхоличная «Мелодия» Глюка из «Орфея и Эвридики» в переложении Сгамбати и виртуознейшая транскрипция для фортепиано Горовица на «цыганскую тему» из оперы Бизе «Кармен»), однако общую ситуацию это кардинально не изменило.
Зато последующая интерпретация Девятой симфонии ми-минор Дворжака («Из Нового Света») стала самым значимым событием вечера. С момента и по сей день памятного исполнения этого опуса Берлинским филармоническим оркестром в Москве под управлением Клаудио Аббадо в 1999 году, нынешняя трактовка сочинения с тем «легендарным» музицированием почти тринадцатилетней давности встает практически вровень. Живой темпераментный язык и многокрасочность свободно льющейся звуковой палитры этой симфонии Дворжака стали тем откровением, которого мы так ждали от римских «академиков» еще в 2007-м (с другим репертуаром), но дождались только в 2012-м. В составе двух сыгранных бисов один был явно «интеллектуальным» (фрагмент из «Энигма-вариаций» Элгара), другой – нарочито «народным» (финал «Танца часов» Понкьелли). Так что эта зажигательная итальянская музыка стала своеобразным «мажорным финалом» не только выступления римского коллектива, но и всего фестиваля в целом.
Впечатления первого фестивального дня от концертного исполнения оперы Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда» оркестром «Русская филармония», Хоровой капеллой имени Юрлова и, естественно, солистами разделились на две половины: сильные, даже, я бы сказал, пронзительно сильные – в отношении оркестровой части, и достаточно средние, хотя и не безнадежные – в отношении вокала (Катерина Измайлова – Татьяна Павловская; Сергей – Сергей Поляков; Борис Тимофеевич – Владимир Ванеев; Зиновий Борисович – Максим Пастер). К сожалению, на этот раз синтез оперного пения и оркестрового аккомпанемента не вылился в синкретику слушательского восприятия, не заставил пережить полноценный музыкальный катарсис, хотя все «четыре четверти» именно дирижерского пути, безусловно, и были пройдены. Остается только сказать, что за дирижерским пультом стоял Дмитрий Юровский, принявший на себя художественное руководство оркестром «Русская филармония» с начала этого сезона.
Нечто «похожее» наблюдалось и в отношении слушательских впечатлений от двух вечеров Лондонского филармонического оркестра, за пультом которого уже стоял Владимир Юровский, главный дирижер и художественный руководитель этого коллектива. Первый вечер вызвал искреннее удивление неожиданной рутинностью оркестровых трактовок; второй, связанный с исполнением музыки Прокофьева (полной версии «Египетских ночей» и российской премьерой оратории «Иван Грозный» в редакции и оркестровке Левона Атовмьяна) просто привел в состояние восторга – бывает же такое! Что касается второго вечера, то на страницах Belcanto.ru ему уже была посвящена отдельная подробная публикация, поэтому речь поведу только о первом.
Однако сразу оговорюсь: к великолепному австрийскому пианисту Рудольфу Бухбиндеру, солировавшему в Концерте № 5 ми-бемоль-мажор Бетховена для фортепиано с оркестром, мой скепсис абсолютно никакого отношения не имеет. В его интерпретации бурлила «пианистическая жизнь», играли темпоритмические краски, проступала уверенная техническая виртуозность, всецело захватывал драматургически выстроенный эмоциональный посыл. Но неяркость и какая-то ленивая вялость оркестрового аккомпанемента просто удручали! По этой же причине сколько-нибудь эмоционального отклика в душе не вызвала и Четвертая симфония ми-минор Брамса, исполненная во втором отделении: докучливое оркестровое вибрато и постоянный «звучок с песочком» так и не позволили ощутить в этом опусе всю прелесть изысканнейших брамсовских гармоний. Удивительно, что оркестр даже не исполнил ни одного биса, отчего возникало не лишенное логики ощущение, что именно эта программа московского тура могла просто готовиться в явной спешке или же, наоборот, по остаточному принципу, а основная ставка изначально делалась, казалось бы, на известные, но заново открываемые российской публике сочинения Прокофьева.
К сожалению, в силу сложившихся обстоятельств, как говорится, «не зависящих от редакции», действительно насладиться изысканностью оркестрового звучания Оркестра Парижа под управлением Пааво Ярви мне довелось только в первом отделении: как ни тяжело было принимать подобное решение, сразу же после исполнения Симфонии-концерта ми-минор для виолончели с оркестром Прокофьева (солистка – Алиса Вайлерштайн, США) я вынужден был уйти. Этот весьма сложный для восприятия опус Прокофьева с его нарочито изломанной эмоционально-мятежной музыкальной фактурой произвел колоссальное впечатление по всему комплексу его составляющих и открыл (во всяком случае – для меня) новое исполнительское имя Алисы Вайлерштайн. Ну, а «утешительным призом» за так и не услышанную во втором отделении Первую симфонию Шумана стало для меня исполнение его увертюры «Манфред», прозвучавшей в начале вечера. Она просто поразила тончайшей выделки дирижерской интерпретацией, многоцветием музыкальных переливов и нюансировки, чего, без сомнения, добиться мог только выдающийся музыкант – и несомненно, что Пааво Ярви таковым и является.
Наконец, остается сказать, что Большая месса до-минор Моцарта в исполнении Госоркестра России имени Светланова, Государственной хоровой капеллы имени Юрлова и дирижера из Германии Андреаса Вайзера была интересна лишь фактом самого этого исполнения, ведь и названный опус исполняется в Москве далеко не каждый день. В нем были задействованы следующие солисты: Ирина Дубровская (сопрано, Россия), Офелия Сала (сопрано, Испания), Бенджамин Хьюлетт (тенор, Великобритания) и Нил Дэвис (бас-баритон, Великобритания). Ощутить дыхание Вечности в этом опусе Моцарта, раствориться в его выверенной до мелочей благодатной гармонии решительно не позволили ни формально «правильная», но явно «пересушенная» дирижерская трактовка, ни однозначно выпадавшее из поля моцартовской стилистики какое-то очень бытовое и приземленное, а отнюдь не чарующе небесное звучание голосов солистов. Следует заметить, что с конца октября прошлого года художественным руководителем этого коллектива назначен Владимир Юровский, который, продолжая возглавлять Лондонский филармонический оркестр, совмещает теперь два руководящих дирижерских поста.
Завершая же путешествие по избранным страницам III Международного фестиваля Мстислава Ростроповича, хочется подчеркнуть, что в целом его корабль плыл под парусом позитивных ветров и искренних – пусть и не всегда сполна реализованных – творческих намерений. Однако не это главное, а то, что год от года фестивальное плавание уверенно продолжает идти своим уникальным музыкальным фарватером…
