Оперы бельканто, а в особенности оперы самого одухотворенного их гения Винченцо Беллини, — произведения особые в бесконечном ряду образцов высокого жанра. Это поистине квинтэссенция вокального театра — того, где господствует прекрасное пение, даже не музыка в целом, а именно вокал как таковой. И для воплощения этих опер кроме этого самого прекрасного пения, в общем-то, ничего больше не нужно. По большому счету и театральная оболочка как таковая, в которой опере приходится бытовать, опусам бельканто нужна менее всего. Неслучайно великий режиссер Борис Покровский в одной из своих книг назвал именно оперы Беллини архаичными и несценичными. Действительно, для действенной, активной режиссуры Покровского, для его излюбленного перпендикуляра там просто нет места — не зря отечественный мэтр за свою долгую творческую жизнь так и не поставил ни одной из них.
Вокальное совершенство — вот, что нужно для адекватного прочтения этих произведений. И постановка как таковая, режиссура, «театральность» в современном понимании этого слова имеют столь малое значение, что если бы их не было совсем — ущерба для произведения не было бы никакого. Слава Богу, еще есть в мире театры, в которых это понимают и не приносят красоту пения в ущерб всякого рода актуализациям. И об одном таком примере мы вам расскажем: быть может, именно эта постановка одной из великих опер Беллини не является образцовой, но она вполне приемлема, ибо не мешает главному — пению.
Королевский оперный театр «Ковент-Гарден», один из пятерки топовых оперным домов мира, серией из семи спектаклей недавно возобновил на своей сцене гениальное творение Беллини — знаменитую «Сомнамбулу», оперу, знаменовавшую собой достижение композитором совершенной стадии своей гениальности. До «Сомнамбулы» уже были написаны и с триумфом поставлены «Пират» и «Капулетти и Монтекки», но именно лирико-сентиментальная, водевильная по сюжету, в первооснове своей чуждому отнюдь небуффонному дару композитора, опера о девушке-лунатичке показала Италии и всему миру глубину, зрелость и необыкновенное мастерство молодого гения.
«Сомнамбула» звучит в Лондоне впервые с 2002 года и это не оригинальная продукция «Ковент-Гардена», а совместная постановка с Венской государственной оперой. Впрочем, последний из серии возобновления спектакль 18 ноября 2011 года, который мне довелось посетить, 213-й по счету за всю историю этой оперы в главном английском оперном театре, свидетельствует о том, что надолго «Сомнамбула» никогда не покидала Лондон: это не случайно, ибо 1830-х годах ее в британской столице презентовал сам автор, а пели первые исполнители, участники миланской мировой премьеры — великие беллиниевские певцы Джудитта Паста и Джованни Рубини.
Постановка Марко Артуро Марелли, возобновленная Андреасом Ляйснером, переносит действие во времени (из неопределенных пейзанских далей в наши дни), но сохраняет либреттную локализацию – это по-прежнему Швейцария, хотя горная деревушка обернулась курортным местечком в Альпах, а поселяне превратились в обслуживающий персонал фешенебельного санатория, правда, имеющего некоторый отпечаток запущенности (потёки на стенах и круглой балюстраде бросаются в глаза сразу). Надуманность этого переноса не столь уж и велика – колорит места действия, социальные соотношения (богатый граф – простоватый народец) сохранены, ну а наряды Дагмар Нифинд-Марелли хотя и скроены по современным лекалам, не лишены изящества. Главная же героиня и вовсе большую часть оперы ходит в роскошном свадебном платье с кринолином – примерно таком же, как у Пасты 180 и у Каллас или Сазерленд 50 лет назад.
Отношения героев в современном режиссерском прочтении претерпели мало изменений: быть может, лишь Лиза, неудачливая соперница главной героини, раскованна и вульгарна больше обычного – совсем по нравам нынешнего века. В то же время «приставания» графа Рудольфа что к ней, что к Амине вполне целомудренны, а отношения центральной пары (Амины и ее жениха Эльвино) трогательны в своей простоте и какой-то первозданной романтичности.
Режиссура этой постановки хороша тем, что, несмотря на некоторую претензию на оригинальность, все-таки вторична по отношению к музыке и очевидно отступает на второй план, отдавая пальму первенства главному. В этом ее мудрость, она как бы говорит вам: покуражились немного, ну а теперь отдадим должное самому ценному, что есть в произведении.
Ответственным за это самое ценное был именитый израильский маэстро Даниэль Орен – мастер итальянской музыки. Оперу он проводит на одном дыхании, что называется, не придерешься – поэтично, музыкально, не выпячивая своего я, не навязывая во что бы то ни стало какую-то невообразимую «авторскую» интерпретацию, но грамотно подавая певцов, заботясь о том, чтобы их голоса, их искусство засияло подобающе. Умный подход, и сто крат умный для оперы такого типа, где пение – есть ее самая суть. И столь благородно поставленная цель достигается во всем блеске, несмотря на то, что не все певцы блистают совершенством: вокальный театр состоялся. Оркестр «Ковент-Гардена» в этом – большой помощник дирижеру: играет точно и вдохновенно, его же собственный класс особенно впечатляет в перекличке с бандой во вступлении – находящиеся за закрытым занавесом музыканты и те, что сидят в яме, исполняют свои партии ритмически безупречно.
И, наконец, о самом главном – о вокале. Состав «Сомнамбулы» в целом был удачен, если и случались помарки, то они относятся не к центральным персонажам, что же касается главной пары влюбленных, то они порадовали меломанов по-настоящему.
Кубинское сопрано из Майами Эглизе Гутиеррес появилась в «Ковент-Гардене» впервые в 2009 году и ее дебют в «Линде ди Шамуни» Доницетти имел немалый успех. За два года Гутиеррес успела сделать неплохую международную карьеру, специализируясь на операх бельканто и такое стремительное восхождение вполне оправданно. Обладательницу яркой южной внешности Гутиеррес, тем не менее, красавицей не назовешь, ее полноватая фигура так мало соответствует современным гламурным устремлением оперного шоу-бизнеса. Главное оружие Гутиеррес – голос: плотный, темный, мягкий, бархатистый. Амину часто поют легкие колоратуры, создавая образ инженю-нимфетки, что на самом деле противоречит замыслу автора: уж голос Пасты едва ли можно было назвать канареечным. Гутиеррес с ее шоколадным тембром – настоящая находка, ее богатый инструмент с блеском передает оттенки настроения героини, он способен обрисовать цельность и искренность ее натуры через пластичную, пленительную кантилену. Владение колоратурной техникой и верхним регистром также на высоте: все соло Амины, включая труднейшую финальную кабалетту, исполнены потрясающе.
Достойным партнером кубинки стал испанский тенор, выходец с Канарских островов Сельсо Альбело. Если во многих знаменитых записях «Сомнамбулы» с великими примадоннами в титульной партии тенора лишь оттеняют блеск знаменитых див (вспомним хотя бы безупречного Николу Монти, «подпевающего» Каллас в записи 1957 года), то Альбело – равноценный герой этой постановки. Красота и яркость тембра, уверенное владение верхним регистром, в котором голос певца словно еще больше расцветает, определенно навевали воспоминания о «короле верхнего до». Быть может аванс слишком большой, но мастерство Альбело действительно производит впечатление, равно как очевидно и то, что его актерские возможности как и у Большого Па весьма ограничены. Но для оперы бельканто это не так уж и важно.
Не меньшее впечатление, чем центральная пара, произвел греческий бас Христофорос Стамбоглис (граф Рудольф). Это настоящее бельканто: мягкий и глубокий голос, безупречный в кантилене, завораживающий тембр – всё, что нужно для Беллини, у греческого певца есть. А вот его соотечественница Елена Ксанфудакис (Лиза), при наличии неплохого лирического сопрано, вокальным совершенством не обладает: интонация ее порой подводит, верхний регистр несколько визглив и тремолирует. Исполнители маленьких партий Элизабет Сикора (Тереза), Джихун Ким (Алессио) и Эллиот Голди (нотариус) справились со своими задачами превосходно, дополнив общий ансамбль, качество которого в целом было весьма высоко. Праздник бельканто в Королевской опере Великобритании вполне состоялся!
Лондон — Москва
Фото: Bill Cooper
