В августе уходящего 2010 года исполнилось 90 лет со дня рождения великого русского советского баса, народного артиста СССР Александра Огнивцева. Юбилею певца мы посвящаем эту публикацию.
Талант! Явление редкое, яркое, притягивающее. Совершенно естественно, что к обладателю таланта тянутся, им восхищаются, хотят знать различные подробности его жизни, подводят теории, выводят закономерности... И, в конце концов, так и не могут найти формулу — при каких условиях у одних талант возникает, развивается, блестит, а другие почему-то лишены этого бесценного дара или владеют им не в полной мере. Встречаются и так называемые загубленные таланты.
Итак, на свет появился мальчик, в семье, далекой от искусства, но любящей пение. Отец его, работавший машинистом, часто пел русские народные песни, и сын всегда старался ему подпевать. Этим, пожалуй, и ограничивался круг Эстетических впечатлений будущего певца.
С ранних лет серьезным увлечением Александра Павловича стала техника. Он постоянно что-то мастерил: то какое-то подобие велосипеда, то радиоприемник. Затем поступление в техникум связи, а после его окончания, в тяжелые годы Великой Отечественной войны, — работа по восстановлению телеграфно-телефонной сети в районах, освобождаемых от врагов. Вероятно, в ту пору Александр Павлович имел все основания считать свою судьбу вполне предопределенной, однако будущее показало, что пройденный им недолгий жизненный путь был лишь преддверием к подлинному призванию.
...Первое выступление Огнивцева в концерте самодеятельности едва не стало последним. Разучив с доморощенным пианистом песенку Паганеля из кинофильма «Дети капитана Гранта», юноша так и не спел ее, потому что, буквально вытолкнутый друзьями на сцену, не смог преодолеть волнения перед публикой и с ужасом выдавил шепотом несколько фраз.
Следующие попытки оказались более успешными. Голос с возрастом крепнул, друзья все настойчивее советовали заняться музыкой профессионально, и вот, преодолевая робость, почти не зная нот, Огнивцев решил попытать счастья. Спев выученную «на слух» арию Руслана, он был зачислен на подготовительное отделение Кишиневской консерватории, а в 1948 году, еще студентом, приехал в Москву как участник Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей.
Великая русская певица, Антонина Васильевна Нежданова, возглавлявшая жюри конкурса, сразу угадала в молодом вокалисте черты настоящего, большого таланта. Она посоветовала ему серьезно поработать и по окончании консерватории приехать на пробу голосов в Большой театр. В 1949 году Александр Огнивцев был зачислен солистом оперы ГАБТа.
...Что такое путь артиста, его развитие, становление? Этот процесс сугубо индивидуален. На него влияет и окружающая среда, и счастливый случай, и, конечно, умение работать. Несомненно, Огнивцев родился под счастливой звездой еще и потому, что он попал в Большой театр в один из периодов его расцвета.
Главным дирижером был тогда прославленный Н. Голованов, оценивший дарование Огнивцева и смело выдвинувший его на ответственное положение в труппе. Да и вся творческая атмосфера Большого театра тех лет оказала огромнейшее влияние на эстетические воззрения начинающего артиста.
Александр Павлович стремительно преодолел тяжелый этап артистического становления, подготовивший его к освоению широкого репертуара. Правда, путь этот был порой весьма нелегким. Многое ему удавалось сразу, а в чем-то певец, естественно, ошибался. Порой его клонило к поспешному самостоятельному толкованию образа, порой колебалась логическая основа роли, порой манила декламационность, в ущерб вокальной линии. Не всегда удавалось избегнуть соблазна подражать великим образцам, а это грозило затянуть в пучину заурядного штампа и затормозить выявление собственной индивидуальности. Однако все «болезни роста» певец побеждал вдумчивой, увлеченной работой.
Александр Павлович Огнивцев поет в Большом театре немногим меньше тридцати лет. За это время он воплотил на сцене около двадцати ролей. Если не учитывать первый год, малопродуктивный, когда были спеты партии мелкие, а также время, затраченное на подготовку к ответственным гастролям театра, то станет ясно, что почти каждый год Александр Павлович создавал новую роль.
Гремин и Король Рене («Евгений Онегин» и «Иоланта» Чайковского), Борис Годунов, Пимен и Досифей («Борис Годунов» и «Хованщина» Мусоргского), Иван Грозный («Псковитянка» Римского-Корсакова), Мефистофель («Фауст» Гуно), дон Базилио («Севильский цирюльник» Россини), Филипп («Дон Карлос» Верди), Бестужев, Николай I («Декабристы» Шапорина), Вожак («Оптимистическая трагедия» Холминова), Генерал («Игрок» Прокофьева) и многие другие. Богатейшая галерея образов, широчайшая эмоционально-психологическая палитра! Большинство названных партий, получивших мировую известность в воплощении маститых певцов, имели установившиеся десятилетиями традиции исполнения. Но молодой артист смело входил в ведущий репертуар театра, внося свою интерпретацию, свое толкование, собственное отношение к тому или иному образу. И чем шире был круг спетых партий, продуманных ролей, тем ярче проявлялся его недюжинный артистический потенциал.
Безусловно, в процессе творческого становления артиста каждая из работ, независимо от ее сложности и масштаба, обретает особое значение, выполняет особую, и достаточно важную функцию. Однако на фоне множества ролей всегда можно выделить те переломные, наиболее яркие, этапные, от которых протягиваются путеводные нити к следующим вершинам. Первой такой ролью, своеобразным трамплином для Огнивцева стал Досифей.
Вскоре после поступления в Большой театр Александр Павлович был включен в состав исполнителей готовящейся постановки оперы Мусоргского «Хованщина». Можно только восхищаться прорицательным чутьем Голованова, который, отметая все канонические установки, диктующие постепенность в развитии начинающего певца, в данном случае сделал исключение, блестяще себя оправдавшее. Именно работа над сложнейшим образом Досифея вскрыла то, что таилось в артистическом даровании Огнивцева, но из-за отсутствия профессиональных навыков не находило пока адекватных средств выражения.
В разноречивых психологических особенностях характера Досифея довольно сложно разобраться даже опытному актеру, поэтому основа трактовки исходила от Голованова. Успеху работы в огромной мере способствовали природный вкус, интуиция, эмоциональность и, главное, необыкновенная трудоспособность молодого солиста. Созданный им образ Досифея, исполненный сурового трагического величия, с первых же спектаклей приковал внимание слушателей. За выдающееся воплощение этой сложнейшей роли Александр Павлович был удостоен Государственной премии СССР.
Следующей знаменательной партией Огнивцева стал Борис Годунов. Работа над Борисом — это уже очевидная самостоятельность мышления и несомненная зрелость мастерства.
Борис Годунов — одна из ярчайших страниц творчества Огнивцева, образ, получивший признание не только в Советском Союзе, но и во многих странах мира. В этой роли его актерское дарование развернулось во всю мощь. Незабываемы вдохновенная сцена коронации, волнующая своей искренностью; захватывающая внезапными эмоциональными контрастами сцена в тереме, и, наконец, последний монолог, завершающийся тяжелыми галлюцинациями. В истерзанной душе Бориса мучительно сплетены величавая скорбь за судьбу вверенной ему державы, укоры совести, тяжкие подозрения и неясная, глубоко трогающая любовь к детям. Огнивцев наделил своего героя теплыми, искренними чувствами; тем самым эту значительную историческую фигуру из застывшей музейности он приблизил к жизни и пробудил к ней сострадание. Певец показал, что гордый самодержец и жестокий диктатор — раб социальных коллизий, под которыми погребено сердце, способное испытывать любовь, неясность, горе... Александру Павловичу удается с большой актерской достоверностью воплотить в образе Годунова — гордого самодержца, страдающего человека, любящего отца — столь полярные душевные движения, как властность, неясность, взрыв ярости, ужас безумия и почти детская беспомощность.
С первого же появления на сцене Огнивцев — Борис несет в своем облике, в обращенном внутрь себя взгляде, в проникновенном звуке голоса — трагическое предначертание. И эту линию глубокой трагедийности он проводит через весь спектакль, до финала, в котором средства выразительности достигают крайних степеней эмоционального напряжения.
Сценическое воплощение Бориса Годунова — вершина профессиональной зрелости, вокального мастерства, музыкальной культуры Александра Огнивцева. Конечно, после поистине блистательного успеха Огнивцев мог не то чтобы почить на лаврах, а хотя бы удовлетворенно задержаться на достигнутом и работать, используя уже накопленный богатый материал. Но его темперамент, неуклонное стремление познавать и создавать новое привели певца к следующему творческому завоеванию, раскрывшему его артистическое дарование неожиданно в совершенно другом аспекте. Думается, что роль, о которой пойдет речь, можно назвать третьим этапом в творческом пути Александра Павловича.
Замечательная опера «Игрок» Прокофьева — произведение раннее и весьма специфичное по своему музыкальному языку. Среди острохарактерных, колоритных, запоминающихся персонажей роль Генерала — одна из самых ярких. Во всяком случае, такой она воспринимается в исполнении Огнивцева. Образ русского аристократа, попавшего в западню тяжелых жизненных ситуаций, «парализующих» его и доводящих почти до безумия, вокально выражен в труднейшем мелодическом рисунке. Значительная по объему партия, наряду с певучими эпизодами, которые очень интересно подчеркивает талантливый певец, насыщена «колючей», экспрессивной интерваликой и множеством речитативных построений. Отрывистость фраз, паузы, разрывающие мелодическую линию иногда даже в середине слова, — этот замечательный прием гениального композитора, подчеркивающий психологическое состояние героя, в интерпретации Огнивцева удивительно оправдан. Очень удалось артисту тонкое соединение внешней подчеркнутой красоты, элегантности с внутренней опустошенностью, бездуховностью. В этой роли прекрасный голос Огнивцева мастерски расцвечен разнообразнейшими интонационными нюансами, доступными лишь при полной свободе владения мелодикой Прокофьева, при глубоком понимании замысла композитора. Эффектная внешность Огнивцева, манера держаться, мгновенные переключения из одного эмоционального «градуса» в другой (от самодовольной напыщенности до раболепной приниженности, от ярости к полной потерянности и т. д.) — все создает атмосферу постоянно нагнетаемого напряжения. Кульминация финальной сцены достигает огромной силы. Роскошная фигура, сломленная катастрофой, остановившийся, полубезумный взгляд, бессмысленное бормотание обрывков слов с нелепыми, полными смятения паузами, несут в себе глубокий трагедийный смысл и своей безысходностью волнуют чрезвычайно.
Образ Генерала в опере «Игрок» — поразительная удача Александра Павловича и как актера, проявившего себя в совершенно новом, гротесковом плане, и как вокалиста, твердо стоящего на позициях современного понимания оперного искусства.
Важное место в артистической жизни Огнивцева занимают выступления с камерными программами, чрезвычайно обогащающими его профессиональный опыт. Ведь совершенно очевидно, что работа над произведениями малой формы, с их лиричностью и тончайшим психологизмом, и над монументальными оперными ариями, полными драматической экспрессии, — это взаимодополняющие виды творческой деятельности, позволяющие певцу воплотить всю сложность духовного мира человека. Многогранность исполнительского стиля Огнивцева как раз и проявляется в той органичности, с которой он использует лучшее, что есть в различных жанрах, для достижения единой, высшей художественной цели.
В лабиринте различных направлений, преемственностей, традиций талант решает все: определяет призвание, рождает жажду к познанию, самовоспитанию, культурному обогащению. И как бы с детства ни решался вопрос о выборе профессии, чаще всего уготованной родителями или обстоятельствами, природная одаренность, если она настоящая, сильная, обязательно прорвется и, неудержимым потоком устремляясь к цели, сломит все преграды.
К таким редким и ярким самородкам относится Александр Павлович Огнивцев. Он родился на свет, чтобы петь, чтобы стать артистом. И свой природный дар обогатил кропотливым, терпеливым трудом.
Судьба оперного певца извилиста и прихотлива. Управлять ею трудно, и главное, что он должен сохранить на своем тернистом пути, — это одержимость любовью к профессии. Самое трудное испытание для него — успех первых лет, идущих от обаяния молодости, свежести голоса, непосредственности в выражении чувств, пылкости, темперамента. И вот эту наполненную до краев чашу важно потом не расплескать, не растратить даром в пылу опьянения от рукоплесканий, а бережно перенести в период артистической зрелости, сознательного мастерства.
Неугасимое стремление открывать новое, находить свое понимание, психологическое прочтение роли, приобщает артиста к современности, благодаря чему он всегда сохраняет остроту мысли и творческую увлеченность. Всем этим отличается Александр Павлович Огнивцев. В его работе не бывает ни равнодушия, ни опустошенной усталости. Именно здесь кроется секрет его творческих побед, а также неизменного успеха у публики. Это художник высокотребовательный, а значит — искусство его неувядаемо.
Источник: Шпиллер Н. Александр Огнивцев. // Певцы Большого театра СССР. Одиннадцать портретов. – М.: Музыка, 1978. – с. 131 – 144.
