11 февраля 2010 года скончалась великая русская певица Ирина Константиновна Архипова. Сегодня мы публикуем статью о ней Народного артиста Советского Союза Владислава Чернушенко, написанную несколько лет назад.
Вспышка таланта... Именно так было воспринято появление Ирины Архиповой на оперной сцене. Сейчас, когда смотришь кадры, запечатленного на пленке спектакля «Кармен» с Ириной Архиповой, как и в первый раз, поражаешься ее почерку, дивишься ее подвижности, яркости темперамента, удивительной энергетике артистки, мастерству сильной, увлекающей, женственной и прекрасной певицы. С этого момента, с этой вспышки таланта, кажется само собой разумеющимся, что эта певица должна занимать то место, которое она сразу же заняла — ведущее место ведущей солистки Большого театра, выдающейся певицы мировой оперной сцены.
Есть множество людей, которые, заявив о себе очень ярко в самом начале карьеры, бесславно заканчивали свой артистический путь, или уходили в тень, или вообще исчезали.
Ирина Константиновна Архипова, вспыхнув яркой звездой, на протяжении всей артистической жизни подтверждала, когда бы она ни выходила на сцену, высочайший художественный уровень своего искусства. Мало кому удается пройти в искусстве такой гигантский путь. Мало кто, зная и ощущая реальность своих возможностей, с такой мудростью и точностью, как Ирина Архипова, умеет выстроить свой творческий путь. Мало, кто может прожить так, чтобы никогда не уронить не только своего достоинства и не потерять себя в глазах слушателей, но и на склоне артистической карьеры раз за разом подтверждать великолепную артистическую форму.
Как часто бывает, что нам, знавшим величие своих любимцев, восхищавшимся их артистической красотой, приходится наблюдать их ниспадающий, постепенно потухающий облик.
Ирине Константиновне Архиповой удалось сохранить в полной силе и яркости свой талант, свое пребывание на сцене в течение многих десятилетий. И сегодня, когда она выходит на сцену и делает то, что делает, у нее это происходит на таком уровне, который не допускает возможности поколебать прежнее впечатление, прежнее ощущение уникальности ее дарования и удивительного мастерства.
Может быть, это произошло потому, что в самом начале пути Ирина Архипова получила архитектурное образование и, будучи архитектором, талантливо сумела воплотить в жизнь свои проекты. Возможно, этот конструктивный ум в соединении с редким артистическим темпераментом дал такой удивительный результат. Возможно.
Много можно говорить о замечательных ее достижениях на крупнейших сценах мира. Но я думаю, что «Метрополитен Опера», «Ла Скала», Большой театр, Мариинский театр, «Гранд Опера», «Ковент-Гарден», «Колон» и другие подобные залы — все это сцены, которые и предназначены для того, чтобы актер производил неизгладимое впечатление. Там успех уже запрограммирован, потому что там иного и не ждут, и разрекламированный образ редко не сулит удачи большому певцу.
Но, когда певец попадает в тяжелейшие условия, когда выступает в неприспособленных залах с отвратительной акустикой, тогда талант видится по-иному.
Я вспоминаю выступление Ирины Архиповой в Набережных Челнах. Это было в начале 90-х годов, в самый разгар крушения организационных основ российской культуры. Ирина Константиновна Архипова привезла очередную «поросль» опекаемых ею молодых певцов, лауреатов очередного конкурса имени М. И. Глинки в Набережные Челны. Сама она тоже пела в том концерте. Пела кантату «Москва» П. И. Чайковского и сцену Графини из оперы Чайковского «Пиковая дама».
Ужасающая акустика, «битком» набитый и потому совершенно глухой зал — другого в городе нет. Оркестр Московской филармонии, где нет дирижера. Мне пришлось его заменить — так я оказался вовлеченным в это предприятие.
И вот выходят молодые певцы: один, другой, третий... Яркие, сильные голоса глохнут в этой акустике. Настроение испорчено, досада на то, что нет надлежащих условий, давит всех. И, наконец, выходит на сцену Ирина Архипова. И вот... Чудо! Изменилась акустика! То мастерство, то умение, которым владеет Ирина Архипова, совершенствует акустическую сферу! Ни одного звука, ни одного слова, которые бы прозвучали не так как надо!
Я сам был потрясен, хотя знал о таких явлениях: с хором Капеллы мы выступаем не только в замечательных залах. Мы выступаем там, где нужно выступать, и условия для выступлений далеко не всегда бывают благоприятными. Приходится вырабатывать акустику. Но то, что продемонстрировала Ирина Константиновна, — это редчайшее умение, связанное не просто с мастерством владения своим искусством и пониманием обстановки. Она продемонстрировала мастерство моментальной адаптации в предложенных условиях и подчинение этих условий своей вокальной формуле. Как это происходит?
Это один, может быть, и не столь значимый штрих. Но он ставит Ирину Архипову в особое положение в ряду многих и многих певцов.
Всегда бывает очень удобно объяснить то, что не получилось, что не прозвучало, несоответствующими для подлинного успеха условиями.
Ирина Константиновна Архипова никогда не ищет оправданий «условиями», она сама создает их для того, чтобы ее искусство звучало так, как надлежит искусству.
В чисто профессиональном плане мне кажется особенно важным то, что Ирина Константиновна особенно щепетильна и придирчива по отношению к себе. Она очень строга в самооценках. Благодаря этому она не подвержена эйфории, от каких бы то ни было собственных достижений.
Не одна голова не просто вскружилась бы от того успеха, который выпал на долю Архиповой, а была бы просто потеряна, получи такое признание и такие возможности. Архипова не то, чтобы занимается самоедством, но она очень точно контролирует себя. Она не позволяет себе делать то, что могло бы помешать ей и нарушить цельность ее профессиональной формы. Я не могу сказать, что громадное количество раз слушал ее. Да, нам приходилось взаимодействовать во время совместных выступлений. Да, я не раз и не два, а много раз слышал ее сольные выступления и с фортепиано, и с оркестром, и с органом в концертах. Слушал ее в спектаклях. Я слышал «Реквием» Верди, когда пела Ирина Архипова. И я могу сказать определенно: на ее исполнение не влияет то, что, скажем, вдруг у кого-то что-то не получается.
В партнерстве — она идеальный, с моей точки зрения, партнер. Она надежна. С ней необычайно удобно. Она очень сосредоточенна, очень чутка к тому, что происходит вокруг, но никогда не позволяет себя сбить. И если партнеры оказываются недостаточно внимательными или недостаточно подготовленными, то любому, даже не очень образованному музыканту, видно насколько точнее, выше и строже в музыкальном выражении авторского замысла оказывается Ирина Константиновна Архипова, чем ее партнеры.
Говоря о ней как о певице, которая составила целую эпоху, мы должны сказать, что вторая половина XX столетия — это время владычества Архиповой на русской сцене.
Да, были и есть замечательные певицы. О них можно говорить, и о тех, кто пришел чуть позже Архиповой. Это звезды русского вокального небосклона: Ирина Богачева, Елена Образцова, Тамара Синявская, Людмила Филатова, Евгения Гороховская, Нина Терентьева (из совсем молодых), все это, безусловно, яркие дарования, но именно, обозревая все, видишь, на каком уровне, на какой высоте, оказывается в своем умении талант Ирины Архиповой. Может быть, поэтому практически все музыканты, с которыми связывает Ирину Константиновну творческий процесс, вспоминают о творческом контакте с ней, как о событии в искусстве высочайшего свойства. И первые имена, которые я назову в этой связи — Евгений Федорович Светланов и Георгий Васильевич Свиридов.
Свиридов не просто с большим уважением относился к Архиповой. Не просто любил. Он, я знаю, он говорил мне об этом, — ее обожал! Необычайно высоко ценил не только ее дарование, но и ту принципиальность и ответственность, которую она проявляет в работе. А она умеет трудиться, как чернорабочий, для того только, чтобы найти нужную интонацию, для того, чтобы найти единственно правильное выражение смысла художественного произведения. Все то, что она делала и делает, я не могу воспринимать иначе как то, что это делает представитель русской культуры, что это самовыражение русского человека, что это русская натура. Русская не в том смысле, о котором часто говорится, что это и бесшабашность, и удаль. Нет. Это — целостность натуры, это благородство помыслов, выраженных в действиях, это высочайшая требовательность к людям и, прежде всего, к самой себе, это нравственность требований к окружающему миру. Это чувство собственного достоинства, не обижающее или оскорбляющее кого-то, а наоборот, вызывающее уважение и почтение, потому что человек оказывается совершенно простым. Ты вдруг осознаешь, что это Господь позволил тебе соприкоснуться с ним, что дается не каждому. И поэтому ты можешь отнести себя к числу избранных, которым позволено причаститься, может быть, не к Духу Святому, но к самому сокровенному, что составляет сущность национального самосознания русских — русской натуры, русской культуры, русской судьбы.
Такова Ирина Константиновна во всех своих проявления и шагах. Поэтому и не случаен ее приход к исполнению духовной музыки. Он оказался таким органичным и естественным. Она нашла свою интонацию в православных песнопениях. Ее любовь и стремление озвучить вечные, выверенные веками слова, обогатить их своим тембром и своей интонацией — дорогого стоит.
Ирина Константиновна Архипова первая в своем поколении певцов, которая обратилась к православной музыке. И я думаю, что это закономерно.
Существует как бы формальное разделение на музыку светскую и музыку духовную. Но практически вся музыка, которая высокая, чистая, нравственная — духовна. Возьмите то, что писал, к примеру, Свиридов. Вокальный цикл на стихи А. С. Пушкина. Разве это не духовная музыка? Конечно, духовная. Русская музыка симфоническая, оперная, камерная, не может быть не духовной. Так же, как и лучшие образцы западной музыки. И для художника различия не существует.
В отношении духовной музыки в России всегда существовала двойственность. Я занимался этой проблемой, и обнаружил существование парадоксальной ситуации, удивительной коллизии: где-то во второй половине XIX века, между 1856 и 1862 годами, митрополит Московский с согласия властей издал указ о том, где, когда, какая музыка должна исполняться. Поразительно, но этот указ сохранял свое действие во все годы Советской власти. А в указе том было сказано: «духовные концерты могут проводиться, но в них не должны исполняться сочинения, используемые при богослужении». Духовные произведения, к примеру, Бортнянского, вполне могли исполняться. Но в этих духовных концертах запрещалось исполнять музыку светскую. Духовную музыку нельзя исполнять в театре. В концертном зале — пожалуйста. А в театре — нельзя, богохульство. Когда, скажем, в «Псковитянке» выходят с хоругвьями в церковном облачении, то это театрализованное действие — нельзя! Святое должно происходить только в церкви, и поэтому духовная музыка должна звучать только отдельно от всякого действия. Церковный ритуал переносить на сцену запрещено. Еще один поразительный момент этого указа связан с тем, что допускается исполнение музыки любых вероисповеданий, но без перевода на русский язык. Это последнее указание в течение всего периода Советской власти неукоснительно выполнялось, начиная с 1928 года, когда была совершенно запрещена духовная музыка. Первым нарушил этот запрет Александр Александрович Юрлов. К сожалению, много ему сделать не удалось, слишком рано ушел из жизни. В течение всего периода, о котором сказано выше, и «Реквием» Верди, и мессы, и «Реквием» Брамса, и другая западная духовная музыка исполнялась свободно, без каких-либо ограничений. Но нельзя было исполнять русскую духовную музыку. Был такой непостижимый факт: руководитель Ленинградской капеллы Михаил Георгиевич Климов после того, как наступило запрещение, задался целью перевести русские духовные сочинения на латынь — у нас в консерваторской библиотеке хранятся этому примеры.
Большие художники, однако, никаких противоречий не испытывали.
Пример Ирины Константиновны Архиповой показателен. Как можно было не исполнять произведения Георгия Васильевича Свиридова? Откуда появились его «Три хора к драме Алексея Толстого "Царь Федор Иоаннович"? А ведь это 60-е годы XX века. И «Любовь святая», и «Покаянный стих», а хоры Свиридова на гоголевский текст об утраченной юности или даже стихи Орлова «Как песня родилась»?
Это все высокая духовная музыка, которая приготовляла к постижению глубин православия. Но все крупные русские композиторы, которые писали музыку на духовные тексты, в большинстве своем подвергались критике со стороны церкви, потому что все они выходили за пределы того, что церковь считала допустимым. Почему П. И. Чайковскому было запрещено издание его духовных произведений, и весь тираж был конфискован?
Парадокс заключается в том, что до революции церковь боролась с содержательной стороной, а после революции говорили только о форме: здесь церковные слова, нельзя! И в то же время широко и свободно исполнялись в России духовные произведения Баха, Моцарта, Бетховена, Шуберта, и они как бы не считались церковной музыкой.
Если говорить о русской духовной музыке, то нельзя не сказать, что внутренняя насыщенность, экспрессия русской музыки, в том числе и духовной, все же несколько иная. И здесь я опять хочу отдать должное Ирине Константиновне Архиповой. Не уходя за пределы не то, что дозволенного, она обладает тем чувством меры, которая делает ее исполнение божественным. И ее исполнение русской духовной музыки отличается от того, как она поет, например, ту же мелодию «Аve Maria» и Верди, и Шуберта, и Керубини...
А как она поет «Да исправится молитва моя!»
Я буду говорить об Ирине Константиновне — Человеке. И трудно сказать, что для меня важнее. Может быть, второе даже более важно, чем ее профессиональное мастерство.
Когда я произношу слово «служение», я имею в виду Ирину Константиновну Архипову. Во всех отношениях это свойство ее личности и натуры. Она все время чувствует себя обязанной людям. И эту обязанность она взяла на себя добровольно. Это все-таки Господь наделяет людей таким отношением к жизни. Господь наделяет людей брать на себя груз больший, чем несут другие. Брать на себя ответственность за судьбу людей, за их будущее. Ведь не случайно, что Ирина Константиновна Архипова возглавила Международный союз музыкальных деятелей, возглавила в самое трудное время, когда рушились основы огромного государства.
И произошло это не потому, что Ирина Архипова была самым знаменитым и титулованным музыкантом. А потому, что люди почувствовали, что это тот человек, который имеет государственное мышление и обладает чувством государственной ответственности. Эту обязанность, возложенную на себя добровольно, этот тяжелейший моральный груз она приняла тогда, когда и физических-то сил было не так много. И нервных тоже.
Сколько лет Ирина Архипова занимается и классом в консерватории, и конкурсами, и фестивалями и дома, в России, и за рубежом, ее постоянно приглашают в жюри самых престижных вокальных соревнований. Везде она занимается просветительской работой, вовлекая массу людей в доброе дело, объединяя их своим примером. Она опекает молодых. Кому-то это не всегда нравится. Нашептывают, что она кому-то потворствует, и жюри, зачастую, не может отрешиться от ее авторитета, а отсюда — давления. Я дважды имел честь работать в жюри под председательством Ирины Архиповой. Я был поражен организацией всего дела. И мне стало совершенно понятно, что постыдные слухи сочиняются теми, кто не знает, как поистине обстоит дело.
Но вот ты становишься участником действия, и тебе открывается все: от работы в жюри под председательством Ирины Архиповой я испытал не просто чувство удовлетворения. Наблюдая за этой работой, я благодарил судьбу за то, что она дала мне возможность увидеть этот процесс, участвовать в нем, и лишний раз убедиться, что из нашей жизни не ушла правда, не ушло благородство намерений, что сохраняется единство слова и действия. Конечно, в творческих состязаниях очень трудно сохранить абсолютную объективность. Субъективное начало присутствует у каждого художника. И восприятие одного и того же явления бывает разным. В диалоге, когда речь идет о результатах выступлений на конкурсе, Архипова наделяет каждого члена жюри огромным доверием. Ирина Константиновна ценит людей, умеющих отстоять свое мнение. Но, если возникает спорная ситуация, с ней как с председателем жюри стоит считаться, ибо кто-то должен брать на себя главную ответственность, и эта ответственность лежит, конечно, на председателе жюри. Принимать такое решение честным людям необычайно сложно. Ирина Константиновна Архипова никогда не уклонялась от того, чтобы бремя ответственности ложилось на ее плечи. Это еще одна сторона ее редчайшего дарования.
Ее гражданственность. В ней проявляется все: и характер женщины — не мелочный, не суетный. Она из тех женщин, мудрость, выдержка, терпение которых миротворят дом. Дом не только в понятии семейном. А дом в общем смысле этого слова. И когда она входит в этот Дом, все встают — от высокого уважения и почтения к Человеку, Мастеру, Гражданину.
С Ириной Константиновной Архиповой общаться легко и очень интересно. Но бывает и трудно, потому что она не терпит фальши, у нее обостренное чувство на лживые ситуации и коллизии. Однажды наделив человека своим доверием, она и помыслить не может, что этим доверием можно пренебречь. Для меня было бы очень страшно потерять доверие Ирины Константиновны Архиповой. Мне кажется, что она высоко ценит людей, которым можно доверять. Она стремится к правде во всем.
Характерно, что после каждого конкурса имени М. И. Глинки обязательно проводятся концерты лауреатов. На эти концерты И. К. Архипова обязательно приглашает высокопрофессиональную публику — преподавателей консерватории, музыкальных училищ и школ, концертмейстеров и высоких мастеров — ей важно знать, какое впечатление произведут новые молодые певцы, еще раз проверить решения жюри. Это говорит о том, с какой требовательностью относится она к своим обязанностям.
Да, и это — безусловно, Ирина Архипова относится к числу людей, которые послужили развитию русского вокального искусства. Они внесли свой вклад в его славу. Они добыли отечественному искусству огромный авторитет, и наряду с этим, служили тому, чтобы выполнялась важнейшая миссия по сбережению духовных и нравственных ценностей: по воспитанию следующего поколения музыкантов, по выстраиванию перспектив музыкальной культуры страны, это особенно важно в последние годы, когда все рушится на глазах. Умение устоять и все-таки утвердить эти позиции — достойнейшее проявление Архиповой. Она работает на будущее не только отечественной культуры, но и мировой.
Я отношу Ирину Константиновну Архипову к числу тех величайших тружеников России, имена которых для меня святы. Николай Черкасов, крупнейший русский актер, Галина Уланова, великая русская балерина, Георгий Свиридов, величайший композитор XX века. Они держали на себе груз ответственности за всю нашу культуру. Я не всех, конечно, называю. Ирина Константиновна Архипова для меня — в этом ряду.
Я благословляю тот день, свою судьбу, которая дала мне честь и счастье общаться с этим удивительным Человеком, право и счастье выходить с нею на сцену, право участвовать в какой-то степени в ее делах. Я глубоко осознаю государственную важность того, что делает Ирина Архипова для России.
Сказать, что я люблю этого человека, это почти не сказать ничего.
С глубоким чувством я встал бы перед нею на колени. Как в Храме. Перед той женщиной, тем Человеком, поклонившись которому, ты вбираешь в себя столько добра и столько жизненной правды, что это дает тебе дополнительные силы жить, работать, верить.
Владислав Чернушенко
В книге: Ореханова Г. А. Богиня искусств Ирина Архипова. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. – с. 251–258
