«Летучий голландец» в Мариинском театре
Одним из главных событий 2008 года в Мариинском театре должна была стать премьера оперы «Летучий голландец». Второе за последние десять лет обращение к раннему шедевру великого Вагнера было вызвано не творческой необходимостью, но вмешательством высших сил. Пожар в мастерских Мариинки превратил в пепел декорации к постановке 1998 года, осуществленной режиссером Темуром Чхеидзе и художником Георгием Цыпиным. Руководство театра решило не вступать в одну и ту же реку дважды и поручило осуществление новой сценической версии британской команде: режиссеру Йану Джаджу и художнику Джону Гантеру, а также художникам по костюмам и свету Тиму Гудчайлду и Найджелу Левингсу.
Английский режиссер Йан Джадж уже знаком петербургскому зрителю по маловыразительной постановке "Богемы" 2001 года. К сожалению, и на этот раз его прочтение оперы не только не порадовало ни глубиной, ни оригинальностью, но огорчило своими искажениями авторского замысла. Интересно, что сказал бы Вагнер о постельной сцене в самом начале дуэта Голландца и Сенты? Или, может быть, ему по вкусу пришелся бы эдакий голливудский "хеппи-энд", в котором главные герои удаляются, взявшись за руки, под развеваемые вентилятором грязные простыни? Лаконичная сценография Джона Гантера не произвела впечатления и запомнилась лишь огненно-красной молнией-трещиной, рассекающей пространство сцены в кульминационных эпизодах, связанных с инфернальной историей Летучего Голландца.
К счастью, у любого оперного спектакля главной является музыкальная составляющая, почти любую новомодную "постановку" можно спасти высоким уровнем исполнительского мастерства. Именно это и произошло вечером 30 декабря, и именно об этом хочется рассказать подробнее.
Главным действующим лицом вечера стал оркестр под управлением Валерия Гергиева, одного из лучших интерпретаторов музыки Вагнера современности. Мощная энергетическая волна вагнеровской музыки накрыла слушателей с первых тактов партитуры и не отпускала до последней ноты. Три действия оперы, идущей без антракта два с половиной часа, пролетели на одном дыхании. Если бы не ставшие уже хроническим заболеванием оркестра киксы медных духовых инструментов, его игру можно было бы признать безупречной. Достойным партнером оркестра стал хор Мариинского театра, лишь однажды не угнавшийся за предельным темпом Гергиева.
В партии Голландца дебютировал молодой солист Мариинского театра Вадим Кравец. Его внешний облик и актерские данные в гораздо большей степени соответствовали образу, чем качество его вокала. Скорее всего, певец был попросту физически нездоров в тот вечер, иначе трудно объяснить постоянную хрипотцу в звуке, блеклое звучание голоса как в верхнем, так и в нижнем регистре. Баритон Кравца не пробивался сквозь толщу оркестрового звучания, чего нельзя сказать о сопрано Екатерины Шиманович. Исполнительница партии Сенты стала главным открытием предновогоднего вечера. Ее мощный и полетный голос не только соперничал с неведающим снисхождения к солистам оркестром Валерия Гергиева, но и побеждал его в неравной схватке. И пусть режиссура Джаджа не позволила в полной мере проявить актерское мастерство, высокий уровень вокального мастерства Шиманович не вызывает сомнений. Остается только поздравить Мариинский театр с появлением в его труппе такой перспективной певицы! Достойно выступили и другие артисты: Евгений Акимов (Рулевой), блеснувший яркими верхними нотами и не менее яркой актерской игрой, Леонид Захожаев (Эрик), лишь к концу спектакля не выдержавший напряжения роли; отменным вокалом и артистической свободой запомнился Михаил Петренко (Даланд).
Итак, подведем итоги очередной премьеры Мариинского театра. На одной чаше весов – нелепая режиссура, допотопная сценография, на другой – высокий уровень исполнительского мастерства оперной труппы, хора и оркестра под управлением маэстро Гергиева и, главное, гениальная музыка Вагнера. Джадж – Вагнер: 0–1!
Фотографии Andrea Kremper предоставлены Мариинским театром
