Вы наверно согласитесь со мной, что в описании артистического мира слово «звезда» фигурирует куда чаще честных слов «неплохой специалист». Любой мало-мальски приличный музыкант, актер, спикер преподносится рекламными текстами как небожитель и покоритель сердец. Само собой, купить билет, чтобы воочию посмотреть на артистическое светило с томными повадками, куда приятнее, чем тратить деньги на отчетный концерт местного дома культуры. Потому маркетологи без зазрения совести штампуют «звезд» исполнительского искусства, уступая в технологиях разве что «Гознаку».
Определенно, если звёзды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно!
Проект «Русская фортепианная школа», на концерте которого я побывала 24 октября 2023 в Большом зале Московской консерватории, напротив, заинтересовал меня лаконичностью и ёмкими смыслами своего названия. Никаких вам «звёзд» и «О Боже, он гений!», но при этом серьезная заявка на очень высокий профессиональный уровень. Русская школа исполнительского искусства ‒ это признанный во всём мире бренд, и надо обладать определенной дерзостью, чтобы выступить под её парусом и одновременно спудом. Ведь ни слушатели, ни коллеги не простят посредственности, ибо создатели проекта замахнулись на святое ‒ престиж русской культуры.
Генеральный продюсер проекта Табриз Шахиди, ревностный апологет качества в организационной сфере, знал, на что идёт, объединяя под эгидой «Русской фортепианной школы» талантливых, образованных, восприимчивых к красоте и рыцарски преданных искусству молодых людей со всей России. Младшему участнику проекта всего семь лет, старшие являются недавними выпускниками творческих вузов. Цель этого объединения обескураживающе благородна: «Русская фортепианная школа» даёт молодым музыкантам путёвку в жизнь. И это не пустая фраза, а светозарный факт.
Друзья мои, если вы, как и я, хватаетесь за голову от транслируемого всеми утюгами низкопробного музыкального контента (редкие залётные птицы счастья, простите за обобщение!), приходите ко мне поплакать. Я лью слёзы по деградации общества каждый третий четверг месяца в одном из баров в центре Москвы. Но создатели «Русской фортепианной школы» не вздыхают о наболевшем, а делают дело, аналогов которому я не припомню. Для молодых музыкантов, чьи кандидатуры прошли строгий предварительный отбор, устраиваются концерты на лучших академических площадках, организуются гастрольные туры, а ещё, в качестве портфолио, создаются высококачественные видеозаписи. Кстати, суммарный охват просмотров видеороликов участников проекта на Телеграм-каналах, YouTube и RuTube уже превысил двадцать три миллиона. Это вселяет надежду, что уставшие от звукового шлака пользователи видеохостинга наконец-то обрели родник, из которого можно черпать живую воду.
А ещё, друзья, прошу вас задуматься на тему того, как отчаянно нужна поддержка молодым музыкантам, только что вылупившимся из своих учебных гнезд. До этого момента вся жизнь подрастающего человека была связана с высоким искусством. Трепетные и прекраснодушные наставники побуждали создавать красоту. В учебных аудиториях велись разговоры о смыслах бытия, о тайных кодах музыкальных строк, о бессмертной любви и самопожертвовании. Но получив долгожданный диплом, этот переполненный светом наивный ангелочек вылетает в большой мир и сталкивается воочию со всеми его прелестями: равнодушием, глупостью, грязным языком, безграмотностью, потребительскими отношениями, кощунством... Кому нужен этот свет? Это волшебное, на разрыв души искусство? Только единицам. А протянуть руку помощи способны единицы из единиц.
Такова «Русская фортепианная школа» ‒ бережный и мудрый поводырь для молодых и талантливых ребят со всей страны. Очень жалею, что из двух её октябрьских концертов в Москве я попала только на один, где были представлены пятеро амбассадоров проекта. Открывал вечер тринадцатилетний Лев Бакиров. Я уже приготовилась снисходительно похлопать начинающему дарованию, но не тут-то было. В том смысле, что я, конечно, хлопала и кричала как футбольный фанат на стадионе, но без малейшей снисходительности. Лев ‒ абсолютно зрелый, деликатный, чувственный музыкант в хрупком теле подростка. Больше всего меня поразило, насколько он владел собой. Этот опыт нарабатывается годами, но в случае с Бакировым весь нерв переродился во вдохновение, что позволило мне закрыть глаза и просто получать удовольствие от дивной музыки.
Кирилл Роговой представил публике Третью сонату Скрябина ‒ последнюю из фортепианных сонат композитора, написанных в миноре. В дальнейшем Скрябин решил, что минор от лукавого, и посадил своих слушателей на псевдо-мажорную диету. Зато в Третьей сонате композитор еще обаятельно мрачный, и её авторская программа ‒ «Состояние души» ‒ конечно же повествует о разнообразных душевных терзаниях. Вы, обладатели душ, и сами знаете, какие внутренние вихри нас одолевают. Передать все эти грани взлётов и падений посредством звука ‒ задача не из лёгких, но Кириллу это блестяще удалось. Скрябинская соната в его исполнении получилась тонкокожей и трепетной, каковой и должна быть.
Продолжая линию Серебряного века, Виталий Хайрутдинов избрал для своего выступления два полярных по образу сочинения Рахманинова. Первое ‒ солнечная малышка, нежная как ранняя весна соль-мажорная Прелюдия. Второе ‒ монументальная Соната №2, в которой дефилируют любимые гармонические приёмы композитора и раскрывается вся мощь его техники. Виталий роскошно представил лирические образы, сумев задеть публику за живое, и продемонстрировал прекрасное владение могучей фактурой Сонаты, раскрыв её сценический потенциал.
И Скрябин, и Рахманинов не случайно стали ключевыми фигурами этого вечера. Оба композитора ‒ ярчайшие представители той самой Русской фортепианной школы. Их гениальными руками было вылеплено её русло. И как-то всё так удивительно сошлось: «правнуки» исполняли музыку «прадедов» на сцене колыбели русского инструментального исполнительства ‒ Московской консерватории. Так и Михаил Кан обратился к музыке Рахманинова, а именно, к «Вариациям на тему Корелли». Здесь есть и лирика, и физика (а точнее, физическая мощь), и сдержанная простота, и волшебное преображение итальянского барокко в русский космос. Михаил продемонстрировал себя философом, глубоко и бережно погрузившись в музыку Вариаций. А в качестве дани падкой на рефлексы публике, которая предпочитает грандиозное forte строгому piano, пианист блистательно завершил свою программу «Венгерской рапсодией» №15 Листа на тему знаменитого «Ракоци марша».
Илья Папоян позволил себе исполнить одно из самых знаковых романтических произведений ‒ «Симфонические этюды» Шумана, в которых, на минуточку, прослеживается путь от траурного марша до триумфального шествия. Не наоборот. На досуге можете поломать голову над тем, что хотел сказать Шуман, перестроив привычный для человечества маршрут. Илья, наиболее опытный из участников концерта, прекрасный, тонкий музыкант, покорил меня абсолютной свободой пребывания в музыке. Он словно и не старался, но просто жил в шумановских образах и фактуре. Кстати, сам Шуман считал, что его Этюды отнюдь не сценичны. «Они не рассчитаны на успех и исполняются ради себя самих», — писал композитор в письме к своей супруге. Но вопреки столь смиренному прогнозу, это произведение уже давно снискало всеобщую любовь.
Слушая концерт, я вдруг вспомнила историю, как, будучи студенткой первого курса, мне пришлось участвовать в дебатах на тему «Хороший исполнитель, плохой исполнитель». Мы с однокурсниками с упоением слушали и сравнивали различные интерпретации сонат Бетховена, пытаясь вычленить показатель качественного исполнения и красноречиво обосновать свою позицию. Помню, как я боялась того момента, когда придет моя очередь высказываться. В те времена я была чудовищно невежественна, мой слушательский опыт был равен булавочной головке, так что я и не надеялась поразить оппонентов зрелостью и глубиной мысли. А так хотелось ввернуть какую-нибудь затейливую фразочку и прослыть умной!
Но когда мне дали слово, я прокашлялась, поправила несуществующие очки и сказала:
— Хороший исполнитель — это тот, от чьей игры по вашей коже бегут мурашки.
И знаете, хотя с тех пор прошло более десяти лет, я нахваталась профессиональной лексики и прослушала сотню концертов, мне до сих пор кажется, что тогда я в кой-то веки сказала что-то действительно мудрое. Ведь именно это качество ‒ умение воздействовать на слушателя через его тело, мысли и чувства на уровне тонких эмоций ‒ отличает мастера от маркетинговой «звезды», большого исполнителя от ремесленника. И именно оно объединило выступления участников «Русской фортепианной школы», несмотря на разницу в их возрасте, опыте, характерах или манере исполнения. Вы просто забываете обо всём этом и погружаетесь в созданные музыкантом миры. Как это происходит ‒ тайна великая сия есть, но музыка вообще тайна тайн, ибо является прослойкой между бытием земным и небесным. И тот, кто творит руками такое чудо, знает что-то сокровенное про эту жизнь.
Автор фото — Шухрат Юлдашев
