Кажется, еще не смолкло эхо десятиминутных оваций, которыми в дни Московского фестиваля переполненный Большой зал Дома кино приветствовал премьеру фильма Павла Лунгина «Остров». Впереди Венецианский кинофестиваль, который завершит именно эта картина. Случай для русского кино беспрецедентный. А уже полным ходом идет работа Лунгина над очередной картиной — о Рахманинове.
— Павел Семенович, неужели успели отойти от «Острова»? Ведь проект сложный, тяжелый...
— Да, было очень трудно, но я уже целиком и полностью погрузился в новый проект.
— Это была ваша идея?
— Нет, это идея продюсера Михаила Дунаева, и она меня сразу заинтересовала. Раньше я ничего подобного не делал. Захотелось войти в этот культурный пласт. Почему-то чем меньше культура значит в современной жизни, тем больше хочется заниматься ею. Сценарий показался мне и достаточно коммерческим, и просветительским, и художественным.
— Вы начинали как сценарист и первые три фильма снимали по собственному сценарию, но затем все чаще стали обращаться к творчеству других кинодраматургов. И сценарий этого фильма не вы писали... Чем это вызвано?
— Обленился. Но над последним вариантом сценария работал. А если серьезно, я все больше перехожу из профессии сценариста в профессию режиссера, у меня остается все меньше и меньше внутренней силы, чтобы писать. Это очень плохо, и мне очень жаль, что это произошло. Но вовсе не означает, что первая моя профессия не продолжает мне помогать. Сценарий «Ветки сирени», предложенный мне продюсером, интересен по замыслу, но далеко не все меня в нем устраивало. И мне пришлось вместе с Павлом Финном основательно его перелопатить.
— Между «Олигархом» и «Бедными родственниками» прошло три года, а затем вы стали переходить из одного проекта в другой практически без перерыва...
— И это замечательно. Я в восторге от того, что жизнь позволяет работать, работать и работать.
— А я уж было подумал, что после «Олигарха» вы специально сделали перерыв, чтобы набраться сил, выносить замысел.
— К сожалению, это был вынужденный перерыв. Во Франции один за другим лопнули два моих проекта, на которые ушло много сил. И когда мне предложили вернуться домой, я не раздумывая согласился. Вот уже почти пять лет живу и работаю в России, что меня несказанно радует.
— Вы с родственниками Рахманинова, его биографами и исследователями творчества консультировались, работая над сценарием?
— Если бы мог, я вообще ни с кем бы из них не связывался. Потому что, когда вхожу в проект, он становится моей личной историей. А у всех, кто так или иначе был связан с Рахманиновым, свой взгляд на те или иные факты из его биографии, свои амбиции, свои фобии, свои семейные легенды. Они зачастую друг друга не любят, завидуют... Помните притчу о слепых, которые щупали слона? Многие знают, может быть, и досконально, какой-то кусочек из жизни Рахманинова, и этот кусочек вполне может не совпасть с увиденным на экране или вообще не будет отображен. И потому надо быть готовым к обидам и огорчениям. В этом есть опасность, и я не знаю, как мы ее обойдем. Но мы ни на минуту не забываем, что Рахманинов — культовая фигура русской культуры. И американской. И мировой.
Это не байопик, мы не будем снимать биографию. Изначально мы делали ставку на историю любви. Биографию очень сложно снимать, и, как правило, подобные попытки проваливались. Биография — не коммерческая вещь. Мы будем фантазировать на темы Рахманинова и любви. Это такой проект — надо просто не побояться прикоснуться к нему, бережно, спокойно войти в него, и я надеюсь, что нас закрутит и куда-нибудь вывезет. Многое зависит от того, как Виктория Толстоганова сыграет роль жены Рахманинова. Вика — замечательная актриса, я в нее верю. На часть ролей актеры уже утверждены, но поиск продолжается.
— Как вы будете соизмерять свою фантазию с реальными событиями и реальными людьми, с которыми Рахманинов общался?
— Мне сложно это объяснить — ответом на ваш вопрос должен стать сам фильм. Да, среди наших персонажей есть Шаляпин, с которым у Рахманинова были дружеские отношения, — он звал его «татарская морда», есть Чайковский — его сыграет Евгений Миронов, есть Зверев — знаменитый педагог, воспитавший целую плеяду пианистов. Но не они составляют «мясо» картины, главное — любовь Рахманинова, его разочарования, страхи, детские воспоминания — то есть все то, что происходит внутри него. Таким вот замышлялся наш проект. Мы ни в коей мере не пытаемся написать широкое полотно России 20-х годов, а наоборот, «узко» войти в личность этого человека. Нельзя обойти его отношения с женщинами, которые повлияли на его музыку, служили источником вдохновения.
— Изначально вас не тревожило то, что придется как-то показать творческий процесс композитора?
— Еще как тревожило. И тревожит.
— Зачастую режиссеры ограничивались стандартным набором клише...
— Попытаюсь уйти от них, но все равно есть руки, клавиши и другие вещи, от которых нельзя уйти. В этом плане для меня ориентир — замечательный австралийский фильм «Блеск», где так здорово сыграл безумного пианиста Джефри Раш. Или взять фильм Джейн Кэмпион «Пианино». Помните, как там играли, и как это было эротично, как это было напряженно. Так что в мировом кино в этом плане накоплен интересный опыт.
Очень сложно шел кастинг на главную роль, потому что два возраста нужно сыграть, потому что харизматическая личность, потому что надо, чтобы актер играл на рояле и вообще был Личностью.
— Чтобы снимать кино о музыканте, нужно быть сведущим в этой области?
— Я не считаю себя специалистом в музыке, знатоком Рахманинова и его творчества — буду опираться на помощь авторитетных консультантов. Но я люблю музыку, и она меня волнует — в частности музыка Рахманинова. В последнее время слушаю его Третий концерт — потрясающая вещь.
— При вашей занятости как же вы находите время ее слушать?
— В машине. Дома по вечерам.
— Как будет представлена в фильме Россия в хронографическом плане?
— Накануне эмиграции и плюс короткие куски из детства, предполагается, что их будет довольно много. Действие в России будет происходить в основном в Петербурге и в имении Рахманинова, которое снимем в усадьбе, принадлежавшей Римскому-Корсакову, — она относительно хорошо сохранилось.
— Вы делаете фильм в расчете на российского или зарубежного зрителя?
— Рахманинов говорил: я не пишу ни русскую музыку, ни американскую — я пишу музыку, и она может быть хорошей или плохой. Мы надеемся, что наш фильм будет хорошим, затронет сердца и соберет большую аудиторию как в России, так и за рубежом.
— И когда мы его увидим?
— Снимать будем с 4 сентября по 28 октября — сначала в России, а затем в Испании. Продюсер надеется, что премьера состоится на следующем Каннском фестивале.
— Вы упомянули о двух проектах, лопнувших во Франции. Не собираетесь к ним возвращаться?
— Все мои мысли сейчас заняты Рахманиновым — во многом для меня непонятным великим человеком.
Беседу вел Геннадий Белостоцкий
