Теодор Курентзис представил одну из самых неординарных программ сезона
В Московском международном доме музыки состоялись два концерта Национального филармонического оркестра России (НФОР). Вчера коллективом дирижировал Андрей Данилов, исполнялись сочинения Бетховена, Шумана, Листа и Элгара. Еще один концерт, где звучала музыка Бориса Тищенко и Франца Шмидта, провел Теодор Курентзис. И его программу впору назвать одной из самых "неформатных" за весь сезон.
Среди дирижеров, постоянно работающих с НФОР на пятом году его существования, - Александр Лазарев, Джеймс Конлон и Ион Марин. Без участия всех троих не обошлись абонементы оркестра "Дирижерский карт-бланш", "Музыка, рожденная словом" и "Дирижерская элита XXI века". Наиболее интересных программ было логично ожидать от первого из этих абонементов, предоставляющего дирижерам свободу выбора. Однако по-настоящему нестандартной можно назвать только одну программу, где Джеймс Конлон представил "Америки" Эдгара Вареза, да и то в окружении шлягеров Равеля и Дворжака.
В отличие от коллег, предложенными возможностями в полной мере воспользовался Теодор Курентзис, чей концерт будто по недоразумению попал в абонемент "Элита XXI века", а не в "Карт-бланш". Незаурядная смелость нужна для того, чтобы преподнести публике два продолжительных, малоизвестных сочинения - без популярных увертюр, бисов и других возможностей оказаться "ближе к народу".
Между прозвучавшими произведениями, на первый взгляд, почти ничего общего: Концерт для арфы с оркестром нашего соотечественника Бориса Тищенко написан в 1977 году, Четвертая симфония австрийца Франца Шмидта - в 1933-м. Но в контексте ХХ века композиторов разделяет не такое уж большое расстояние. Если Тищенко - ученик и последователь Шостаковича, то Шмидт тяготел к стилистике Брукнера и Малера, а без Малера не было бы и зрелого Шостаковича. Сопоставляя опусы композиторов, Курентзис, вероятно, не забыл и том, что Тищенко появился на свет через полтора месяца после кончины Шмидта. Парадоксальное соседство двух мастеров разных эпох наглядно продемонстрировало один из путей развития европейской симфонической традиции на протяжении полувека.
В течение многих лет Франц Шмидт был виолончелистом Венской придворной оперы - включая и золотое десятилетие, когда театр возглавлял Густав Малер. В Четвертой симфонии, одном из последних и лучших своих сочинений, Шмидту удалось достичь той степени мастерства, с которой Малер когда-то начал и которую быстро превзошел. По меркам своего времени симфония старомодна, будто опоздала родиться лет на 20. Однако это весьма любопытная и берущая за душу музыка, сопоставимая с лучшими творениями Цемлинского или Корнгольда и не заслуживающая забвения. Симфонию завершает и открывает соло трубы - до того нежной, что ее впору принять поначалу за один из деревянных духовых. Помимо трубача Кирилла Солдатова, исполнение украсил виолончелист Юрий Лоевский, сыгравший несколько великолепных соло.
Если музыка Шмидта, исполненная в Москве впервые, звучала в целом достаточно знакомо, то сочинение Тищенко даже среди немногих концертов для арфы с оркестром - уникально. По существу, это симфония с арфой соло - даже с тремя: помимо двух обычных, одна из которых перестраивается в процессе игры, используется специально сконструированная малая арфа. Приемы звукоизвлечения, использованные автором, позволяют творить солисту такие чудеса, что музыка захватывает вас еще до того, как вы спросите себя, нравится ли она вам и не слишком ли похожа на Шостаковича третья часть. Действительно, о нем не может не напомнить токката, где одинокая арфа противостоит агрессивному оркестру с солирующим ксилофоном. Однако сам метод развертывания конфликта вполне оригинален, а красивейшее интермеццо, где на фоне двух флейт неожиданно вступает певица (блистательная Алиса Гицба), буквально лишает дара речи. В обычных абонементных концертах подобные сочинения не звучат, и тем выше заслуга Теодора Курентзиса и прекрасной солистки Илоны Нокелайнен, совершивших настоящий музыкальный подвиг.
Илья Овчинников
