«Дуремар и красавицы» на «Первом»
Название этого документального проекта поначалу не вызвало никаких ассоциаций с ее главным героем — знаменитым актером и кинорежиссером Владимиром Басовым. Но, согласитесь, оно очень броское, что называется, цепляющее — так и хочется узнать, о чем же это. А когда узнаешь, то понимаешь, что, в сущности, авторы уже в самом названии «выдали» всю концепцию: Басов у них предъявлен не как «кинорежиссер», «артист», «муж знаменитых артисток» (подобных этикеток можно придумать и больше), но именно как один из персонажей, им сыгранных. Герой фильма по сказке Алексея Толстого. Кстати, после эффектного пролога биографического кинодейства («тот самый Дуремар») фильм «Приключения Буратино», сказка «Золотой ключик» и герой Басова Дуремар упоминаются лишь однажды, в перечислении его лучших ролей.
И тем не менее именно желание авторов пойти вслед за материалом, но не навязывать ему, то есть реальному человеку и его произведениям, некую концепцию, заранее ими измышленную, и оказалось в итоге главным достижением фильма. Фильм, кстати, получился достойным и несуетным. Он не цепляет зрителя на вполне дуремарский манер «крючком», неким поверхностным «эксклюзивом», зато верно ухватывает главное в феномене именно Басова-артиста: секрет его поразительного «отрицательного обаяния».
С Басовым-режиссером дело много сложнее, тут нужен вираж покруче, и взять верную интонацию в разговоре о его кинокартинах — уже достижение. Это тема для отдельного киноведческого исследования, тема очень непростая. Но об этом — чуть позже. Скажем только, что интонация взята, и взята верно, без фальши.
А Басов — профессиональный артист — открывается очень любопытным ключиком. Формально он не имел актерского образования, окончил режиссерский во ВГИКе, впрочем, даже самые несведущие зрители знают, что там, на режиссерских факультетах, актерское мастерство — один из главных предметов, так что есть у режиссеров актерское образование, только в другой версии. Уже просто складывая все наиболее заметные роли этого артиста, его знаменитые «выходы» в культовых ныне кинокартинах, режиссер В.Демент и сценарист О.Кузнецова обнаруживают вот какое удивительное обстоятельство: оказывается, по сути, Басов играл почти всегда (когда позволял материал) самого себя. Тем оказался нужен отечественному кино: других таких «персонажей» попросту не было. Уже сама эта по-аптекарски точная дозировка самоиронии и тайного самооправдания, эта филигранная отделка деталей во всех своих героях, эта явная симпатия ко всем своим бесподобным деятелям «теневого» совбизнеса, совсем ненавязчивым бонвиванам (или — смешным романтическим влюбленным преклонных лет), «костюмным» военным или мафиози из детских фильмов выдает Басова. Играл — из себя.
Басов, как известно, был открытием Георгия Данелия, который предложил ему небольшую роль полотера в фильме «Я шагаю по Москве» (а фактически Басов дебютировал в актерстве аж в 1955 году!). Роль, впоследствии отозвавшуюся в образе немолодого ухажера в ленте В. Меньшова «Москва слезам не верит»: 60-е стали ностальгическим сном, а он, Басов, и там, и там совершенно тот же и предрекает зрителю, что пройдет еще двадцать лет и все будет совершенно так же... Эта ненавязчивая апологетика разумного компромисса и спасительного конформизма мало кому далась бы на советском «пассионарном» экране так точно. Разве что разоблачительного авторского хода перед уходом персонажа с экрана не припасено, как в случае «развенчания» полотера.
Кое в чем, на минуточку, тот «отрицательный» полотер был прав. Во всяком случае, именно у него хватило ума и честности раскрыть перед восторженным поэтом-производственником смысл и предназначение конъюнктуры на советском литературном олимпе так, как никогда не объяснил бы ему ни один настоящий член Союза писателей. Не то чтобы постеснялся, просто вот такой конъюнктурной хватки не хватило бы. Да и артистизма. В жизни все, разумеется, было сложнее, иные выводы авторов программы, вложенные в текст их биографического очерка, пожалуй, могли бы быть оспорены, о чем-то вряд ли стоит говорить в эфире... Хотя сейчас, конечно, невозможно сделать программу, целиком игнорирующую всю ту газетную, таблоидную «желтизну», что налипла на биографии самые достойные.
Как это ни странно, но между тем самым полотером и известным кинорежиссером есть очень много общего. Вернее, между Басовым, его фильмами — вот, положим, и «Битва в пути», и «Случай на шахте номер восемь», да и его «Тишина» по Ю.Бондареву (если верить «Дуремару...», то всю Ленинскую премию, полученную за этот бескомпромиссный нонконформистский и, как сказали бы сейчас, антиконсюмеристский фильм, Басов оставил в ресторанах... где праздновал ее получение) — и позицией конъюнктурщика с феноменальным нюхом. Но, как мы хорошо помним, полотер не был писателем, он лишь изображал писателя и литературного функционера. И сам режиссер вполне мог бы всю жизнь «лепить» подобных антигероев, раскрывая их чуждую советским гражданам сущность, разумеется, не без выразительного «подмигивания» зрителю. Как тут не помянуть добрым словом его чудного квартирного маклера из «По семейным обстоятельствам»: эх, если бы в сферу обслуживания шли у нас вот такие гении общения, а не, как встарь, сущие энергетические вампиры...
Но Басов между тем не только «лепил», вернее, сорежиссировал на съемочной площадке эдаких чудиков, которых «только могила исправит», или в иных своих ролях прямо-таки «изображал жертву», но работал всерьез. Кстати, он и всерьез зарабатывал. У нас зачастую это чревато обретением замашек вечного халтурщика, что Басову было совершенно несвойственно, выкладывался он полностью. Помимо разнообразного горения на множестве работ и поприщ (играл в кино, вел телевизионные программы, стал великолепным певцом, по своим не очень простым семейным обстоятельствам уже в немолодые годы взял на себя все бытовые хлопоты, связанные с воспитанием двоих детей-подростков), он еще и «просто» ставил свое кино.
Подчас невероятно стильное, всегда безусловно профессиональное. Зрительское и актерское. Жанровое. С четко расставленными нравственными акцентами, с невероятной волей к хеппи-энду, с нескрываемой любовью к красивым героям и романтике на экране. И с такой очевидной влюбленностью в тех самых красавиц, что появляются даже в названии фильма о нем...
Это кино было чуждо нашей конъюнктуре — в своем чистом, беспримесном варианте. И поэтому Басов был вынужден выдавать свои очень неплохие картины за образчики неведомых и невообразимых жанров типа «производственная драма», дозировал их непонятной ныне почти никому идеологической риторикой... И даже «Дни Турбиных» резал по живому, так как знал, что снимать надо, но булгаковский текст без купюр не пройдет... Зачем брался? Сегодня вопрос этот риторический. В годы, когда снимал Басов, его задавали всерьез.
Телевизионный фильм о Басове (равно как и сам Владимир Павлович Басов — «персонаж») тем и любопытен, что изнутри раскрывает логику советского кинопроцесса периода его, кинопроцесса, расцвета, — на фоне окончательного упадка и умирания строя, породившего эту утраченную ныне Атлантиду, советский кинематограф. Иногда его еще называют «нашим старым добрым отечественным кино».
Не надо спешить с выводами. Ведь даже человек, изучивший все клавиши системы, так и не сумел сыграть на ней свою мелодию. Не надо сбрасывать его опыт со счетов: ведь именно он почти каждый национальный праздник появляется на экране в «нашем старом добром кино» «Москва слезам не верит», дабы напомнить, что и через двадцать лет мало что изменится...
Анастасия Машкова
