Francesca da Rimini, Op. 32
Фантазия «Франческа да Римини» — симфоническая поэма Петра Ильича Чайковского, Op. 32, основана на сюжете из «Божественной комедии» Данте («Ад», песнь 5-я), рассказывающем о трагической любви замужней юной Франчески к Паоло (младшему брату её мужа) и постигшем их возмездии.
Посвящена С. И. Танееву. Музыка сочинена в 1876 году, впервые была исполнена в Москве под управлением Н. Г. Рубинштейна 25 февраля 1877 года, а затем в Петербурге — 11 марта 1878 года, дирижер — Э. Ф. Направник.
Состав оркестра: 3 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, английский рожок, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 корнета, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, тарелки, большой барабан, тамтам, арфа, струнные.
История создания
В 1876 году, желая написать оперу, Чайковский занимался поисками подходящего сюжета. Он пересмотрел множество самой разной литературы, ему предлагали различные варианты, в том числе — либретто К. Званцова «Франческа», составленное по «Божественной комедии» Данте (1265—1321). Великий поэт раннего итальянского Возрождения писал свое самое крупное произведение, состоящее из трех частей — «Ада», «Чистилища» и «Рая», до самой смерти (1307—1321). Сюжетом его первой части — «Ад» — является путешествие автора в сопровождении призрака древнеримского поэта Вергилия в преисподнюю, которая состоит из семи кругов. В разных кругах ада находятся наказуемые за разные грехи. Во втором круге — совершившие прелюбодеяние.
Композитор увлекся не столько самим либретто (от идеи оперы на этот сюжет он отказался), сколько трогательной историей двух несчастных влюбленных. Он перечитал Пятую песнь первой части («Ад») «Божественной комедии», из которой либреттист почерпнул сюжет, и был чрезвычайно тронут ею. Возник замысел программного оркестрового сочинения. В конце сентября 1876 года Чайковский набросал первые эскизы, в середине октября закончил работу вчерне, а к 5 ноября пьеса уже была оркестрована. Законченное произведение композитор посвятил своему ученику и другу С. Танееву.
Премьера «Франчески» состоялась в Москве 25 февраля 1877 года под управлением Н. Рубинштейна. В Петербурге она прозвучала под управлением Э. Направника почти сразу — 11 марта — и вызвала бурю восторга как среди публики, так и среди музыкантов.
«Божественная комедия» Данте — широкое полотно, охватившее разные стороны современной поэту жизни и содержащее порой подлинные исторические факты. К таким относится и история любви Франчески, дочери Гвидо да Полента, синьора Равенны, отданной замуж за Джанчотто Малатесту из Римини, чтобы положить конец давней вражде между этими семьями. По обычаю того времени свататься в Равенну приехал не сам Джанчотто, а его младший брат, красавец Паоло. Франческа была убеждена, что именно Паоло — ее жених. Горькое разочарование ожидало ее в Римини, где ее обвенчали с коварным, злобным и уродливым Джанчотто.
История Франчески и Паоло была настолько широко известна в Италии, что Данте в «Божественной комедии» не останавливается на ней подробно. Чайковский же предпослал рукописи партитуры собственную подробную программу: «Данте, сопутствуемый тенью Вергилия, спускается во вторую область адской бездны. Воздух здесь оглашен стенаниями, воплями и криками отчаяния. Среди могильного мрака рвется и мечется буря. Адский вихрь неистово мчится, унося в своем диком кружении души людей, разум коих помрачила в жизни любовная страсть. Из бесчисленного множества кружащихся душ человеческих внимание Данте особенно привлекают две летящие в обьятиях друг друга прекрасные тени Франчески и Паоло. Потрясенный раздирающим душу видом юной четы теней, Данте призывает их и просит поведать, за какое преступление они подверглись столь ужасному наказанию.
Тень Франчески, обливаясь слезами, рассказывает свою печальную историю. Она любила Паоло, но была против воли выдана замуж за ненавистного брата своего возлюбленного, горбатого, кривого, ревнивого тирана Римини. Узы насильственного брака не могли заглушить нежную страсть Франчески к Паоло. Однажды они читали вместе роман о Ланселоте. «Мы были одни, — рассказывает Франческа, — и читали, ничего не опасаясь. Не раз мы бледнели, и смущенные наши взоры встречались. Но одно мгновение погубило нас обоих. Когда наконец счастливый Ланселот срывает первое любовное лобзание, тот, с которым уже теперь ничто не разлучит меня, прильнул губами к трепетным устам моим, и книга, раскрывшая нам впервые таинство любви, выпала из рук наших!..» В это мгновение неожиданно вошел супруг Франчески и ударами кинжала умертвил ее и Паоло. И, рассказав это, Франческа, в объятиях своего Паоло, снова уносится неистово и дико мятущимся вихрем. Охваченный бесконечной жалостью, Данте изнемогает, лишившись чувств, и падает как мертвый».
Позднее, осуществляя издание партитуры, Чайковский предложил другой, более сжатый вариант с точным переводом стихов Данте: «Данте спускается во второй круг Ада. Тут он видит казнь сладострастных, которых терзает беспрерывный жесточайший вихрь, проносящийся по темному и мрачному пространству. Среди мучающихся он узнает Франческу да Римини, и она рассказывает ему свою историю:
...Нет муки ужаснее той,
Как вспомнить минуты блаженства
В час пытки мучительной, злой.
Но если с участьем желаешь
Узнать ты источники бед,
Хоть плача тебе расскажу я.
Читали мы книгу; поэт,
Как пылкий герой Ланчелотто
Способен безумно любить.
Сначала заставила книга
Стыдливо нас взор опустить,
Но после, лишь только прочли мы,
Герой как Жиневру лобзал,
Он обнял меня горячо так
И страстно тогда целовал...
О, проклята книга такая,
О, проклят и автор ее...
В тот день мы уже не читали,
О книге забыли тогда...
Пока говорила Франческа,
Другой дух так страшно рыдал,
Что я от участья и скорби,
Как труп бездыханный упал.
(Данте, Ад. V)»
Музыка
Фантазия открывается неторопливым вступлением, рисующим погружение в адские бездны. Удар тамтама и низкий выдержанный тон, взятый не сразу, а как бы соскальзывающий, хроматические аккорды у медных духовых, а затем напряженные ходы басов (фаготы, виолончели и контрабасы) по неустойчивым интервалам рисуют ужас, оцепенение перед открывающимися страшными картинами. Короткие хроматические пассажи, нисходящий ход басов, начинающийся с напряженного, остро диссонирующего интервала — малой ноны, постоянные переклички разных групп оркестра создают образ страдания, непреодолимой муки грешников. И вот уже закружились адские вихри в тремоло струнных, поистине адском кружении с быстрыми пассажами деревянных духовых, грозными аккордами медных, мощными tutti. Но исчезают, словно проносятся мимо оцепеневшего от ужаса наблюдателя адские вихри. В центре фантазии — «рассказ Франчески» — простая и печальная, глубоко человечная мелодия в теплом тембре солирующего кларнета, которой аккомпанируют легкие аккорды струнных с сурдинами pizzicato. Мелодия развивается, растет, она кажется бесконечной в своей удивительной красоте и проникновенности. Постепенно достигается колоссальная лирическая кульминация — апофеоз любви и счастья. Но жестокие фанфары, абсолютно чуждые этой музыке, словно пробуждают от прекрасного сна. Это расплата за преступное счастье. И возвращается, в сокращении, музыка первого раздела — адские вихри, уносящие влюбленных.
Л. Михеева
Сам Чайковский считал «Франческу да Римини» наиболее удачным из своих программных симфонических произведений. Лист еще в 1830-х годах мечтал о том, что великое создание Данте, его «Божественная комедия», найдет отражение «в музыке какого-нибудь Бетховена». Позже, как известно, он сам взялся за эту задачу, написав «Данте-симфонию». Но особенно вдохновлял музыкантов рассказ Франчески о своей трагической любви, этот, по выражению А. К. Дживелегова, «едва ли не самый страстный гимн любви во всей мировой литературе», вошедший в пятую песнь первой части дантовской философско-поэтической трилогии — «Ад». Увлеченный этим сюжетом, Чайковский сначала предполагал написать на него оперу, но затем нашел обобщенно-симфоническую форму для его воплощения. Конструктивно «Франческа да Римини» представляет собой огромную по масштабу сложную трехчастную форму: крайними ее частями являются картины адского вихря, в котором носятся души обреченных на вечные муки, середина — рассказ Франчески о ее трагической любви к Паоло.
Композитор находит очень сильные впечатляющие средства для обрисовки дантова ада как страшного в своей безысходности мира невообразимых человеческих страданий. Симфоническая фантазия начинается своего рода музыкальной заставкой, основанной на грозно и мрачно звучащих у «тяжелой меди» уменьшенных септаккордах, последование которых образует дважды уменьшенный лад (Уже не раз обращалось внимание на черты сходства в обрисовке дантова ада у Листа в его симфонии «Данте» и Чайковского во «Франческе». Однако тритоновые интонации и хроматические последования уменьшенных септаккордов не складываются у Листа в такую обширную зону господства уменьшенного лада, как во «Франческе да Римини», не говоря уже о более глубоких различиях в трактовке сюжета обоими композиторами, на что справедливо указывает Н. В. Туманина.).
Эпиграфом к этому шестнадцатитактовому вступительному построению могут служить слова устрашающей надписи, которую Данте поместил на вратах ада: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Далее следует еще большой субдоминантовый предыкт к первому разделу (ля минор при основном строе ми минор), где подготавливается его тематический материал. При этом целостная развернутая тема как таковая отсутствует и заменяется группой кратких мотивов, представляющих собой различные модификации интонации стона, вздоха, жалобы.
Прибегая к разнообразным контрапунктическим соединениям, перестановкам, обращениям и т.д., Чайковский с поразительным мастерством строит на этих тематических элементах длительную, постепенно нарастающую линию развития. Но первая волна довольно быстро спадает, и вновь раздающиеся грозные аккорды эпиграфа замыкают все необычно разросшееся предыктовое построение.
Только теперь устанавливается основная тональность ми минор, и стоны и вопли превращаются в сплошной вой, сливающийся с неистовыми завываниями адской бури. В основе этого раздела те же самые хроматические мотивы, к которым прибавляются еще новые варианты.
Развитие совершается мощными волнами нарастания, которые приводят к длительным зонам кульминации, где звучание оркестра достигает предельной силы и внутреннего напряжения. В музыке слышатся отчаяние, гнев и безмерность страдания. Когда наступает некоторое затишье, еще раз, но в смягченном виде, звучат мрачные аккорды начала, неизменно появляющиеся на рубежах формы, и краткое переходное построение приводит к среднему разделу — печальному рассказу Франчески.
Тема этого раздела, замечательная своей песенной широтой, свободой мелодического дыхания и богатством выразительных оттенков, принадлежит к прекраснейшим лирическим мелодиям Чайковского. Обращает на себя внимание прежде всего ее необычная протяженность: изложение темы охватывает в целом более 40 тактов, которые подразделяются на три группы, соответствующие трем разным тематическим элементам. Первый элемент — соло кларнета, поддерживаемое легким аккомпанементом струнных pizzicato (такты 1 — 7), — робкое начало рассказа; второй тематический элемент (такты 8 — 20) звучит у скрипок более насыщенно и страстно, развиваясь волнообразно, посредством ряда восходящих секвенций, после чего следует такое же мягкое уступчатое нисхождение; третьим, замыкающим элементом служит цепь тихих хроматически нисходящих секвенций (такты 21 — 25). Не получая устойчивого завершения, тема растворяется в нежных и скорбных вздохах.
При детальном анализе можно выделить и отдельные короткие мотивы, из которых складываются крупные мелодические построения. Но все звенья мелодии так прочно спаяны между собой и так естественно «перетекают» друг в друга, что вся тема воспринимается как единое неразделимое целое. С этой точки зрения она может служить прекрасным образцом того качества мелодики Чайковского, которое В. А. Цуккерман называет «вторичной широтой».
Весь средний раздел «Франчески» написан в трехчастной форме. В развитии приведенной темы принцип вариантной повторности сочетается с разработочным: в различных проведениях она то расширяется, то, наоборот, сжимается, но при этом звучит с непрестанно нарастающей силой и экспрессией. Последнему ее проведению, значительно развитому и динамизированному, предшествует задумчиво-элегический по настроению серединный эпизод (воспоминание о былом счастье?), известная отстраненность которого подчеркнута уходом в далекую тональность ми-бемоль мажор.
Страшный вскрик ужаса и отчаяния (септаккорд II ступени ми минора с неприготовленным задержанием си — ля в четырех октавах при звучании tutti fff) обрывает рассказ Франчески, и после небольшого переходного построения на той же гармонии возвращается картина адских вихрей, смешанных со стонами и рыданиями. По сравнению с экспозицией всей большой трехчастной формы реприза короче, концентрированнее и не содержит существенно новых элементов.
Как видно из этого краткого обзора, Чайковский очень точно передает все основные моменты поэтической программы и вместе с тем достигает ясной конструктивной законченности музыкальной формы. Несмотря на огромный накал драматического напряжения, в произведении все логично, оправданно и уравновешенно. Композитор мыслит крупными пластами, охватывая длительные участки звучания единым непрерывным развитием (что отнюдь не исключает тщательной контрапунктической «работы» и внимания к деталям фактуры). Все устремлено к главным, центральным кульминациям, которые являются одновременно и драматическими вершинами, и опорными пунктами широко развернутой по масштабу целостной музыкальной композиции.
Ю. Келдыш
Симфоническое творчество Чайковского →
