Scythian Suite, Op. 20
Состав оркестра: 3 флейты, флейта-пикколо, 3 гобоя, английский рожок, 3 кларнета, кларнет-пикколо, бас-кларнет, 3 фагота, контрафагот, 4 трубы (труба-пикколо, труба-альт), 5-я труба ad libitum, 8 валторн, 4 тромбона, туба, литавры, треугольник, бубен, малый барабан, тарелки, большой барабан, тамтам, колокольчики, ксилофон, челеста, 2 арфы, фортепиано, струнные.
История создания
В июне 1914 года Сергей Прокофьев, только что окончивший консерваторию по классу фортепиано и эпатировавший публику на выпускном экзамене дерзкими звучаниями своего Первого фортепианного концерта, который тут же был кем-то назван «футбольным», поехал в Лондон. Там он познакомился с Сергеем Дягилевым. Организатор знаменитых «Русских сезонов» к тому времени прославился рядом сенсационных постановок, в том числе — балетов Стравинского, и публика ожидала от него новых сенсаций. Дягилев решил, что молодой композитор, уже заслуживший репутацию музыкального хулигана, вполне подойдет для этой цели, и заказал ему балет на древнерусский сюжет, сказочный или исторический. Сам факт такого заказа был весьма лестным, так как являлся свидетельством европейского признания Прокофьева.
Вернувшись в Петербург, композитор обратился к молодому поэту Сергею Городецкому (1884—1967). «Городецкий откопал несколько удачных скифских образов, но драматургическая выдумка ему не давалась, и лишь после многих встреч мы кое-как сколотили сюжет, который озаглавили «Ала и Лоллий», — вспоминал композитор. — По мере поступления материала я немедленно писал музыку». В письме к своему другу композитору Н. Мясковскому он сообщал: «Если Городецкий пришлет мне хорошее либретто, общие принципы которого мы совместно обсудили, то я балет напишу, и весьма заковыристый». Краткое содержание балета таково: древние славяне поклоняются добрым силам — богу солнца Велесу и деревянной идолице Але. Их коварный враг Чужбог с помощью диких и злых чудовищ хочет похитить Алу, но на ее защиту встает скифский богатырь Лоллий. В неравном бою с Чужбогом ему грозит гибель, но в решающую минуту появляется Велес и поражает Чужбога своими испепеляющими лучами.
Дягилев, заказывая музыку Прокофьеву, рассчитывал на тот же «успех скандала» у пресыщенной парижской публики, который сопутствовал спектаклям «Весны священной». Однако то, что представил композитор, его не устроило: он счел музыку малоинтересной, а сюжет слишком надуманным. Возможно, и музыка показалась ему слишком «заковыристой». В 1915 году, несмотря на все трудности передвижения по охваченной войной Европе, Прокофьев отправился в Италию, где находился Дягилев, чтобы попытаться все же с ним договориться. Но получил окончательный отказ. После этого композитор решил переработать балет в сюиту: «...Я пересмотрел эскизы "Алы и Лоллия" и нашел, что если выбросить ряд малоинтересных кусков, останется музыка, которую не стоит класть под спуд. Эту музыку удалось распланировать так, что образовалась четырехчастная сюита, в которой материал расположился приблизительно в том же порядке, как и в несостоявшемся балете. Инструментовкой я владел уже в достаточной мере, чтобы взяться за большой оркестр и постараться выполнить ряд замыслов... Зилоти пригласил меня продирижировать "Скифской сюитой"...»
Премьера нового сочинения Прокофьева под его управлением состоялась 16 (29) января 1916 года в Петрограде и вызвала настоящую бурю. Журнал «Музыка» охарактеризовал концерт как «скандал в благородном семействе». Глазунов ушел, не дослушав сюиту до конца, оркестранты роптали. Однако Зилоти остался доволен и музыкой и произведенным ею впечатлением.
Музыка
Первая часть — «Поклонение Велесу и Але». Это грандиозная оркестровая фреска с нарочито грубыми звучаниями, постоянным использованием tutti, пронизанная жестким ритмом. Взвизги деревянных духовых, среди которых выделяются резким тембром флейта-пикколо и кларнет-пикколо, глиссандо арф и фортепиано, непрерывные тремоло ударных, угловатые скачки у труб и струнных — все создает картину дикую, буйную, тяжеловесную. Далее появляются «втаптывающие», резко диссонирующие аккорды у медных и струнных инструментов на фоне все того же неистового движения. Средний эпизод более прозрачен и светел, в тихих динамических градациях. Это образ Алы, рисуемый изящной мелодией флейты. Сопровождение ее челестой, арфой, фортепиано и лишь отдельными звуками струнных — тянущимися с сурдиной у альтов и пиццикато виолончелей — придает особый фантастический колорит.
Вторая часть — «Чужбог и пляска нечисти» — истинная вакханалия, исполненная стихийной мощи, покоряющая бешеной энергией. Отдельные мелодические попевки-возгласы построены на решительных квартовых интонациях с пунктирным ритмом. Переменность метра при общем непрерывном движении подчеркивает неукротимость разбушевавшихся злых сил. Вместе с тем в нарочито грозных интонациях проскальзывают элементы насмешки, как будто автор относится с иронией к рисуемому образу.
Третья часть — «Ночь» — создает картину, ярко контрастную предшествующим. Это тонкий оркестровый ноктюрн. Дрожит трель скрипок с сурдинами, передавая трепет ночного воздуха, тихи и нежны звуки арф, красочные аккорды челесты. Оркестровка прозрачна. Но постепенно прибавляются все новые инструменты, растет звучность, доходя до мощного фортиссимо в tutti, и постепенно спадает, возвращаясь к начальному образу.
Финал — «Поход Лоллия и шествие солнца» — начинается как бы исподволь, тихими крадущимися звучаниями низких деревянных и струнных инструментов. Далее появляются красочные блики-аккорды, звучность усиливается, движение ускоряется. Разворачивается неистовая красочная картина, которую академик Б. Асафьев определяет как «буйную волю, жажду жизни, здоровой, мощной, идущей напролом и ни перед чем не останавливающейся». Завершение ее живописует восход солнца-Велеса, торжествующего победу.
Л. Михеева
