Одним из наиболее значимых событий в своей жизни композитор Валерий Григорьевич Кикта считает встречу с Иваном Семеновичем Козловским. С этим великим певцом будущий композитор впервые встретился в Московском хоровом училище – Иван Семенович охотно солировал с хором мальчиков, возглавляемым Александром Васильевичем Свешниковым. Впоследствии Козловский и Кикта стали друзьями, и дружба певца и композитора длилась не одно десятилетие – до самой смерти Козловского.
Когда в 1993 г. Иван Семенович ушел из жизни, Валерий Григорьевич – как и подобает композитору – решил почтить его память написанием музыкального произведения. Но ему хотелось, чтобы в создаваемой им музыке отразился не тот образ прославленного оперного певца, который хорошо знали все, а другая ипостась личности Козловского: творческий путь Ивана Семеновича начинался в хоре киевского Михайловского Златоверхого монастыря, и Кикта задумал произведение, посвященное памяти не солиста Большого театра, а «великого певчего». Разумеется, такой замысел требовал духовного, богослужебного текста, и выбор пал на Литургию св. Иоанна Златоуста.
Создание такого сочинения находилось в русле сотрудничества композитора с другим знаменитым современников – Виктором Сергеевичем Поповым (отправной точкой этого творческого союза стало исполнение в 1988 г. «Пушкинского диптиха» Кикты). С конца 1980-х гг. Попов включал в репертуар духовные сочинения Петра Ильича Чайковского, Сергея Васильевича Рахманинова и других русских композиторов, а с начала 1990-х гг. – духовную музыку композиторов-современников, и одним из таких сочинений стала Литургия Кикты, впервые прозвучавшая под управлением Попова в 1995 г.
Литургия Кикты предназначена для смешанного состава (хор мальчиков и мужской хор). Она не лишена признаков концертности, и всё же это произведение по своей природе ближе к храмовой «ветви» духовной музыки, оно вполне может звучать во время богослужения – и именно так и было задумано автором (хотя мировая премьера произведения состоялась в Московской консерватории, несколько позднее эта музыка звучала на богослужении в одном из киевских храмов). Интонационные истоки Литургии восходят к тому пласту церковно-музыкальной традиции, в рамках которого происходило становление «великого певчего» Ивана Козловского, начинавшего свой путь вокалиста в детские годы в хоре киевского монастыря: сочетание старинных монастырских напевов Юго-Западной Руси и украинской песенности.
Традиции храмовой музыки ярко проявились в произведении Кикты: в партитуре присутствуют все виды ектении (Великая, Малая, Просительная, Сугубая и ряд особых), многие из них объединены мелодической и гармонической общностью, а в «Символе веры» солирующий бас величественно излагает богослужебный текст на одном звуке на фоне строгой аккордовой фактуры хора.
Количество номеров Литургии весьма велико – тридцать один, многие малые песнопения выделены в отдельные номера. Через всё произведение проходят интонационные формулы, играющие роль лейтмотивов. Среди начальных номеров особенно выделяется антифон «Благослови, душе моя, Господа» – несмотря на минорное наклонение, он кажется исключительно светлым благодаря серебристому, поистине «ангельскому» тембру хора мальчиков, который «парит» над выдержанной квинтой мужского хора. Соотношение тембров этих двух групп не менее ярко выявляется и в других номерах Литургии – например, в семнадцатом номере («Серафимской песне») перекличка хора мальчиков и мужского хора создает впечатление бескрайнего пространства – словно вся Вселенная возносит хвалу Богу. В подобных тембровых сопоставлениях можно усмотреть символ неразрывного единства двух начал – небесного и земного.
Литургия Кикты воспринимается как произведение оптимистическое, действенное, что сближает ее с традициями южнорусской манеры церковного пения, отличающейся от более сдержанной северной манеры. Особое место занимают в этом сочинении песнопения ликующие, торжественные – например, «Аллилуйя» (восьмой номер). Это единственный из номеров Литургии, где композитор прибегает к непосредственному цитированию – здесь используется подлинный напев Киево-Печерской лавры (в других номерах прямого цитирования нет, но ощущается опора на мелос древних распевов, а элементы напева, использованного в «Аллилуйя», складываются в одну из главных мелодических формул произведения, возникающую то в одном, то в другом разделе, принимая различное ладотональное освещение). Общим тоном произведения обусловлено присутствие отдельных элементов концертности – например, в упоминавшемся песнопении «Аллилуйя» мелодическая формула проводится разными хоровыми группами не троекратно, а шестикратно.
Литургия Валерия Кикты стала не только данью памяти Ивана Козловского, но и произведением, воплотившим древние традиции русской духовной музыки через призму восприятия современного человека.
