Masquerade Suite
Сюита из музыки к драме Лермонтова
Состав оркестра: 2 флейты, флейта-пикколо, 2 гобоя, 2 кларнета, 2 фагота, 4 валторны, 2 трубы, 3 тромбона, туба, литавры, малый барабан, деревянный брусок, тарелки, большой барабан, ксилофон, колокольчики, струнные.
История создания
В 1941 году, к столетию со дня смерти Лермонтова (1814—1841), Московский театр имени Вахтангова ставил его драму «Маскарад». Это одно из самых значительных произведений безвременно погибшего поэта. В драме, написанной в 1835 году, сразу после окончания юнкерского училища, но уже далеко не первой, Лермонтов создал образ, в дальнейшем развитый в «Герое нашего времени» (Печорин), а также картину светского Петербурга. Ее герой Арбенин — фигура зловещая и трагическая. Проведший бурно юность, живущий в мире «самолюбивых дум и ледяных страстей», он разочаровался во всем, но нашел счастье в любви молодой, прекрасной и чистой женщины. Однако Нина совершает неосторожный поступок: она приезжает на маскарад, один из тех — в доме Энгельгардта, — в которых бывает весь высший свет, и там теряет браслет, подаренный мужем. Этот браслет случайно находит баронесса Штраль и дарит его как доказательство любви князю Звездичу. Князь хвалится им Арбенину. Тот узнает браслет жены, и, не веря ее объяснениям, охваченный бешеной ревностью, отравляет ее.
Пьеса была запрещена цензурой, и Лермонтов в течение 1835—1836 годов трижды переделывал ее, но на сцене или в печати ему драму так и не удалось увидеть. Цензура считала непозволительным резкий выпад против костюмированных балов в доме Энгельгардта, на которых бывали члены царской семьи, и недопустимыми «дерзости против дам высшей знати». К тому же было высказано мнение, что пьеса основана на подлинном эпизоде. Уже после смерти поэта, в 1843 году великий русский актер П. Мочалов пытался добиться разрешения на постановку «Маскарада» в свой бенефис, но ему это не удалось. Почти в полном виде (с небольшими цензурными купюрами) драма впервые увидела свет рампы лишь в 1862 году.
Музыка Театром имени Вахтангова была заказана Хачатуряну, который успел проявить себя как яркий театральный композитор, прекрасно чувствующий сцену. «Моя страсть к театру такова, что если бы музыка в свое время не заполнила мои думы, я, наверное, стал бы актером», — говорил Хачатурян. Он с радостью принял заказ. «Я никогда не перестану удивляться чуду, которое являет собой драма "Маскарад", написанная Лермонтовым, когда ему был 21 год, — рассказывал позднее композитор. — К работе над музыкой я отнесся очень серьезно. Было тому несколько причин. Во-первых я любил Театр имени Вахтангова, заказавший мне эту музыку, часто бывал в нем. Во-вторых, я знал, что много лет назад к постановке "Маскарада", которую осуществил в Петербурге Всеволод Мейерхольд, музыку писал Александр Константинович Глазунов. Когда спектакль этот был в 1938 году восстановлен и я увидел его, то был удивлен: в музыке Глазунова не оказалось вальса, "заданного", как мне представляется, самим Лермонтовым. Мне глубоко запали в душу слова Лермонтова, вложенные им в уста Нины, когда, вернувшись с рокового бала, она вспоминает:
Как новый вальс хорош! в каком-то упоеньи
Кружилася быстрей — и чудное стремленье
Меня и мысль мою невольно мчало вдаль,
И сердце сжалося: не то, чтобы печаль,
Не то, чтоб радость...
По указанию Глазунова Мейерхольд использовал знаменитый Вальс-фантазию Глинки. Признаться, именно Вальс доставил мне больше всего хлопот при сочинении музыки к "Маскараду". Я бесконечно повторял лермонтовские слова и не мог найти темы, которая была бы, по собственному моему представлению, и "новой", и "хорошей", иными словами, достойной... Я буквально потерял покой, едва ли не бредил вальсом.
В то время я позировал для портрета художнице Евгении Владимировне Пастернак. И вот в один из сеансов я неожиданно "услышал" тему, ставшую второй темой будущего моего Вальса. Могу ли я объяснить, как она родилась во мне? Вряд ли...»
Музыка создавалась быстро и увлеченно. Спектакль состоялся 21 июня 1941 года, в канун начала Великой Отечественной войны. Это и определило его участь: очень быстро спектакль сошел со сцены. Музыка Хачатуряна осталась жить на симфонической эстраде в виде сюиты, скомпонованной композитором в 1943 году (по другим источниками — в 1944-м).
В сюиту вошли пять номеров: Вальс, Ноктюрн, Мазурка, Романс и Галоп.
Музыка
Вальс, открывающий сюиту, — одно из самых ярких произведений Хачатуряна. По определению известного литературоведа, знатока лермонтовского творчества, прекрасно знавшего музыку, И. Андроникова, это «обобщение романтической вальсовости, ее квинтэссенция». Гибкая мелодия вальса покоряет своим грустным, чуть меланхолическим оттенком, еле уловимой окрашенностью в восточные тона (этому способствует восходящий ход с увеличенной секундой, мягкая переменность натуральных и альтерированных ступеней). Она звучит у скрипок, сопровождаемая скупым аккомпанементом, постепенно разрастается, один мотив непосредственно выливается из другого: колена вальса сменяются естественно, в едином движении, сохраняя общее настроение поэтической грусти, хотя порою возникают и блеск, и нарядность, даже эффектность. Средний эпизод словно сменяет объект внимания: если начало было как бы портретом Нины, передавало ее настроение, то теперь в полных аккордах аккомпанемента, размашистой мелодии перед слушателем разворачивается картина бала; и танец меняет не только характер, но даже жанр — в нем появляется ритм полонеза или мазурки (наблюдение исследователя творчества Хачатуряна Э. Барутчевой). Но это ненадолго: через сорок тактов возвращается прежний затаенно-грустный вальс.
Ноктюрн (первоначально композитор назвал этот номер Романсом) — лирическое интермеццо. В пьесе он связан с образом Нины и сопровождает лирические сцены с ее участием. В его основе — задушевная, проникновенная мелодия солирующей скрипки, которую поддерживают своими подголосками кларнет, затем солирующие флейта и гобой. Нежный прозрачный аккомпанемент подчеркивает настроение «песни без слов».
Мазурка — яркая, радостная, эффектная — создает контраст номерам, так или иначе относящимся к характеристике Нины. Это общий бальный танец с преимущественно полным звучанием (лишь средний эпизод звучит в более прозрачной оркестровке и тихих динамических градациях), с размахом, типичным для этого гордого шляхетского танца. Мелодия мазурки излагается аккордами высоких струнных и деревянных инструментов, в плотной фактуре, как бы противостоящей одноголосию тематизма предшествующих частей сюиты.
Романс, сменяющий пышный бальный танец, по настроению близок Ноктюрну и Вальсу, с которыми связан тематически. Это характеристика Нины. Мелодия, порученная первым и вторым скрипкам в октаву, начинается аналогично Вальсу. Но она распевается более широко и свободно, достигая огромной лирической насыщенности, несмотря на миниатюрность номера, занимающего всего 54 такта. Это — лирическая кульминация сюиты.
Завершает ее Галоп — еще один бальный номер, рисующий пустую, равнодушную маскарадную толпу, безразличную к происходящей на ее фоне трагедии, не замечающую ее. Непрерывный, неумолчный пульс восьмых создает канву, на которую нанизываются скачущие мотивы у деревянных духовых с терпкими острыми созвучиями. Оркестровый наряд расцвечивается такими красками, как глиссандо флажолетов скрипок, глиссандо тромбонов, разнообразное использование ударных. Внезапно общий веселый бег прерывается: все смолкает, в полной тишине звучит свободная каденция солирующего кларнета. Затем флейта вступает со своим соло, взбираясь в высоту постепенно увеличивающимися скачками мелодии. И вот уже снова загремел, заскакал галоп, завершаясь в вихревом финале.
Л. Михеева
